Сергей Беляк - Адвокат дьяволов. Хроника смутного времени от известного российского адвоката

На берегу Волги, куда привез нас Мишин, мы с Лимоновым разделись и пошли купаться. Тут же, на берегу, мы распили с ним бутылку Hennessy, которую заранее приготовил предусмотрительный Андрей.

И разумеется, мы опьянели. Но светило солнце, у наших ног плескалась прохладная волжская вода, мы сидели на теплом песке, смотрели на видневшийся за рекой Саратов, и нам было хо-ро-шо!..

И с трудом верилось, что еще буквально три месяца назад, в марте, Лимонов сидел в своем овчинном тулупе, с бородой и длинными волосами в мрачном, холодном «третьяке» Саратовского централа, а я тайком от охраны фотографировал его «для истории» на черно-белую пленку маленького фотоаппарата.

Лимонова привели тогда ко мне на свидание и, поместив в тесную камеру с истертым узорчатым каменным полом и грубо закрашенным масляной краской плесневым грибком на стене, приковали наручниками к узкому железному столику. Фотография запечатлела и тот обшарпанный пол, и облупившуюся от влаги краску на стене, и длинноволосого пожилого писателя в наручниках, меховом тулупе, тельняшке, спортивных штанах и домашних тапочках.

Глядя на этот снимок, опубликованный потом в «Коммерсанте» и широко разошедшийся по миру, видно, что сделан он был не во Франции и не в Америке — нет там таких тюрем и такой одежды у заключенных. Сразу понятно, что перед нами родной наш ГУЛАГ и наш русский человек в нем.

К тому же, в отличие от известного снимка автора «Архипелага» Александра Солженицына в зэковской шапке и телогрейке с лагерным номером, сделанного им в ссылке — уже после освобождения из зоны, фотоснимок Лимонова не постановочный, а самый что ни на есть настоящий, документальный. И сделан он был с большим риском для нас обоих…

Так, искупавшись в Волге недалеко от Энгельса и чуть посидев на берегу, мы поехали в Саратов, где нас уже ожидали журналисты.

Но прежде чем идти к ним, мы еще немного прогулялись по центру города, почтительно постояли у памятника Николаю Чернышевскому, зашли вдвоем с Эдуардом в здание консерватории — в туалет (другого, более подходящего для этого места мы почему-то не нашли) и уже на пресс-конференции в Издательском доме встретились с Быковым и остальными нашими друзьями.

После пресс-конференции, в окружении местных и московских журналистов, мы вновь отправились по городу. Бритого и коротко стриженного Лимонова никто из прохожих не узнавал, и мы могли спокойно пройтись по саратовским улочкам и тенистым аллеям воспетого Константином Фединым парка «Липки», а обедать всю эту ватагу я пригласил в ресторан «Мистерия-буфф» на Кировском проспекте.

Оформленный в футуристическом стиле, этот ресторан, расположенный в подвальном помещении одного из старых саратовских домов, был на тот период, пожалуй, лучшим в городе. Здесь, среди плакатов «Окон РОСТА», подшивок журнала «Огонек» за 30-е годы прошлого века и книг Ленина, Сталина, Маяковского, Хлебникова и Асеева, я очень часто ужинал, коротая вечера во время многомесячного судебного процесса. Здесь же мы сиживали по выходным с моими саратовскими друзьями. Здесь же однажды я встретил, в компании московских чекистов, сексота Артема Акопяна, приехавшего в Саратов для дачи показаний в суде в качестве свидетеля обвинения. Мое внезапное появление тогда в «Мистерии-буфф» явно испортило им всем аппетит: они поспешно расплатились и ушли.

Но до сих пор я сожалею, что за год до этого, когда в Саратов для участия в процессе приезжал Александр Андреевич Проханов, мы поленились с ним пройти лишний квартал по раскаленному на солнце Кировскому проспекту и в итоге остановились обедать не в «Мистерии-буфф», а в каком-то пафосном, с рыцарями при входе, но на самом деле самом обыкновенном провинциальном кабаке.

Однако я помню восторженный возглас Проханова, когда мы вышли с узких, кривых саратовских улочек на широкий пешеходный проспект, а по нему косяками фланировали красивые девушки в коротких шортиках и цветных топиках. Увидев вдруг все это великолепие, Проханов воскликнул:

— Так это же рай!

Потом мы долго сидели с ним в том самом кабаке, я рассказывал о ходе процесса над Лимоновым и о своих взаимоотношениях с Жириновским, он расспрашивал меня об известных криминальных авторитетах, генералах милиции и губернаторах, с кем мне приходилось в те годы параллельно работать.

— Какая профессия! Какая невероятно интересная работа!.. — снова не удержался от восклицания Александр Андреевич. — Ведь ты, как демиург, управляющий потоками. И создающий из всего этого нечто свое…

И в этом весь Проханов: эмоциональный, впечатлительный, весьма и весьма глубокий, но и очень ироничный, легкий человек.

А мы с Лимоновым, друзьями и журналистами после обеда в «Мистерии-буфф» снова всей гурьбой пошли по городу. Лимонов, которому уже было ни до чего, терпеливо знакомился с местными достопримечательностями.

Мне хотелось провести Эдуарда к зданию областного суда (бывшего обкома КПСС), чтобы он увидел его теперь не изнутри, а снаружи. Но нас поджимало время (через час мы должны были сесть в поезд, отправлявшийся в Москву), поэтому дошли мы лишь до здания местного Управления ФСБ, с провокации сотрудников которого, собственно, и началось «дело Лимонова». Уже закончился рабочий день, и выходящие из здания чекисты оторопело останавливались, увидев среди шумной людской толпы на противоположной стороне улицы «террориста» Лимонова! Вот они-то его узнали сразу!..

На Павелецком вокзале Москвы 1 июля 2003 года Лимонова встречала огромнейшая толпа народа, среди которой были не только нацболы, съехавшиеся со всей страны, но и известные депутаты, литераторы, артисты, художники, журналисты.

Едва поезд успел остановиться, как на платформе у дверей вагона, в котором находился Лимонов, уже стояли в ожидании его депутаты Виктор Алкснис, Василий Шандыбин, литературный критик и публицист Владимир Бондаренко и многие другие, кого я просто не успел рассмотреть в мгновенно образовавшейся здесь толчее.

Тысячеголосая толпа тут же начала скандировать: «Наше имя — Эдуард Лимонов! Наше имя — Эдуард Лимонов!..»

И эти слова приветствия разносились эхом над всем вокзалом, оглушая и потрясая своей мрачной торжественностью и несокрушимой решительностью всех, кто там тогда находился: нас самих, пассажиров поезда, пассажиров других поездов и электричек, встречающих и провожающих их людей, грузчиков, таксистов, милиционеров — абсолютно всех!

А ведь кроме этого приветствия, над вокзалом еще громоподобно звучало: «Нам нужна другая Россия!» И конечно: «Россия без Путина!»

Ну как тут не остановиться, разинув рот, приехавшему в столицу обывателю? Как тут не замереть в испуге милиционеру?..