Александр Бушков - Паруса и пушки [litres]

Здесь, конечно, есть некоторые расхождения с исторической правдой, и немало поэтических преувеличений – но таковы уж поэты во все времена, и их не переделаешь. А вот «к падшим была мила» – это как раз о Марии. И уж как нельзя лучше отвечает истине горькая строка: «…лишь страданья, боль и тоску ей жизнь в удел принесла». Так и было – и мне чисто по-человечески жаль самую несчастную из английских королев.

Итак, Мария умерла.

ВСЁ!

______________________

Черту эту я провел не из какого-то стремления к оригинальности – она символизирует ту незримую, но тем не менее вполне реальную черту, что со смертью Марии пролегла в английской истории меж прошлым и будущим.

До смерти Марии Англия была самым обычным европейским государством (к тому же из самых бедных), и ее история была, если можно так выразиться, стандартной, ничем не отличавшейся от истории других стран. Крестьянские мятежи и бунты ремесленников, междоусобные войны высшей знати, религиозные распри, тиранство иных королей – все это в той или иной форме присутствовало от Атлантики до Урала (Московское царство тоже пережило многое из перечисленного).

А вот со вступлением на престол Елизаветы история Англии становится совершенно иной, уже во многом резко отличавшейся от европейской «стандартной». Именно Елизавета сделала первые и не такие уж короткие шаги на том пути, что в конце концов привел к созданию Великой Британии, империи на полмира…

В серьезной науке есть понятие «точка бифуркации» (любители вроде меня часто ее именуют «исторической виртуальностью»). Но суть одна и та же. Точка бифуркации – это точка, после прохода которой история страны (а то и всего мира) словно бы «раздваивается». Движется в одном из двух (а иногда и более) направлений, где в каждом исторические события кардинальнейшим образом отличаются друг от друга (излюбленная фантастами всех стран «развилка во времени»).

Несколько примеров. Для России одной из точек бифуркации стала смерть совсем молодым царя Федора Алексеевича в конце XVII в. Проживи он еще лет двадцать, оставь он наследника – и можно уверенно говорить, что на троне ни за что не оказался бы Петр Первый и вся история России была бы совершенно иной. Какой – можно лишь строить гипотезы, по причине их полной недоказуемости не имеющие ни малейшей научной ценности.

Другая точка (на сей раз касающаяся не только России, но и Англии, впрочем, к тому времени уже Британской Империи) – убийство императора Павла Первого. Останься он жив, вскорости последовало бы вторжение в Индию союзных русских и французских войск. Это были не абстрактные мечтания, уже существовал точный план, в значительной степени разработанный военным гением Наполеоном Бонапартом. Тридцатитысячное казачье войско уже выступило в поход – и вот-вот их примеру должны были последовать французы, собиравшиеся наступать через Ближний Восток.

Англичан в Индии ненавидели – они к тому времени, по самым достоверным свидетельствам (порой подтверждавшимся самими же британцами), успели угробить несколько миллионов индусов. Так что при известии о том, что в Индии появились сильные иноземные войска, пришедшие воевать с англичанами, несомненно, вспыхнул бы всеобщий мятеж (что, пусть и не в масштабах всей Индии, и случилось через пятьдесят с лишним лет). К тому же английские войска в Индии весьма уступали численностью русско-французскому контингенту. Вряд ли освобожденная от англичан Индия стала бы союзницей России или Франции – слишком велики были религиозные различия. Вероятнее всего, Индия, как это было до прихода европейцев, превратилась бы в скопище независимых государств, занятых исключительно собственными делами. Но при любом раскладе Великая Британия лишалась своей «жемчужины в короне», как с полным на то основанием называли Индию, – а это меняло ход не только английской, но и мировой истории.

В Англии уже случилась однажды несомненная «точка бифуркации», смерть от туберкулеза в юном возрасте старшего брата Генриха, принца Уэльского Артура. Ему и предназначался трон – а Генрих, по замыслу отца, получил в первую очередь богословское образование, и его собирались сделать главой английской католической церкви архиепископом Кентерберийским (чтобы и светская, и духовная власть оказалась в руках семьи). Невозможно предсказать точно, как развивалась бы английская история при короле Артуре. Однако достоверно известно, что он был совершенно лишен звериной жестокости, присущей Генриху, и был искренне верующим католиком. Ясно одно: при нем ни за что не произошло бы разгрома и ограбления английской католической церкви – а это опять-таки меняло не только английскую, но и мировую историю.

Точкой бифуркации безусловно стало и восшествие на престол Елизаветы. И немалую роль сыграла ее личность – что бы там иные ни утверждали, а роль личности в истории огромна. Окажись Елизавета недалекой и бездарной (вроде нашей Екатерины Первой, чье единственное «государственное дело» свелось к изданию указа, установившего точный регламент кулачных боев – наверняка не ею сочиненного), будь она, как Екатерина, окружена столь же бездарными фаворитами, озабоченными лишь тем, как бы набить карман золотом да приобрести новые земли и титулы, вполне возможно, Англия так никогда и не стала бы Великой Британией. Но дело в том, что Елизавета по способностям и характеру была совсем другой… Как к ней ни относись (лично я – скверно), но невозможно отрицать, что личностью она была незауряднейшей. Как говорится, из песни слова не выкинешь… Ну можно все-таки, повествуя об исторических событиях, сохранять объективность и в отношении тех, кто лично тебе категорически не нравится…