Николай Лузан - Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

В этих новых реалиях обстановки Устинову и его подчиненным приходилось выстраивать свою организационно-оперативную деятельность на качественно другом уровне. Чтобы противостоять опытному и многоликому противнику в лице ЦРУ, БНД и СИС, они в основу работы положили стратегию комплексных наступательных действий. Основное внимание уделялось не только перевербовке агентов, резидентов противника, а и кадровых сотрудников. Последующее их использование в оперативных играх с западными спецслужбами стало нормой в деятельности управления. Наряду с этим все шире осуществлялись подставы проверенных агентов из числа советских военнослужащих на вербовку ЦРУ, СИС, БНД и проведение с их помощью дезинформационных мероприятий. Одновременно была качественно улучшена информационно-аналитическая деятельность управления, что позволило минимизировать собственные потери и выстраивать работу на перспективу. В конечном итоге усовершенствованная система контрразведывательных и разведывательных мер позволила управлению занять передовые позиции в военной контрразведке по итогам 1974 года. В последующем оно стало неоспоримым лидером в системе КГБ в борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью спецслужб НАТО в Восточной Европе.

Очередного и крупного успеха Устинову и его подчиненным удалось добиться в 1978–1979 годах. В тощем деле оперативной разработки, поступившем вслед за полковником ГРУ Сергеем Канавиным, прибывшим для прохождения дальнейшей службы в ГСВГ, имелось всего несколько документов. В ориентировке 1-го управления КГБ (разведка) коллеги сообщали:

«… в период службы в Таиланде в качестве сотрудника аппарата военного атташе Канавин имел несанкционированный контакт с сотрудником посольства США Сэмом Бруком, подозреваемым в принадлежности к военной разведке США (РУМО)».

Второй документ — сообщение агента Консула, состоящего на связи в 1-м отделе управления по ГСВГ. В частности, он информировал:

«… во время поездки делегации офицеров управления ГСВГ в Западный Берлин и встречи с командованием американских войск Канавин имел кратковременный контакт с подполковником армии США Эвальдом Шраммом. Из характера их беседы усматривается, что они знакомы».

Два эти факта давали Устинову основания подозревать, что Канавин, вероятно, является американским шпионом. Его должностное положение, степень осведомленности в секретах представляли серьезную угрозу и требовали принятия незамедлительных действий. Устинов снял трубку телефона — ответил дежурный — и распорядился вызвать Гераскина и второго заместителя — генерала Соколова. Они находились на месте, в управлении, и через несколько минут прибыли в кабинет.

Их пометки на материалах дела оперативной разработки на Канавина не вызывали необходимости обращаться к содержанию документов, и потому Устинов сразу перешел к предметному обсуждению.

— Товарищи, какие есть мнения по материалам на Канавина?

— В том, что он работает на американцев, у меня почти нет сомнений! — был категоричен Гераскин.

— Фактура более чем убедительная, — признал Соколов.

— М-да, с Канавиным нам придется помучиться. Он профессионал, и на сборе секретов мы вряд ли его возьмем, — посетовал Гераскин.

— И выбор у нас небогатый. Остается один вариант: брать его с поличным на передаче информации, — заключил Соколов.

— Вот только как и где? — задался вопросом Устинов.

— Начнем плотно работать, вот и узнаем, — заметил Гераскин.

— Нет у нас на это времени, Борис Васильевич! Канавин допущен к важным секретам и каждый день работает против нас, — напомнил Устинов.

— А если ему затруднить доступ к секретам? — предложил Соколов.

— Тоже не вариант, Михаил Кузьмич! С таким стреляным воробьем, как Канавин, мы только насторожим его, — возразил Гераскин.

— Это в лучшем случае, а так заляжет на дно, и нам только и останется, что отправить дело пылиться в архив, — признал Устинов и заявил: — Надо искать нестандартный ход!

— Иван Лаврентьевич, а давайте подтолкнем Канавина к активным действиям и вынудим к выходу на связь с американцами, — предложил Соколов.

— Каким образом, Михаил Кузьмич?

— Через нашего надежного агента доведем до Канавина атомную дезу?

— Атомную?! Однако смело, — заметил Устинов и обратился к Гераскину. — Борис Васильевич, а вы как считаете?

— С учетом уровня осведомленности Канавина сделать это будет нелегко, — признал Гераскин.

— Есть тут проблема, но ее надо как-то решать. Давайте думать, — не сдавался Устинов.

Соколов бросил взгляд на календарь и обратил внимание:

— С 21 сентября начнутся масштабные учения. В них примут участие высшие руководители нашего министерства обороны. Не исключено, что сам министр Устинов. Уже само по себе это важное событие.

— Привязать к ним атомную дезу и обыграть это перед Канавиным. А что, хорошая мысль, Михаил Кузьмич, — согласился Устинов.

— Да, Иван Лаврентьевич.

— Но как? Вот в чем вся загвоздка!

— Я так думаю, ее можно разрешить.

— Ну-ка, ну-ка, поделись секретом! — оживился Устинов.

— С помощью нашего агента Блинова. Он находится в хороших отношениях с Канавиным. А для того не секрет, что Блинов в оперативном управлении Группы занимается разработкой учебно-боевых планов.

— Да, Блинов один из самых грамотных оперативников! — признал Гераскин.

— Допустим, через Блинова доведем до Канавина дезу. Но какую, вот в чем главный вопрос. Здесь надо не семь, а семьдесят раз отмерять, чтобы потом не пришлось нам локти кусать, — подчеркнул Устинов.

В кабинете воцарилась напряженная тишина. Он, Гераскин и Соколов искали варианты, как разрешить проблему с информационным обеспечением агента Блинова. С одной стороны, перед Канавиным нельзя было раскрывать истинные учебно-боевые планы командования, с другой — дезинформация не должна вызывать подозрений у такого осведомленного человека, как он.

— Разрешите, Иван Лаврентьевич? Есть одна мысль, — нарушил затянувшееся молчание Гераскин.

— Да. Пожалуйста, Борис Васильевич.

— Четыре года назад у нас проводились подобные масштабные учения. На них отрабатывались действия частей в случае применения войсками НАТО тактического ядерного оружия. Я предлагаю построить дезу на этой фактуре, — доложил Гераскин.

— Отличная мысль, Борис Васильевич! — подержал Устинов. — Но остается один вопрос — осведомленность Блинова. Не может ли она вызвать подозрения у Канавина?

— Я думаю, что нет, — ответил Соколов.

С ним согласился Гераскин и пояснил:

— Я подработаю этот вопрос с начальником штаба, и он поручит Канавину подготовку материалов по данной теме.