Николай Лузан - Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра

Машина остановилась у центрального подъезда. Селивановский ступил на мостовую и ощутил в ногах противную дрожь. Собрав волю в кулак, он поднялся в подъезд и вошел в лифт. Кабина поползла верх и замерла на этаже, где располагался кабинет наркома. По малиновой ковровой дорожке, гасившей шум шагов, Селивановский прошел в приемную. Лощеный подполковник стрельнул любопытным взглядом в бунтаря-особиста и кивнул на кресло. Селивановский остался стоять на ногах. В эти последние мгновения перед встречей с Берией в памяти промелькнула вся жизнь.

Провинциальное местечко Хойники Минской губернии. Убогая хибарка семьи конторщика-кондуктора. Тесный класс церковно-приходской школы. Едва научившись читать и писать, Коля шагнул во взрослую жизнь. В 13 лет, и не потому, что рос не по годам крепким парнишкой, а нужда заставила его пойти на работу, сначала истопником, а потом, когда поднабрался силенок, лесорубом в бригаду лесозаготовителей.

Революция 1917 года раз и навсегда изменила жизнь юноши и миллионов граждан бывшей Российской империи. Советская власть, провозгласившая свободу, равенство и братство, позвала их строить новый доселе невиданный мир. Со свойственным юности энтузиазмом Николай встал на ее защиту. В марте 1920 года добровольцем пошел в армию, воевал на Западном фронте, проявил себя смелым и умелым бойцом. После окончания войны учился в Москве в пехотной школе ВЦИК, там на него обратили внимание сотрудники ОГПУ.

В феврале 1923 года после окончания ускоренных курсов специальной подготовки Селивановский получил назначение на должность оперуполномоченного 13-го стрелкового корпуса в далекую Бухару. Дальнейшая его служба проходила в особых отделах ОГПУ-НКВД. И будь то Средняя Азия или центральный аппарат, Николая Николаевича на всех участках отличали творческий подход к делу и человечное отношение к подчиненным.

В критические осенние месяцы 1941 года Селивановского ждало очередное серьезное испытание. В экстремальной ситуации он проявил себя как руководитель, способный действовать эффективно и результативно. После трагической гибели начальника особого отдела Юго-Западного фронта Анатолия Михеева, а с ним 44 сотрудников Николаю Николаевичу, назначенному на эту должность, фактически пришлось начинать работу с нуля. В кратчайшие сроки он пополнил ряды контрразведчиков отличившимися в боях армейскими офицерами, обучил их азам контрразведки и к середине октября восстановил оперативные позиции в соединениях и объединениях фронта. В январе 1942 года Николай Николаевич одним из первых подготовил и осуществил операцию «ЗЮД» по внедрению зафронтового разведчика Петренко (Петра Прядко) в абвергруппу-102.

Но сейчас, когда Селивановский находился в приемной наркома, его прошлые заслуги ничего не стоили. Он посмел поставить под сомнение решение самого Сталина.

— Заходите, товарищ старший майор! — голос помощника наркома заставил встрепенуться Николая Николаевича.

Расправив складки на кителе, он шагнул вперед, пройдя через широкий тамбур, оказался в просторном кабинете и осипшим голосом представился. Берия долго буравил его гневным взглядом и, грозно блеснув стекляшками пенсне, обрушился с обвинениями на дерзкого особиста. Выплеснув все, что накипело, нарком остановился у окна. Прошла секунда, другая, им, казалось, не будет конца. Наконец Берия повернулся, вперился немигающим взглядом в Селивановского и спросил:

— Майор, ты готов отвэчать головой за то, что напысал в шыфровке?

Николай Николаевич судорожно сглотнул и подтвердил:

— Так точно, товарищ народный комиссар.

— А ты хоть понымаэшь, что голову можэшь потэрять?

— Так точно, товарищ народный комиссар.

— И нэ жалко?

Селивановский потупил взгляд. Берия перекатился с каблука на носок, подался к нему и бросил в лицо:

— Зарвался ты, майор! Тэбэ, что, Абакумов уже нэ указ?

— Никак нет, товарищ народный комиссар.

— А почэму отправыл шифровку через его голову?

— Виноват, товарищ нарком.

— Выноват он. Ты мнэ так и нэ ответил. Так почэму?

— Товарищ народный комиссар, если я ошибся в оценке положения на Сталинградском фронте, а оно критическое, то отвечать мне.

— Ышь ты какой. Что, Абакумова выгоражываэшь?

— Никак нет, товарищ народный комиссар.

— Ладно, разбэрэмся, кто из вас врет, ты или Гордов. Но если шельмуэшь командующего, пойдешь под трыбунал!

— Товарищ народный комиссар, я приму любое ваше решение. Положение на Сталинградском фронте близко к критическому!..

— Хватыть паныковать! Вон! — рявкнул Берия и махнул рукой на дверь.

Селивановский на непослушных ногах покинул кабинет, потерянным взглядом поискал конвой и остановился на подполковнике. Тот что-то сказал. Селивановский не слышал, в ушах бешено молотили тысячи невидимых молоточков. Он тряхнул головой, и как сквозь вату прозвучало:

— Товарищ Селивановский, вас вызывает товарищ Абакумов.

Николай Николаевич пришел в себя и поднялся в приемную руководителя военной контрразведки. В ней находилась группа офицеров. История с его шифровкой Сталину не составляла секрета, они смотрели на Селивановского как на выходца с того света. У дежурного глаза раскатились на пол-лица. Нервно сглотнув, он снял трубку телефона и доложил:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, тут майор Селивановский,

— Селивановский? Он, что, еще живой? — отчетливо прозвучало в приемной.

— Так точно!

— Ну раз живой, пусть заходит! — распорядился Абакумов.

Селивановский повел плечами, будто освобождаясь от тяжкого груза, вошел в кабинет и, помявшись на пороге, выдавил из себя:

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, старший майор госбезопасности Селивановский прибыл по вашему приказанию.

— Проходи, — коротко бросил Абакумов, поднялся из кресла, шагнул навстречу, внимательным взглядом прошелся по Селивановскому и спросил:

— Значит, живой?

— Вам виднее, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, — обронил Селивановский.

— Виднее, говоришь. А раньше ты куда смотрел, когда пулял шифровку товарищу Сталину?

— Виноват, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Он виноват! Если своя голова не дорога, так о других бы подумал! Ты хоть соображаешь, что натворил? — голос Абакумова наливался гневом.

— Я готов ответить за каждое слово шифровки. Я готов понести…

— Он готов! А пока отвечаю я! Кто тебе дал право меня и наркома посылать?! Кто?

— Я не хотел вас подставлять!..

— Чего-о?!

— Я не хотел вас подставлять, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга! Я отвечу за…

— Он ответит! Тоже мне, адвокат нашелся!

— Товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга, ситуация на фронте критическая. Командующий Гордов не в состоянии взять ее под контроль. Его приказы дезорганизуют оборону и вносят…