Елена Клещенко - Коллеги, или Приключения двух врачей и джентльменов на Антильских островах

Блад оглянулся. Доктор Слоан держал дымящийся пистолет на отлете, и лицо у него было такое, будто это ему самому только что прострелили грудную клетку и он вот-вот упадет замертво. Что ж, понятно. Впервые в жизни убить человека, пусть он мерзавец и сподвижник мерзавца, — нелегкое испытание, а уж если ты несколько часов назад любезно беседовал с этим самым человеком…

— Боевое крещение, Ханс? — Питер Блад подошел к доктору и хлопнул его по плечу. — Клянусь небесами, вы молодчина. Отличный выстрел, и вовремя: еще миг, и он зарубил бы этого несчастного! Ну же, не раскисайте, у нас еще много дел!

— Верно, — еле слышно ответил Слоан. Взяв пистолет за ствол, сунул его Бладу, как досадную помеху, и шагнул вперед. Обошел убитого, встал на колени возле раненого. Это был немолодой, хорошо одетый мужчина, бледный от пережитого страха. Он смотрел на них остекленелыми глазами, словно бы не замечая, что парик его свалился на землю, обнажив лысеющую голову, и что рассеченный саблей рукав камзола набухает кровью. Здоровой левой рукой он сжимал кошелечек коричневой кожи.

— Мистер Роуз? Это я, Ханс Слоан, вы помните меня? Все позади, все будет хорошо…

«Мистер Роуз»? Тысяча чертей, это действительно был он! Фулк Роуз, незнатный человек с неприметной внешностью, один из богатейших людей английской Вест-Индии, сидел на камнях мостовой, и кровь капала с его пальцев.

— Нож, — сказал Слоан, протягивая руку назад, и бакалавр медицины Блад поспешно вложил рукоять ему в ладонь. Помощи он не предлагал. Одно из главных правил, помогающих сохранить здравый рассудок, когда все катится в преисподнюю: делай то, чему тебя хорошо научили. На том стоят и армия, и флот, и похоже было, что для Ханса Слоана внезапно настал именно этот час.

Слоан взял раненого за рукав, одним движением распорол ткань, одобрительно кивнул по поводу остроты лезвия, с треском оторвал длинную полосу тафты вдоль шва. Губы Роуза шевельнулись.

— Ж… жм…

— Жемчуг? (Рукав рубахи постигла та же участь, кровь побежала быстрее.) Жемчуг в кошельке, Питер, возьмите его, больной волнуется. (Натянув ткань, доктор закрутил ее, делая жгут.) Мистер Роуз отлично выбрал время, чтобы пройтись по улицам с кошельком жемчуга. (Слоан наложил жгут и затянул его, вероятно, слишком туго, — пациент закатил глаза и обмяк, зато кровь перестала течь.) Как та невинная дева с мешком золота. Очень хорошо, теперь повязку…

— Отлично сделано, сэр! — послышалось из-за спины. К ним подошли два офицера. — Ловко стреляете для врача, не в обиду будь сказано!

Слоан кивнул, давая понять, что слышит сомнительную похвалу. Кружевная манжета полетела в сторону, из остатков окровавленного рукава получался неплохой бинт. Второй офицер дернул товарища за обшлаг мундира:

— Сэм, не будь дураком, ты же слышал, что сказал его превосходительство. Мы можем чем-то помочь вам, джентльмены?

— Да, если вас не затруднит, — сказал Питер Блад. — Прикажите перенести этого человека в дом Расселов, когда доктор закончит перевязку.

Он взвесил на руке кошелек, прислушиваясь к шелковистому шороху жемчужин. Потом раздернул шнурки, заглянул внутрь. Вынул одну жемчужину и, не удержавшись, присвистнул. Ядовитое замечание Слоана о мешке золота вышло кстати: содержимое кошелька стоило не меньше.

Скорбная процессия двигалась по Сент-Томас-Черч-лейн. Двое солдат несли на носилках стонущего Роуза — он повредил ногу, упав вместе с лошадью, и к тому же все еще не мог оправиться от пережитого кошмара; что потрясло его больше, угроза ли смерти или потери десяти унций жемчуга, трудно сказать. Блад и Слоан следовали за ними в отдалении.

— Ханс, я туда не пойду. Я говорил вам, что меня представили Роузам в доме ямайского губернатора. Представили как Питера Блада, лейтенанта королевского флота. Вряд ли миссис Роуз меня запомнила, но рисковать без нужды было бы глупо. Возьмите кошелек, отдадите ей сами.

— Хорошо. Где мы встретимся?

— В порту, там, где оставили каноэ. Я успел отправить лодочника навстречу «Атропос» с запиской. Если повезет, они зайдут за нами, тогда не придется грести семь миль в обратную сторону… Ханс, вы слышите меня?

— Да, конечно.

Расселы были одним из самых знатных семейств на Невисе, двое из них в последнее десятилетие занимали пост губернатора. Азалии и апельсиновые деревья цвели за решеткой, которой не постыдился бы Версаль. Пока солдат колотил в ворота и звал привратника, Слоан вытащил из кармана парик, расправил его, поморщился, глядя на помятые локоны. Оглядел свой камзол, нащупал прореху по шву под мышкой.

— Ох. Мы выглядим не лучше оборванцев Леклерка.

С каких это пор доктора медицины интересуют столь низменные материи, хотел спросить Питер Блад, но сдержался. Слоан глубоко вздохнул, поправил кружевной галстук, посмотрел на свою руку, испачканную кровью и пороховой гарью; пальцы его слегка дрожали.

— Бросьте, доктор. (Если бы в этом саду другая женщина ждала меня, я бы тоже беспокоился о завивке моего парика…) Ваш вид вполне приемлем, учитывая обстоятельства.

— Я сказал то же самое, — доктор попытался улыбнуться. — Может быть, попросить, чтобы мне подали умыться, прежде чем…

— Хотите, одолжу вам шляпу? В конце концов, она куплена на ваши деньги.

— Буду весьма признателен.

Лязгнул ключ, ворота распахнулись. В них стояли слуга и секретарь вице-губернатора Нетуэя.

— Джентльмены, прошу простить за промедление. Господи, мистер Роуз, так это правда, вы ранены?! Тим, что вы стоите, открывайте шире! Полковник Слоан, и вы, капитан Джонсон, это великолепно, что вы оба здесь. Я уполномочен передать вам обоим приглашение от лорда Рассела. Сэр Джон Нетуэй тоже у него, и он, и все остальные желают выслушать полный отчет…

Капитан Джонсон остановил его жестом руки.

— Сожалею, но мне придется отклонить приглашение. В порту меня ждут неотложные дела, — надеюсь, вы понимаете мое беспокойство о корабле после всех сегодняшних событий. Впрочем, я уверен, что полковник все прекрасно расскажет, и дамы, и его превосходительство будут в восторге.

Лицо секретаря выразило полное недоумение, затем возмущение; он даже начал запинаться.

— Но… капитан Джонсон! Это, это крайне нежелательно и, позволю себе заметить, очень странно! Ведь именно ваш выстрел переломил ход событий. Прошу извинить мою неделикатность, но речь, вероятно, пойдет о… всемерном признании ваших заслуг, о вознаграждении. Я не принимаю вашего отказа, решительно не принимаю! Хотя, разумеется, если у вас есть какие-то особые причины…

Блад понял, что выбора ему не оставляют. В конце концов, что в этом страшного? Его представили мистеру и миссис Роуз более трех месяцев назад — его и еще полдюжины офицеров королевского флота, группу людей в мундирах, чьи имена назвали светской скороговоркой. Мистер Роуз практически в беспамятстве и, конечно, не сможет присутствовать, а внимание миссис Роуз будет занято несчастьем, случившимся с мужем…