Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

У гностиков, как мы уже видели по многочисленным гностическим «Деяниям», дело обстоит радикально иначе. В существовании зла у них виноват Сатана, Космический Противник Всевышнего.

Это Сатана соблазнил Адама и Еву. Это Сатана помогал волшебникам фараона. Это Сатана подбил евреев сделать золотого тельца. Это Сатана наслал на землю Всемирный потоп, а настоящий Всевышний как раз спас от него людей.

У гностиков Велиал всемогущ. Он стоит за любым испытанием, выпадающим на долю верующего.

В «Деяниях Филиппа» неверие матери, у которой умер сын, есть результат действий «Врага, который уничтожает души» (Деян. Фил. 1:2). В «Деяниях Андрея» консул Эгет преследует апостола потому, что он «сын Змея» {308}. В «Деяниях Иоанна» вся окружающая действительность, включая изобилие больных женщин в Эфесе, – это результат действий Сатаны. Даже действия новообращенного верующего, который в припадке излишнего благочестия отрезал себе детородный член, тоже есть результат козней Сатаны (Деян. Ин. 54:2). Сначала Сатана совращал его грехом, а потом – излишнею ревностью.

В Торе любая неприятность, приключившаяся с человечеством, – от потопа до геноцида, объясняется гневом всеблагого Бога . У гностиков все то же самое объясняется кознями Сатаны , князя или бога вещного мира.

А что же кумранские тексты?

Они разделяют гностическую позицию. Дамасский документ прямо сообщает, что это именно Велиал вдохновлял египетских волхвов, противостоящих Моисею {309}. То же самое говорится в Книге Юбилеев, альтернативном и дополненном варианте Книги Бытия, найденной в Кумране и популярной у ранних христиан: это Мастема помогал египетским волхвам противостоять Моисею (Юб. 48:9).

Согласно «Серех ха-Яхад» весь современный кумранитам мир за пределами их общины – это «владение Велиала» (1QS,1). Левиты общины неустанно предают проклятиям всех «людей из доли Велиала» (1QS2). «Да не сохраню я Велиала в сердце моем», – гласит гимн кумранитов (1QS,4). Согласно «Дамасскому документу» отпавший от бога Израиль является владением Велиала. Велиал ловит Израиль в три сети: «Первая есть прелюбодеяние, вторая – нечестие и третья – осквернение Храма. Тот, который избег этой, будет уловлен той, и тот, который избег той, будет уловлен этой» {310}.

Как мы видим, кумраниты, несмотря на весь свой монотеизм, с точки зрения иудейской ортодоксии являются страшнейшими еретиками. Они возвращают в мироздание ту самую фигуру Противника Бога, которую так нещадно истребляли авторы Жреческого Кодекса и редактор Торы. И более того, они утверждают, что все евреи, которые не входят в эту общину, являются детьми этого Противника, сынами Велиала!

Отношение кумранитов к евреям, не входившим в общину, идентично отношению к евреям в некоторых гностических текстах, например в «Деяниях Филиппа».

В «Деяниях Филиппа» иудейский первосвященник – враг. Он одержим Мастемой. Однако при этом Филипп является евреем, Иисусу возводят синагогу, а обращенная апостолами жена правителя Города змей является символом иудейского народа, наконец вернувшегося к настоящему Богу.

Велиал в Кумране не просто является властителем мира. Он является прежде всего объектом войны, которую ведут с ним праведники и святые. Именно в конце этой войны Мессия, Священный Царь, исполнит «возмездие суда Божия» над «Велиалом и его присными» (IIQMelch II, 9, 13).

Эта история о победе Мессии над Велиалом – не что иное, как основополагающий миф Древнего Востока об уничтожении богом (Мардуком, Баалом) Водяного Чудовища и Бездны. И одновременно – это способ описания совершенно реального конфликта. Это история войн повстанцев, возглавляемых Мессией из дома Давидова, против Ирода и римлян.

«Кумранский дуализм, – замечает Курт Рудольф, – находится на пути к гностическому дуализму» {311}.

Однако, пожалуй, самая главная черта, общая и для гностиков, и для кумранитов, – это всепроникающий мистицизм, то есть форма религии, основанная на идее слияния человека с Богом.

Центральный, первоначальный, основной тезис гностицизма – это тезис о возможности для человека стать Богом путем сокровенного знания. «Ты увидел Христа – ты стал Христом» (Евангелие от Филиппа. 44). «Тот, кто напился из моих уст, станет как я. А я стану им» (Фм. 112).

Этот тезис радикально отличается от сознания ничтожности перед Богом, свойственного и ортодоксальному иудаизму, и ортодоксальному христианству.

Зато он очень похож на кумранский мистицизм. Главные, излюбленные тексты Кумрана – это тексты о мистическом лицезрении Бога, преобразующем не только Мессию, но и рядового сектанта в святого и члена Совета Богов.

Избранные в Кумране вступают в «совет чистых богов (элим) и всех, кто владеет вечным знанием» (4Q286 Fr.7ai). Они созданы затем, «чтобы стоять с войском святых и вступать в общение с собранием сынов неба» (1QH 3.21–22). Кумранские тексты прямо говорят о «людях Совета Богов» (1QSb, IV).

Более того, сама кумранская община называется «яхад», то есть буквально «вместе». Это не просто «вместе». Это «люди вместе с богами». Это люди, которые участвуют в ангельской литургии на правах элим (богов), и эти люди вовсе не случайно называют себя святыми – то есть тем же словом, которое употребляется в древнем яхвизме для описания членов Совета Богов, соратников Яхве, который «шел со тьмами святых» (Втор. 33:2).

Коллективное пение кумранитов было актом коллективного вознесения, точно так же, как и в общине Иоанна. Кумраниты вообще все делали коллективно. Кроме коллективных Вознесений у них существовали коллективные Пятиминутки Ненависти, во время которых они коллективно проклинали Велиала, и коллективные публичные Покаяния, удивительно напоминавшие те, которые устраивал Мао Цзэдун среди коммунистов в Яннани.

«Мы Твой народ, и Ты вознес нас чудесно на крыльях орлов и принес нас к Себе» (4Q504 Fr. 6). Перед нами – та же самая метафора, которую впоследствии использует апостол Филипп.

«Кумранская община разделяет с ангелами их особое знание Бога», – замечает Петер Шафер {312}.

Эта кумранско-гностическая идея вознесения к Богу тесно связана с другой идеей – лицезрения Бога. В ортодоксальном иудаизме смертный не мог видеть лица Бога и не умереть: Жреческий Кодекс весьма категоричен на этот счет.

«Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых», – говорит Бог Моисею (Исх. 33:20).

Когда Моисей все-таки настаивает на том, чтобы посмотреть на Бога, Бог идет ему навстречу: «Стань на этой скале; когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо» (Исх. 33:21–23). Так Моисей и делает: он становится в расселину скалы, и Слава (кавод) Господа проходит перед ним. Но даже этого краткого эпизода контакта с Богом хватает, чтобы лицо Моисея стало излучать свет, так что при беседе с народом ему приходилось закрывать его покрывалом (Исх. 34:35).