Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Кумранские тексты дают вполне однозначный ответ на этот вопрос.

С одной стороны, кумранский Мессия, или, точнее, целый ряд Мессий, сменившихся во главе секты, – был человеком. Он был царем из рода Давидова, посланным во исполнение пророчества. Он был лев, который не ляжет, пока не пожрет добычу, которую ничто не спасет (1QSb).

«Книга войны сынов света против сынов тьмы», написанная, с большой вероятностью, во время восстания против Ирода в 37 г. до н. э., рисовала очередного Мессию в качестве живого и действующего главы общины, который должен был лично поразить царя киттим своей рукой.

«И Глава Общины, Ветвь Давидова, убьет его ударами и ранами» (4Q285. Fr. 7).

Перед нами – живой, очевидный человек, ветвь Давидова, отрасль Иессеева. В одной из кумранских книг сохранились даже приметы одного из таких Мессий.

«И на голове его на волосах родимое пятно красноватого цвета. И в форме боба [родинка на лице?], и маленькие родимые пятна на его бедре… Мудрость его достигнет всех людей, и он будет знать секрет живого. И все его замыслы против него обратятся в ничто, и правление его над всем живым будет великим» (4Q534).

Перед нами – описание вполне конкретного человека. Бородавка размером с боб прямо на физиономии плохо вяжется с абстрактным ликом. Ни на одной иконе вы не найдете на ангелах бородавки. И уж если сочинитель текста про Мессию вынужден сообщить нам в качестве приметы про его бородавку, мы можем полагать, что он описывал совершенно конкретное и, более того – многократно виденное им лицо.

Однако, с другой стороны, этот Мессия с бородавкой в форме боба являлся воплощением Господа. Он был «Святый и Великий, Господь Славы, вечный царь», который «сойдет, чтобы посетить землю с милостью» (Енох. 5:28).

Именно это же самое и говорит нам о «четвертой секте» Иосиф Флавий. Он сообщает, что «четвертая секта» не признавала над собой другого гегемона (т. е. вождя), кроме Господа. И тут же добавляет, что в 6 г. н. э. гегемоном был Иуда из Гамалы.

«Вождем (ἡγεμών) четвертой философской школы стал галилеянин Иуда. Приверженцы этой секты во всем прочем вполне примыкают к учению фарисеев. Зато у них замечается ничем не сдерживаемая любовь к свободе. Единственным вождем (ἡγεμών) и владыкою своим они считают Господа Бога», – пишет Иосиф {319}.

Если не знать кумранских текстов, в этом заявлении Флавия можно увидеть противоречие: как это Иуда мог быть вождем секты, которая не признавала иного вождя, кроме Господа?

Кумранские тексты позволяют нам легко ответить на вопрос: для сектантов каждый их текущий руководитель, Мессия из дома Давидова, и был Господом. Именно поэтому у него были копыта из бронзы и рога из железа, и, несмотря на бородавку, он «приносил смерть безбожникам дыханием уст своих» (1QSb, V).

Чтобы понять смысл кумранской теологии, надо понимать, что при своем возникновении она решала принципиально другие задачи, чем последующая христианская теология . Ей не надо было объяснять смерть Мессии, его воскресение и тому подобные вещи.

Перед ней стояла совсем другая задача. Ей надо было объяснить, каким образом вот этот конкретный человек, очередной руководитель секты, из плоти и крови, ветвь Давидова, отрасль Иессеева, с бородавкой на физии и родимым пятном у волос, одновременно является воплощенным Господом. На каком основании он обладает абсолютной властью над членами общины и каким образом перед его престолом после победы вырастет Древо Жизни.

Для решения этой задачи подходит одна-единственная теология. На научном наречии она называется адопционизмом.

Состоит она в утверждении, что Господь, или его Руах, спустились в некоего конкретного человека, – в ветвь Давидову, отрасль Иессееву. Тем самым этот человек стал аватаром Господа. Его воплощением на земле.

Господь выбрал для своего воплощения потомка Давида, потому что именно потомки Давида обладают какими-то особыми качествами, позволяющими им быть преемниками для господней силы.

Не все люди могут быть аватарами Господа. Точно так же, как жидкий азот нельзя налить просто в чайник, а нужно держать в особом сосуде Дьюара, точно так же и Господь с неба не может сойти в кого попало. Он может сойти только в ветвь Давидову, отрасль Иессееву. Потомок дома Давидова – это такой дьюаров сосуд для Руах.

По сути, эта теология, вероятно, мало отличалась от того царского культа, который был принят в Иудее до монотеистических реформ и в рамках которого каждый очередной царь именно что и являлся очередным сыном и воплощением Господа.

Важность этой теологии, или, точнее, христологии, ибо речь идет о сочетании физического и божественного в персоне Помазанника, Мессии, Христа, заключалась в том, что это была прижизненная теология.

Она была проста, как пряник. Она не была предназначена для сложных построений, понадобившихся после позорной казни одного из Мессий.

По сути, это была не теология даже. Это была сектантская пропаганда. Образцы «теологии» такого рода мы встречаем во всех человеческих культурах от Мексики до Китая. В обожествлении живого вождя, дуче, фюрера, Неколебимого Утеса, Сына Земли и Неба нет ничего удивительного. Это – один из человеческих архетипов.

В современной библеистике принято разделение на «высокую» и «низкую» христологию. Под «низкой» христологией имеется в виду представление о том, что Иисус родился человеком, но вследствие собственных достижений поднялся на небо, достигнув статуса божества. Под «высокой» – представление о том, что Иисус с самого начала был Всемирным Духом. Обычно предполагается, что первая христология появилась раньше.

Но, как мы видим, в Кумране ничего подобного не было. Кумран знал сразу обе христологии – и высокую, и низкую. «Низкая» христология была для членов общины. Это они, обычные люди, могли восходить на небо и становиться элим.

Это было почетное и, вероятно, зарезервированное лишь для высших иерархов отличие, но все-таки путешествия на небо были в Кумране хоть и важным, но вполне подъемным делом, – вроде современного путешествия на Северный полюс. И именно вследствие того, что члены общины могли подниматься на небо, ее Мессия должен был быть чем-то большим. Он был вместилище Надмирного Духа. Он был дьюаров сосуд для Господа.

Как путешествующий шейх может остановиться не во всяком номере, а только в президентском номере семизвездочной гостиницы, так и Господь, сходя на землю, подбирал себе очередного сына Давидова для проживания.

Именно этой христологии Иисуса – дьюарова сосуда Иисуса – семизвездочной гостиницы – и придерживалась впоследствии большая часть иудействующих христиан .

Эбиониты, – жаловался Ипполит Римский, – считали Иисуса человеком и именно поэтому считали, что каждый может стать, как и Иисус, Христом именно потому, что Иисус был человеком {320}.