Глеб Чубинский - Сеть паладинов

При этом учтите, что турки через Филиппо знают об этих переговорах. То есть ситуация вырисовывалась очень серьёзная.

Обратите также внимание, что мы ещё тогда не понимали сути дела, а именно — в чём заключались переговоры и какие планы обсуждались.

Согласны с моими выводами и утверждениями?

— Да, — ответили хором фра Паоло и великий Канцлер.

— Но всё это гораздо сложнее!

— ?!

— Всё гораздо сложнее, — повторил Лунардо. — Но позвольте сначала опять вернуться к некоторым обстоятельствам, которые вам известны. Во-первых, если вы помните, некие деятели — один из них монах Чиприано ди Лука, изгнанный из Венеции, а также некий кавалер Франческо Бертуччи, урождённый далматинец, — ведут многолетние переговоры в Риме и Праге от имени врагов Венеции сеньских ускоков о военной операции в Далмации, в частности о захвате турецкой крепости Клисса. Переговоры затянулись, Риму, судя по всему, не нравился Бертуччи, который хотел возглавить далматскую операцию и получить большие права на управление. Праге не нравилось направление удара, так как эта крепость стоит вдали от Венгрии, где находится сейчас основной театр военных действий с турками. При этом, как нам известно, венецианское правительство не только давно в курсе этих переговоров, но и активно пыталось помешать им, так как нападение на турецкую крепость, находящуюся буквально в паре миль от венецианского Спалато, тем более нападение, совершенное ускоками, может угрожать в первую очередь именно Венеции. Мы знаем, что Совет Десяти приговорил Чиприано ди Лука к смерти и распорядился поймать кавалера Бертуччи, и у меня нет сомнений, что он приведёт своё решение к успешному исполнению.

Однако вы помните, обнаружилось, что помимо этих двух весьма известных персонажей, кто-то ещё одновременно с ними вёл подготовку к нападению на ту же крепость. При этом информация об этой подготовке странным образом не принималась во внимание нашим правительством. Помните историю с доктором богословия Матео Альберти, приплывшим из Далмации с доносом на своего родного брата, авантюриста Джованни Альберти? Его донос и его объяснения Совет Десяти, а точнее некие конкретные его члены, объявили вздором и не желали рассматривать! Да ещё кто-то едва не убил богослова, когда он покинул Дворец дожей! А ведь спустя буквально месяц выяснилось, что он был совершенно прав, и его брат Джованни Альберти действительно оказался главным руководителем захвата турецкой крепости!

Кроме того, ещё ранее некоторые свидетели, знавшие о предстоящем захвате крепости, вообще были тайно устранены — я имею в виду, например, смерть албанского капитана Капуциди, которого тайно казнили во Дворце дожей!

Таким образом, все указывало на какую-то зловещую интригу вокруг крепости Клисса, но пока нам не удавалось найти объяснений, ведётся ли эта интрига правительством или заговорщиками, действующими вопреки воле правительства.

И чем более мы силились найти разгадку, тем больше нам хотелось получить хотя бы часть документа, который, как мы предполагали, готовил сенатор Феро. После исчезновения сенатора мы стали ещё внимательнее наблюдать за его сыном, у нас были сильнейшие подозрения, что он может обладать копией отцовского документа. Вы знаете, что кто-то пытался продать этот документ на брольо, — Лунардо сделал паузу и переглянулся с фра Паоло, который был в курсе всех событий, а не только того короткого пересказа, со многими намеренными упущениями, который Лунардо излагал Канцлеру. — За этим последовало немедленное решение Совета Десяти арестовать Филиппо Феро. Филиппо, вы знаете, бежал от сбиров, кем-то предупреждённый, но был убит в одной из гостиниц Венеции.

В этом месте рассказа Лунардо пришлось сделать вынужденную паузу, так как Оттовион вдруг отчаянно затряс большой головой и запыхтел, видимо, совершенно замороченный интригой.

— Но как? — воскликнул он. — Как этот Филиппо мог сделать или раздобыть копию, если даже оригинала сенаторского документа никто не видел? Откуда известно, что вообще есть какой-то документ?

Лунардо, снова переглянувшись с фра Паоло, весело рассмеялся.

— Об этом у нас сейчас и пойдёт речь, дорогой Канцлер. При этом, смею вас уверить, это не просто мои предположения, а факты, проверенные на деле. Во-первых, точно известно, что копий документа существует не меньше трёх. Два экземпляра сделал сам сенатор Феро. Мы имеем... э... доказательства этого. Третья копия снималась с оригинала сенатора.

— Где же они все?

— Первый экземпляр находится у того, кому Феро передавал его во Дворце дожей, то есть у человека, который был в курсе его работы.

— Советник Гарцони?

— Предположительно. Второй сенатор оставлял для себя, который в конечном итоге оказался у Филиппо. А третий экземпляр достался разведчикам султана.

— Османам?

— Совершенно точно. Получилось это так: Филиппо, когда его отец уходил на ночные переговоры, забирал часть составляемого им документа из потайного ларца, относил в некий дом своему маклеру-брокеру, куда в ту же ночь являлись турки и снимали для себя копию с документа. Потом Филиппо спешил домой, чтобы успеть положить его на место до возвращения отца.

— А где сейчас второй экземпляр?

— У меня.

— У вас?! Но каким образом?..

— В тот вечер, когда сенатор Феро внезапно исчез, Филиппо оказался обладателем копии готового документа целиком и сообразил перепрятать его до прихода сбиров, которые, как мы знаем, собрали все бумаги сенатора, опечатали и унесли во дворец. Мне же совершенно случайно удалось заполучить эту копию сенаторского документа. — Лунардо перевёл дух, прося Канцлера взглядом не выспрашивать подробности, которые он не намеревался сообщать.

Канцлер взволнованно ждал продолжения. Наконец спросил:

— Он у вас с собой?

— Да, — Лунардо кивнул.

— Я могу ознакомиться с ним?

Лунардо вынул из кожаной сумки, лежавшей у него на коленях, листы и протянул Канцлеру.

— Но прошу вас никому не говорить об этом, — предупредил Лунардо, и пока Канцлер нервно просматривал документ, продолжал: — Так вот, дорогой мессер Канцлер. Именно когда мы знаем содержание этого документа, который так тщательно и долго готовил сенатор Феро, мы пришли к удивительным выводам, опрокинувшим все наши предыдущие предположения. А именно: все действия Феро — его переговоры, составление документа и так далее — хитроумная стратегема, то есть военная хитрость, а ещё точнее — провокация!

— Чья? — воскликнул Оттовион.

— Не торопитесь! Начнём с документа — это план военной операции против османов, который я после внимательного изучения считаю на девять десятых фальшивкой.

— Почему? — Канцлер всё ещё нерешительно перебирал листы, а после слов Реформатора положил их на лавку.