Глеб Чубинский - Сеть паладинов

— Я договорился! — воскликнул он. — Контрабандисты перебросят вас на лодке в Трогир! Я написал уже письмо нашему агенту. Найдёте там лавку Мендереса, и он устроит вас на ближайшее судно. Единственное условие, которое поставили контрабандисты, — сбор в доме. Это на пристани. Контрабандиста зовут Аристид. Старый грек.

Младен подробно описал дом грека. Они распрощались.

Когда наступила ночь, Елена стала расспрашивать о положении, в котором они оказались, объяснив, что хотела бы просто понять его. В голосе не было ни страха, ни упрёков, ни паники.

— Мы вынуждены скрываться, — объяснил Джироламо, стараясь говорить непринуждённым обыденным тоном. — На нас объявили охоту. Я боюсь, что отдан приказ о нашем аресте. Йован арестован. Пока я не разберусь, в чём дело, покидать это место не стоит.

— Кто были те люди ночью? Они ведь пришли нас убить? — прямо спросила она, и он поразился её хладнокровию.

— Да. Это были сбиры — тайная полиция Венецианской Республики.

— Почему они хотели разделаться с нами?

— Потому что... вы представляете опасность для них.

— Но ведь тот человек, который вывез меня из Стамбула... Он ведь тоже был венецианец! Он так сказал.

— Тот человек вас обманывал. Кто он, я не знаю. Скорее всего, он враг Венеции. Его прислали те, кто ведёт войну с турками, и хотели вас использовать в своих интересах.

— Он хотел, чтобы я помогла его товарищам.

— Это не так. Они не прочь были даже выдать вас обратно туркам. Вот и всё.

— Но зачем?

— Чтобы выдать вас за союзницу венецианцев. И вашего сына тоже!

— А венецианцы?

— А венецианцы тоже хотели бы избавиться от вас. Чтобы турки не обвинили их в сговоре с их врагами.

— Но ведь и вы — венецианец! Как я могу довериться вам?

— Я — венецианец. Это правда, мадонна. Но... — он посмотрел ей в глаза. — Но вы можете довериться мне. Я буду защищать вас и не покину, что бы мне ни угрожало. Я должен вывезти вас из этих мест, где вам и вашему сыну угрожает опасность, в более спокойные места, где на вас прекратят охоту.

В его простых словах всё дышало искренностью, а во взгляде горели еле сдерживаемая нежность и вожделение, и женщина, которая во время всего разговора обжигала его пронзительным взглядом, пытавшимся, казалось, проникнуть в самую глубину его души, смущённо отвела глаза и погрузилась в молчание. Он некоторое время ждал ответа, наконец спросил:

— Вы довольны моим ответом, мадонна?

— Да, — выдохнула она. Помолчав, тихо и с ноткой отчаяния в голосе добавила: — Но получается, что все хотят разделаться с нами!

— Есть люди, которые умеют защищать сокровища, мадонна!

Двое в сумерках стояли на стене огромного форта. Под ними далеко внизу плескалось море.

Рустем смотрел на курьера от Кетхюд-йери.

— Итак, я могу подтвердить, что Эрдемли, невольница султана, бежала в венецианскую часть Далмации. Я могу подтвердить, что её сын жив. Однако где они находятся, показать я не могу. Доказательств, что бегство наложницы организовано венецианцами или шпионами императора, у меня нет. Нет доказательств и того, что их бегство преследует какие-то военные цели. Что приказывает мой господин, продолжить розыск беглецов и совершить возмездие?

Курьер молча стоял перед загорелым блондином, спокойно оглядывавшим его прозрачными, как аметист, глазами. Тот прибыл вовремя. Лодка в назначенный день подобрала их у бухты Солин, неподалёку от Спалато, и доставила в Рагузу.

Курьер старался запомнить рассказ блондина, чтобы слово в слово передать его начальнику в Стамбуле. Янычар не выглядел ни виноватым, ни лукавящим, ни умалчивающим что-то. Значит, сделал всё, что мог, и с полным рвением истинного слуги султана.

Рустем был, как обычно, немногословен. Последние дни для него сложились неудачно, пришлось подсчитывать некоторые потери. Сначала была поездка в Сибенико по дороге, указанной казнённым купцом Соломоном Мендересом, и потеря нескольких дней на выяснение того, что с мальчиком. Затем — остров Лесина, православный монастырь. Вкрадчивая беседа с хитрым монахом-настоятелем, который никак не хотел отдавать мальчишку. Пришлось дождаться ночи, напасть на монастырь, но в результате выяснилось, что мальчишки в монастыре уже нет. Проклятый настоятель достоин смерти! Возмездия! Но надо было спасать отряд. Он потерял одного йолдаша [140]раненным — его подстрелили монахи. Рустем кипел, но, поняв, что их провели, бросился обратно в Спалато. Дурные предчувствия переполняли его, а чутьё никогда его не обманывало.

И что же он обнаружил?.. Тяжело раненного, с разбитой головой Али, перепуганного насмерть Ахмеда, и в саду свежую могилу истекшего кровью Лалу! Безумный рассказ о том, как они нашли невольницу султана, которая одна разгуливала по городу, и ждали возвращения своего начальника, чтобы окончательно возликовать, как всё обернулось такой трагедией! Кто-то их выследил, напал и отбил султаншу! Кто? Ахмед ничего вразумительного не мог сказать: он никого не видел, поскольку уходил на базар. Они виноваты в беспечности!

Мустафа обыскал весь дом и нашёл то, что заподозрил Рустем. За домом во дворике был припрятан бочонок вина! Они предавались пьянству! Ахмед катался у него в ногах, взяв вину на себя и требуя себе смерти, ибо только она принесёт прощение.

— Мы — акынджи [141]на «землях войны»!

Провинившегося придворного никогда не понижают в должности, а наказывают только смертной казнью! И Рустем знает об этом.

— «О мой господин, пощади меня, убей!» — молил Ахмед. Но ага Рустем, вопреки правилам, вопреки гневу и досаде, пощадил его. Ему были нужны люди.

— Ты достоин смерти. Но не здесь. Искупишь кровью. Если бы мы не приехали вечером, что бы ты сделал с телом Лалы?

— То же, что и ты, начальник, — я бы закопал его в саду.

Зато он не пощадил немую. Они нашли её в том же доме, который выследил Али и где она скрывалась со своей госпожой. Увидев их, несчастная женщина бросилась на Мустафу, пытаясь исцарапать ему лицо. Она была безумна, и она ничего не знала о своей хозяйке. Переломав ей кости, они закопали её в саду подле Лалы, и обе могилы сравняли и засадили кустами...

Между тем курьер Кетхюд-йери передал Рустему свиток, один из двух, которые привёз с собой. В каждом находился приказ.

— Прочти это в моём присутствии!

Рустем развернул свиток. Внимательно несколько раз перечитал его, стремясь запомнить приказ.

— Да свершится воля Аллаха и господина! — проговорил он, низко поклонившись.

Затем запалил огниво и сжёг свиток также в присутствии курьера. Второй свиток сжёг курьер: читать и выполнять второй приказ теперь не имело смысла.