Глеб Чубинский - Сеть паладинов

— Копировальный карандаш?

— Совершенно верно! Ты правильно почувствовал в этой штуковине какой-то подвох. — Лунардо взял два свинцовых карандаша, вставил их в кольца устройства и, взявшись за рукоятку, принялся водить ими по середине листа. Что бы ни выводила его рука, правый и левый карандаши повторяли буквы, линии и рисунки. — Надо немного приноровиться. Но после очень недолгой тренировки все получается не хуже, чем если бы я писал одной рукой. — Лунардо предложил Джироламо попробовать устройство самому. — Раз у сенатора на столе лежит копировальный аппарат, да ещё и пробы в столе, значит, он пользовался им недавно и часто. Можем мы предположить, что он таким образом записывал и копировал документ, который мы ищем?.. Можем! По крайней мере в двух экземплярах! А не найдено ни одного! Допустим, один экземпляр он всё же передавал Гарцони. А где второй? Значит, мы можем продолжить поиски хотя бы его. Кстати, и неизвестные ночью, возможно, тоже искали именно этот второй экземпляр!

— Где же он может быть?

— Не спускайте глаз с этого подозрительного Филиппо. Я уверен, что он выведет нас на след. Во-вторых, отправь двоих парней на брольо! Сейчас в связи с исчезновением сенатора город будет всё больше наполняться слухами. И будьте очень осторожны. Если Феро не арестован, а с ним что-то произошло, то расследование предстоит очень серьёзное.

Но они оба ошибались. Они ошибались, думая, что у них есть запас времени, и предполагая, что могут ещё оставаться сторонними наблюдателями...

Тревога, а затем и страх вселились в Али Мукстара, когда он проходил мимо фонтана Онофрио и с ним неожиданно столкнулся тучный христианский монах. Ни в столкновении, ни в монахе не было ничего примечательного. Если бы не кое-какие особенности самого Али Мукстара, а также слова, которые монах произнёс. Али Мукстар только сегодня утром ступил на камни оживлённой городской пристани Рагузы [95], сойдя на берег с небольшой купеческой фусты, покинувшей неделей ранее венецианский порт Кьоджа. На его ладной фигуре прекрасно сидел новенький купеческий костюм, состоящий из вестины — длинной куртки с изящными застёжками и бархатным поясом, широких штанов, расшитых пуговицами по диагонали, и шёлкового плаща. Свободная итальянская речь, коротко остриженные волосы и тонкая бородка придавали ему вид состоятельного итальянского купца.

Прибыв в Рагузу, Мукстар успел разобраться с неотложными делами и просто решил прогуляться по городу, поскольку ему ещё предстояло длинное путешествие в Стамбул. Он немного расслабился. Было жарко для середины февраля. Мукстар захотел пить и остановился на небольшой поляне — площади — около фонтана Онофрио, невысокого многогранного сооружения, накрытого куполом, куда вода подавалась по акведуку с гор.

На монахе был длинный плащ из толстого серого сукна. Заплывшие глазки на круглом лице глядели бестолково. Он крутил головой по сторонам и наскочил на Али, когда тот выходил из тени аркады на площадь к фонтану. При столкновении чётки выскочили из рук монаха и упали на землю.

Мукстар, прекрасно знавший европейские обычаи, поспешил рассыпаться в извинениях перед тем, кого у христиан принято называть святым отцом. Он наклонился за чётками и протянул их недотёпе.

Но монах ошарашил Али. Продолжая смотреть куда-то в сторону, он вдруг явственно произнёс:

— Оставь их себе! Они будут напоминать тебе о Венеции. У меня есть для тебя интересные дополнения к венецианскому плану. Если хочешь их получить, приходи к звоннице, встань с её западной стороны и держи в руках эти чётки. У тебя три часа.

Монах, фыркая, поплескал на себя ледяной водой и как ни в чём не бывало пошагал своей дорогой в сторону мрачноватого здания францисканского монастыря, высокая колокольня которого высилась над городом. Ошеломлённый турок, замерев с чётками в руках, глядел ему вслед, растерянно слушая, как стучат о камни деревянные сандалии святого отца. Потом опустил взгляд на чётки. Это были чётки римской веры, с бусинами цвета и размера красной фасоли и с серебряным крестом.

Что это за монах? Откуда ему известно о плане? Откуда он знает его, Али, и то, что он только что приплыл из Венеции? План, о котором упомянул монах, Али сегодня утром в секретной сумке лично доставил из Венеции османскому посланнику в Рагузской республике. Посланник должен будет завтра снарядить курьеров и доставить сумку в Стамбул к великому визирю.

Откуда христианский монах знает про план? Никому, кроме него, Мукстара, не известно, что находится в сумке! Значит, за ним следили прямо от Венеции? Мукстар стал мучительно вспоминать пассажиров своего недельного путешествия на судне. Нет, никого вспомнить он не мог. Обычные моряки, которым заплатил Юсуф за перевозку своего компаньона. Капитан, его помощники — они принимали его за итальянца. Сквернословили, напивались, ругали неверных и их любимого Магомета. Нет, Али был уверен, что на корабле никто не подозревал, кто он, и не мог никуда сообщить.

Тем временем монах прошлёпал до ворот монастыря и исчез за ними. Мукстар заставил себя уйти с площади. Он был опытным разведчиком, поэтому, приняв самый непринуждённый вид, принялся бродить по узким улочкам Рагузы. Вышел на главную площадь, не спеша обошёл четырёхгранную колонну с флагштоком. Остановился у ниши рыцаря Орландо, покровителя города, затем проследовал на Княжев двор, ко Дворцу ректора — правителя Рагузы. Прошёлся вдоль большого квадратного дворца с высокой аркадой, под которой тянулась крытая галерея. Из лабиринтов улочек с домами, увитыми виноградом, он выходил на поляны. В другое время он наслаждался бы этим зажиточным и красивым городом — главным соперником Венеции. Но сейчас, вглядываясь в пестро одетые толпы, плотно двигающиеся по улочкам, он пытался угадать, кто следит за ним.

Постоял у караула стражников у главных ворот, направился ко дворцу Спонза, заполненному конторами менял, вышел к городской звоннице, высокой башне, рядом с которой находились ворота, пробитые в толще стены и открытые в гавань. Мукстар оглянулся. Он наметил для себя место — на середине площади, чтобы монах не смог причинить ему зла. Опытным взглядом Мукстар также обследовал все подходы к площади, после чего вышел в гавань. Там повсюду пахло жареной рыбой.

Не обнаружив ничего подозрительного, но с возрастающей тревогой, Мукстар вернулся в ту часть города, в предместье, где находились личные апартаменты представителя османов в Рагузе. Те, кто следит за ним, точно знают, кто он. Нет необходимости таиться. Неважно, заметил он слежку или нет. Монах знает.