Владимир Соболь - Воздаяние храбрости

Они удачно проскочили точку встречи, опередив погоню саженей на сто пятьдесят, но лошади у разбойников были лучше. Сергей боялся обернуться, чтобы не сбить жеребца с шага, но спиной, позвоночником чувствовал, как приближаются преследователи с каждой минутой скачки. Разбойники не стреляли, надеясь, очевидно, на ноги своих лошадей так же, как на верность взгляда и рук. Да тут еще захромала лошадь Темира. Горец принял решение, не тратя лишней секунды.

– Скачи, Алексаныч! – крикнул он Новицкому. – Я задержу их!

Но и тот уже заворачивал жеребца и катился с седла, одновременно вытягивая винтовку.

– Нет! – крикнул он яростно. – Только вдвоем!

После Бетала, Мухетдина, искалеченного Атарщикова он не желал терять последнего друга. В это мгновение он забыл, совершенно искренне упустил из виду главную цель их поездки. И князь Александр Сергеевич Меншиков, высокомерно-ироничный вельможа, и все посольство с чиновниками, слугами, охранниками, дарами, так и не принятыми Фетх-Али-шахом, все это показалось ему совершенно неважным. И вещи, и животные, и даже люди представились ему микроскопически-ничтожными, словно бы он увидел их в перевернутую зрительную трубу. А существенным в этом мире остался для Сергея высокий сумрачный человек, угрюмый и решительный не по годам, спутник его и товарищ, с которым они вместе месили снег на перевалах, согревали друг друга зимними ночами в горах, уходили от погони, преследовали врага сами, делились последним куском высохшего чурека.

– Либо вместе, либо никто, – прокричал Новицкий, уставляя оружие.

Но и Темир понимал, что сейчас не время тратить слова.

– Твой правый! – крикнул он, уже припав на колено.

Щелкнули два винтовочных выстрела, и двое разбойников, скакавшие первыми, вылетели из седел. Тот, в кого метил Темир, откинулся на круп лошади и так рухнул на гальку, за хвостом своей рыжей кобылы. Огромный пахлаван, доставшийся на долю Новицкого, получил пулю в плечо, кувырнулся вниз, но нога его осталась зажатой в стремени, и напуганный конь потащил его, истошно вопящего, по дну пересохшего русла.

Выстрелив, Сергей отбросил винтовку и выхватил из-за пояса пистолеты. Следующий противник был рядом, целиться времени не было, и Новицкий выпалил почти наугад, из двух стволов сразу. Обе пули угодили в животное, и лошадь сунулась мордой вперед, а всадник, успевший вынуть ноги из стремян, покатился клубком, ударился о валун и остался лежать, оглушенный. Сергей кинулся к разбойнику и, не тратя сил и времени на неуместную жалость, зарубил беспомощного кинжалом.

Остался один против двоих, но он не собирался бежать. Ему, конному, противостояли двое пеших, и еще было неизвестно, кому улыбнется удача. Курд развернулся, отъехал на десяток саженей, перехватил поудобней копье, наметился и с диким визгом пустил коня на Темира, стоявшего первым.

– Пистолеты! – крикнул Новицкий, бледнея.

– Не мешай! – отозвался Темир.

Он стоял, выпрямившись, опираясь на здоровую ногу, в правой руке держал кинжал, в левой бурку. Всадник налетал ураганом, мелкие камешки выскакивали из-под копыт, а копье вибрировало так сильно, что Сергей не успел даже разглядеть наконечник. В самый последний момент взметнулась бурка, закрутилась, взвихрилась, и юноша метнулся вперед, к самому боку налетающей лошади. Разбойник вскрикнул гортанно и рухнул лицом в гриву. Сергей отшатнулся, но успел все-таки рубануть тяжелым лезвием про спине разбойника. Убит был тот или только тяжело ранен, Новицкий не знал и не хотел искушать судьбу.

Темир подошел к лошади, которую ранил Новицкий, перерезал умирающему животному горло и присел рядом на корточки, вглядываясь в широкую ленту крови. Сергей поднял с земли оружие последнего убитого ими разбойника. Тонкое, гибкое древко длиной в полторы сажени завершалось круглым стальным наконечником. Когда Новицкий взял копье в руки, оно завибрировало, словно бы негодуя, что к нему прикоснулись чужие ладони, и наконечник затрясся, мгновенно меняя и место, и направление.

– Очень опасно! – сказал Темир. – Все время дрожит, никогда не знаешь, откуда, куда ударит. Мэрах – так зовут это копье.

– Но у тебя получилось.

– Братья учили, – вздохнул Темир. – Бетал любил такую игру – конный против пешего. То он был верхом, то я. У обоих палки. Знал, что когда-нибудь пригодится. Я думаю, он смотрит сверху на нас и смеется, довольный.

Новицкий тоже вспомнил улыбчивое лицо силача и прикусил нижнюю губу.

Они забрали оружие мертвых, винтовки и пистолеты, замотали в халат, сдернутый с одного из разбойников, и привязали тюк к седлу лошади Темира. Он не хотел оставлять коня и надеялся, что без всадника он выдержит скачку. Себе же выбрал коня последнего убитого им курда – гнедого, высокого, с плоской головой и поразительно узкими боками.

– Хорошо будет бежать. От любого уйдет и догонит тоже любого. Как они нас чуть не поймали.

– Надо спешить, – отозвался Сергей, также привязывая к задней луке повод захваченной лошади; так же, как Темир, он решился взять заводную. – Эти случайно на нас напали. Но вся банда где-то хоронится. Могут и послать десяток человек, проверить, что же случилось.

Они остановились только лишь раз, проверить, жив ли пахлаван, которого первым ранил Новицкий. Но того лошадь протащила, упавшего навзничь, почти половину версты, изорвав одежду, кожу на теле и размозжив голову то ли копытом, то ли попавшимся по пути камнем.

А через полчаса скачки они вырвались на равнину, где увидели уже летящих навстречу казаков. За ними стояла повзводно полурота тифлисцев.

Новицкий сорвал папаху, обнажив русые волосы, и, завопив по-русски: «Свои, братки, свои!» – пустил коня шагом, раскинув в сторону пустые руки.

С полусотней донцов он повернул обратно, а Темир повел следом пехоту. С тифлисцами катилось еще орудие, и Новицкий, отъезжая, попросил командира отряда, лысоватого, не молодого уже штабс-капитана, дать два предупредительных выстрела. Хотя бы холостыми, но уже втянувшись в ущелье, чтобы эхо разносилось подальше.

С казаками он перевалил хребет беспрепятственно, только задержавшись чуть у места, где случилась схватка с разбойниками. Донцы, в основном молодые парни, оглядывали убитых и косились на Новицкого с уважительным подозрением.

К посольству они подошли вовремя. Персы, опустошив бурдюк и очистив блюдо с пловом и фруктами, начали было уже поглаживать рукояти ножей, как вдруг услышали отдаленный пушечный выстрел и растерялись. А вскоре уже показался и Новицкий, за спиной которого покачивались десятки казачьих пик.

– Вы не слишком быстро обернулись, милейший, – произнес Меншиков с укоризной, смягченной, впрочем, усмешкой. – Хотя должен сказать, что прибыли исключительно вовремя.