Джеймс Купер - Избранные сочинения в 6 томах. Том 5.

Волшебница шевельнулась, и листы таинственной книги задрожали, словно объятые желанием скорее изречь свои пророчества.

— Сумеете ли вы подавить подозрительность, гордость и остальные чувства, присущие мужчинам, и искать ее расположения, не требуя объяснений, как если бы ничего не случилось?

— Я на многое готов ради одного ласкового взгляда Алиды де Барбери, но все то, о чем вы говорите, сделало бы меня недостойным ее уважения. Если я найду ее такой же, какой потерял, вся моя жизнь будет посвящена ее счастью, если нет, то я буду скорбеть о ее падении.

— Знакома ли вам ревность?

— Сперва скажите, имею ли я повод для нее! — воскликнул молодой человек, делая шаг вперед с явным намерением поближе разглядеть неподвижную фигуру.

Румпель удержал его своей сильной рукой.

— Выходить из рамок уважения к нашей повелительнице не дозволяется, — спокойно заметил он, жестом приглашая Ладлоу занять свое место.

Ярость сверкнула в глазах оскорбленного капитана, но он тут же вспомнил о своем бессилии и сдержался.

— Знакома ли вам ревность? — невозмутимо повторил контрабандист.

— Разве бывает любовь без ревности?

Легкий вздох послышался в тишине, наступившей после возгласа капитана Ладлоу, хотя никто из присутствующих не смог бы сказать, откуда он донесся. Олдермен посмотрел на патрона, словно считая, что вздохнул он, а Ладлоу вздрогнул и удивленно огляделся вокруг, желая узнать, кто с таким чувством подтвердил искренность его слов.

— Ваши ответы удовлетворительны! — заключил контрабандист после долгой паузы. Затем он обернулся к Олоффу ван Стаатсу и сказал:-Кого или чего вы ищете?

— Мы пришли по одному и тому же делу,

— И ваше желание искренне?

— Да.

— Вы владеете угодьями и домами: что дороже для вас — та, которую вы ищете, или ваше имущество?

— Я ценю их в равной мере. Слыханное ли дело, чтобы любимая прозябала в нужде?!

Олдермен громко, на весь салон, хмыкнул и, испугавшись своей нетактичности, невольно поклонился неподвижной фигуре в алькове, как бы прося у нее прощения.

— В вашем ответе больше благоразумия, чем пылкости. Знакома ли вам ревность?

— Ну, этого у него в достатке! — воскликнул Миндерт ван Беверут. — Я сам видел, как патрон ревел, будто медведь, потерявший детеныша, когда моя племянница однажды улыбнулась в церкви, хотя улыбалась-то она знакомой пожилой даме, которая кивнула ей. Философия и спокойствие, патрон! Какого дьявола, ведь, может, Алида слушает сейчас весь этот допрос! То-то вскипит вся ее французская кровь, когда она узнает, что ваша любовь всегда шла точно как городские куранты!

— Согласны ли вы принять ее без всяких расспросов о том, что случилось?

— Согласен, согласен! снова вмешался олдермен. — Отвечаю за это! Господин ван Стаатс выполнит свои обязательства с такой же пунктуальностью, как лучший торговый дом Амстердама!

Книга вновь задрожала в руке волшебницы, но на этот раз с явным неудовольствием.

— Что ты хочешь от госпожи? — спросил контрабандист у светловолосого матроса.

— Я договорился с несколькими торговцами на родине и прошу госпожу поскорее ниспослать нам ветер, чтобы бригантина смогла пройти протокой.

— Иди. Наше судно тронется в путь, когда будет нужно. Ну, а у тебя что?

— Я хочу узнать, принесут ли мне хорошую прибыль меха, которые я вчера приобрел для себя.

— Доверься владычице. Разве она хоть раз допустила, чтобы вы терпели убытки? А что тебя привело сюда, дитя мое?

Мальчик дрожал от волнения, и прошло некоторое время, прежде чем он ответил:

— Говорят, что очень чудно ступать по суше…

— Тебе уже ответили. Ты пойдешь на сушу вместе со всеми!

— Говорят, что плоды, сорванные прямо с деревьев, очень вкусны…

— Тебе ответили. Джентльмены, госпожа покидает нас. Ей известно, что один из вас грозил ее любимой бригантине гневом земной королевы; отвечать на пустые угрозы ниже ее достоинства. Внимание! Слуги ожидают госпожу.

Опять послышались звуки неизвестного инструмента, и занавес опустился. Раздался громкий шум, будто захлопнулась тяжелая дверь, и все стихло. Когда волшебница исчезла, к контрабандисту вернулась вся его непринужденность. Олдермен ван Беверут облегченно вздохнул; и даже обладатель индийского шарфа почувствовал себя более свободно. Оба матроса и мальчик ушли.

— Госпожа бригантины редко показывается тем, кто носит мундир королевского офицера, — произнес контрабандист, обращаясь к Ладлоу. — Надо полагать, она не чувствует к вашему крейсеру такой неприязни, какую вызывает у нее большинство судов, плавающих под длинным королевским вымпелом.

— Твоя госпожа, твоя бригантина и ты сам очень занимательны! — с недоверчивой и несколько горделивой улыбкой ответил молодой офицер. — Не знаю, как долго сможет продолжаться этот спектакль за счет королевской казны.

— Мы верим в могущество морской волшебницы. Она избрала бригантину местом своего пребывания, назвала ее своим именем и направляет ее своей рукой. При такой покровительнице только малодушные могут не верить в успех.

— Случай испытать ее достоинства скоро представится. Будь она богиней глубоких вод, ее одеяние было бы синим. А судну вашего водоизмещения не скрыться от «Кокетки».

— Разве вам неизвестно, что цвет моря бывает разным в разных местах? Угрозы нам не страшны. Когда честный Румпель повезет вас на берег, то по пути вы вновь сможете обратиться к книге. Я не сомневаюсь, что волшебница оставит нам еще какую-нибудь память о своем посещении.

И контрабандист, поклонившись, скрылся за занавесом с видом властелина, дающего понять присутствующим, что аудиенция окончена. Прежде чем исчезнуть, он бросил на посетителей настороженный взгляд, словно желая узнать, какое впечатление произвело на них свидание с волшебницей.

Олдермен ван Беверут и его друзья не успели и слова молвить друг другу, как уже оказались в шлюпке, послушно последовав приглашению Румпеля. Они покидали красавицу бригантину во власти дум о том, чему только что были свидетелями.

Из нашего повествования явствует, что Ладлоу не верил, хотя и не мог не удивляться тому, что он видел. Он тоже был не вполне свободен от суеверий, распространенных в те времена среди моряков, но образование и природный здравый смысл в значительной мере помогали ему освободиться от слепой веры в сверхъестественное, присущей всем смертным. В голове у него роились десятки предположений об истинном смысле виденного, но ни одно из них не было верным и только разжигало его любопытство и укрепляло решимость глубже проникнуть в тайну.

Патрону Киндерхука сегодняшний день принес редкое и ни с чем не сравнимое наслаждение, какое может доставить флегматичным натурам лишь сильное потрясение; он не хотел расставаться с владевшими им сомнениями, не желал вникать в сущность явления, чтобы не разрушить своих иллюзий. Загадочный облик волшебницы полностью овладел воображением патрона, но, когда он забывал об этой удивительной прорицательнице, перед его мысленным взором возникали красивые и привлекательные черты ее не менее восхитительного служителя.