Юрий Стукалин - Индейские войны. Как был завоеван Дикий Запад

Сатанте, Сатанку и Большому Дереву предстояло предстать перед судом в Техасе. Их заковали в кандалы и наручники, усадили в фургоны. Сатанта и Большое Дерево не сопротивлялись, а заартачившегося Сатанка пришлось заталкивать силой. Сопровождал пленников эскорт солдат и несколько скаутов из племени тонкава – давних врагов кайовов.

Старик не собирался отдавать себя на волю белого человека. После гибели сына ненависть к американцам не утихала в нем. Сатанк сидел, укрывшись одеялом, и никто не видел, как, сдирая в кровь кожу, он высвободил руки из наручников.

– Приготовься, сын мой, – услышали его голос Сатанта и Большое Дерево. – Набей табаком трубку, ибо мы выкурим ее сегодня вместе. Приготовь место для меня, я скоро буду с тобой.

Ехавшему поблизости скауту Кэддо Джорджу он сказал на языке команчей, который тот понимал:

– Передай моему народу, что я умер у дороги. Они найдут мои кости здесь. Пусть соберут их и унесут отсюда. – Затем кивком указал вперед: – Видишь дерево? Когда вы доберетесь до него, я буду мертв.

Заметив рядом скаута тонкава, Сатанк пристально посмотрел на него. Кайовы ненавидели людей этого племени за их пристрастие к человеческому мясу, и всегда истребляли при первой возможности.

– Можешь забрать себе мой скальп, – с сарказмом сказал он. – Волосы плохие, никчемные, но ты можешь взять их. – Старик издевался, показывая врагу, что в честном бою тому не под силу добыть столь ценный приз.

Он затянул песнь Настоящих Псов, которую всегда пел раньше, отправляясь в битву:

Сатанка везли отдельно от Большого Дерева и Сатанты. В фургоне вместе с ним ехали капрал Джонсон и рядовой Кэннон. До сих пор остается загадкой, откуда у пленника, которого обыскали прежде чем заковать в кандалы оказался нож. Сатанк атаковал с быстротой разъяренного гризли. Лезвие полоснуло ногу капрала Джонсона, и он вывалился наружу визжа от боли. Кэннон не стал дожидаться удара и сам выскочил из фургона. Сатанк схватил брошенный капралом карабин, передернул затвор. Оружие заклинило.

Командир эскорта лейтенант Джордж Терстон быстрее других пришел в себя, во всю глотку заорал команду «огонь». Сраженный пулей старик повалился на бок все еще пытаясь высвободить заклинивший патрон, но шанс был упущен. Одно за другим ружья изрыгали пули. Солдаты стреляли с такой поспешностью, что даже ранили возницу одного из фургонов. Через минуту все было кончено. Смертельно раненого старика бросили у дороги. Он лежал на спине залитый кровью, едва шевеля губами – может пел песню смерти, а может снова говорил с любимым сыном. Оба они были воинами, оба погибли в бою. Не пристало настоящему воину окончить жизнь на виселице, не пристало вверять свою жизнь на волю победителю. Сатанк всегда был бойцом, и умер, как подобает бойцу. Тело его осталось лежать у дороги, фургоны продолжили путь.

Тонкавы слезно умоляли офицера позволить им содрать с трупа скальп, поскольку в прошлом этот человек убил нескольких их соплеменников. Получив отказ, они взмолились отдать им хотя бы запятнанное кровью одеяло вождя. Офицер кивнул, позволяя забрать окровавленную тряпку. Тонкавы не скрывали радости. Спустя несколько часов они плясали, празднуя «победу» над воином, которого никто не смог победить в равном бою…

Суд над Сатантой и Большим Деревом проходил под усиленной охраной на втором этаже здания суда графства. Чиновники опасались толп линчевателей, но все обошлось. Адвокаты кайовов не только перечислили многочисленные злодеяния белых людей в отношении краснокожих, но и оспорили право штата судить находившихся под федеральной юрисдикцией индейцев. Обвинитель в свою очередь заявил, что преступлений, совершенных обоими кайовами, «достаточно, чтобы осудить любого белого человека», называя при этом Сатанту «дьяволом», а Большое Дерево «демоническим тигром». Сатанта отклонил все обвинения, пригрозив, что если его осудят и повесят, «это будет подобно зажженной спичке, брошенной в прерии» и «ничто не сможет остановить пожара», однако если ему сохранят жизнь, обещал «контролировать свой народ». Красноречие «Оратора Прерий» впечатления на присяжных не произвело, суд приговорил обоих к повешению, назначив приведение приговора в исполнение на 1 сентября 1871 г.

Шерман писал генерал-лейтенанту Шеридану: «Пинающая Птица и Одинокий Волк очень просили за Сатанту, но я считаю, что пришло время положить конец его карьере… Старого Сатанка следовало пристрелить еще много лет назад».

Местная пресса горячо приветствовала приговор, надеясь, что это послужит примером «остальным дикарям», однако не все считали его разумным. Осужденные нашли неожиданного защитника в лице агента Татума, написавшего письмо губернатору Техаса Эдмунду Дэвису с просьбой сменить наказание на пожизненное заключение. Еще два мертвых индейца, по его мнению, ничего не решат, а вот будучи постоянными заложниками хорошего поведения племени, Сатанта и Большое Дерево принесут гораздо больше пользы. Дэвис признал доводы Татума разумными. Второго ноября началось заключение двух кайовов в тюрьме Хантсвилла. Шерман не мог сдержать гнева: «Сатанта должен быть повешен, это решит все проблемы». Генерал не сомневался, что кайовы начнут постоянно просить о его помиловании и, возможно, добьются своего. «Его никогда не следует выпускать из тюрьмы, – писал он, – и я надеюсь, что Военный департамент никогда не согласится на его возвращение к племени. Что касается Большого Дерева, его заключение не кажется мне столь существенным, но не вижу ничего дурного в том, чтобы он составлял компанию Сатанте».

Сатанк

Татум ошибся. Не прошло и нескольких месяцев после заключения двух лидеров, а кайовы вновь возобновили набеги на Техас. Оправдались лишь опасения Шермана. Не меньшее беспокойство доставляли и команчи.

Карательный поход полковника Рэналда Маккензи с 600 кавалеристами против квахади Куана Паркера и Бычьего Медведя (Парраукума) в октябре 1871 г. был неудачен – дав солдатам бой, команчи ушли в Льяно-Эстакадо, а войска из-за холодов не смогли преследовать их. Результат всей экспедиции – два убитых команча! Индейцы были более удачливы: угнали 70 кавалерийских лошадей, убили одного солдата и троих ранили, в том числе и самого полковника Маккензи. Покарать свободных команчей тогда так и не удалось.

Зимой 1871–1872 гг. команчи оставались спокойны, и все, кроме квахади, мирно получали пайки в агентстве. Весной 1872 г. набеги возобновились – команчи и кайовы мстили за совершенные белыми убийства и истребление бизонов. Попытки установить мир не увенчались успехом, и набеги продолжались. В 1872 г. индейский агент сообщал, что, хотя кайовы регулярно приходили в резервацию получать положенные им по договору продуктовые пайки, заверяя власти в своем дружелюбии, едва летом их кони набрали форму, они, вместе с команчами и кайова-апачами, отправились в рейды и за несколько месяцев угнали сотни лошадей и мулов, захватили в плен нескольких женщин и детей и убили около двадцати человек в Техасе, не считая погибших от их рук жителей Нью-Мексико и других районов. Так, 20 апреля 1872 г. отряд из сотни кайовов и команчей под предводительством Белого Коня и Большого Лука атаковал караван из десяти фургонов у Ховард-Велл, штат Техас. Индейцы убили большинство мужчин, а некоторых привязали к колесам фургонов, облили керосином и сожгли. Они увезли двух женщин – одна позднее была отбита солдатами, а вторую убили. Отряд кавалеристов нагнал налетчиков, произошел серьезный бой, но добиться результатов солдатам не удалось. Несмотря на сообщение о десятке погибших краснокожих, лишь два воина получили ранения, но никто из них не погиб. Вернувшись на следующее утро к месту нападения на караван, солдаты похоронили 11 человек.