Виктор Лаптухин - Африканский казак

— Как же он узнал, что я нахожусь рядом?

— Постой! — Хасан повернулся к часовым. — Где этот оборванец, что играл на дудочке?

— Убежал, как только фатальва начал вставать.

— Когда он здесь появился?

— Разные люди приходили взглянуть на трупы, всех и не запомнишь.

— Вспоминайте!

— Кажется, заиграл он после того, как приходил конюх молодого султана Сайда. Такой толстый, с бельмом на глазу.

— Верно! Мы еще хотели прогнать этого дудочника из-за его скрипучей музыки, но султанский конюх за него заступился, а нам на пиво дал полную горсть раковин каури.

— Спасибо, витязи! Вот вам от меня талер за хорошую память! И еще — немедленно отрубите головы и кисти рук у этих мертвецов. Пока не объявился еще один фатальва.

— Ты понял, кто все это подстроил? — обратился Хасан к Дмитрию, когда они отошли от акации на приличное расстояние. — Хайяту заниматься такими делами не будет, ты ему нужен живой. Уверен, что проделку с ожившим покойником устроил Сайд.

— При чем здесь дудочник?

— Фатальву можно разбудить раньше времени, если сказать заклинание или с помощью особой музыки. Вот какие колдуны водятся в наших краях! Только твоя рубка и стрельба и на них нагнала страх, и теперь все очень опасаются твоего иноземного волшебства. Поэтому, чтобы не было лишних разговоров, сегодня вечером пойдем на пир по случаю одержанной победы.

— Не хочу я никуда идти. Как забыть глаза этого живого покойника, когда он шел на меня!

— Нельзя отказываться от участия в празднике и показывать свою слабость. Мои люди проследят, чтобы у тебя в еде и напитках не было отравы. А вот с конюхом я побеседую сегодня же. Чтобы спасти свою жизнь, он о многом расскажет.

Пир прошел очень торжественно. Все присутствующие дружно прославляли заслуги и выдающиеся качества Хайяту. Любопытно, что первым эти славословия начал Хасан, упомянувший о его правах на престол Сокото и, словно случайно, назвавший его новым повелителем Мандара. Потом уже все остальные соревновались в изъявлении верноподданности и блистали красноречием. Когда очередь дошла до Дмитрия, все настороженно замолчали. Но услышали лишь хвалу Всемогущему Создателю вселенной, земли и неба, Единственному, кто способен свершить то, что Он сам пожелает. А вот Умар, уже хлебнувший здешнего двойного пива с горными пахучими травами, совсем не к месту брякнул здравицу непобедимому войску Борну. Окружавшие Хайяту старые друзья и новые почитатели деликатно поступили, как «мать внебрачного ребенка». Иными словами, пропустили все это мимо ушей. Образованные люди знают, что эти провонявшие лошадиным потом рубаки еще могут что-то значить на поле боя, но в изысканной придворной беседе их бесцветные мысли и грубые голоса совсем неуместны.

Среди заздравных речей прозвучали слова о том, что хорошо бы продолжить поход на юг. Чтобы слава о доблести и мудрости Хайяту, достойного продолжателя деяний своего великого предка — славного Османа дан Фодио — прогремела во всем мире. Было высказано пожелание, чтобы его победоносные знамена взвились над рекой Бенуэ, на которой не видно воды из-за обилия лодок и барок, набитых товарами из заморских стран. Свое слово опять сказал и Хасан, сообщил, что с таким походом следует поторопиться. Южный владыка ламидо 24Буба Джемана давно собирается забрать в свои руки торговлю на этой реке. Раньше он боялся связываться со свирепым Додо Санда, но после смерти султана может осмелеть. Хотя воевать ламидо не любит, поэтому для его вразумления будет достаточно, если на Бенуэ появится даже небольшой отряд базингеров из Борну.

Эти слова Хайяту выслушал внимательно и согласился, что в новый поход следует выступить без промедления. К изумлению пирующих, Дмитрий и Умару тут же встали, отвесили поклон и вышли из шатра. Оставшиеся подручные султаны вновь заверили Хайяту в своей непоколебимой верности, но признались, что все их воины разбрелись по окрестным горам и долинам, чтобы лучше изучить завоеванные земли и искоренить всех сторонников султана-людоеда. Что касается Сайда, то о своих лучниках манта он промолчал и лишь уныло взглянул на отца. Однако хитроумный Хасан нашел выход из положения. Он посоветовал отправить на юг арабов и базингеров, которых Хайяту догонит в пути. Остальные воины пусть соберутся под началом Сайда и ожидают дальнейших приказаний.

Все с радостью поддержали это предложение.

Рад был и Дмитрий, который встречал рассвет следующего дня на перевале, оставив позади шумный и вонючий лагерь. Отряд с небольшим караваном легко поднимался в гору, а небо, промытое первым в этом году дождем, сияло необыкновенной голубизной. Впереди открывалась бесконечная череда гор и долин, радующих глаз свежей зеленью. Горный воздух был прохладен и дышалось необыкновенно легко, а тропа убегала вперед и звала за собой. Позади остались придворные заговоры и сплетни. Впереди лежала новая страна, на которую очень захотелось взглянуть. А дорога казаку не страшна, были бы кони здоровы!

Хайяту, при нем Хасан и малое число воинов догнали отряд уже на подходе к Бенуэ. С прибрежной горы ее серебристая гладь и широкие песчаные берега открылись во всем великолепии. На юге поднимались новые гранитные утесы и поросшие лесом горы, а на самой реке кипела жизнь. В прибрежных заводях сновали мелкие пироги рыбаков, на длинном мысу сгрудились груженые барки, дымились костры. Через реку на больших лодках перевозили чей-то караван. Погонщики и лодочники с дикими воплями загоняли в них верблюдов, по четыре в каждую, опускали их на колени, тащили вьюки. Рядом вплавь переправляли коней, куда-то гнали вереницы полуголых людей с колодками на шее.

От реки навстречу отряду скакало несколько всадников в шлемах и кольчугах, приветливо махавших флагами. Лошади под ними были крупные и широкогрудые, а попоны точно такие же, как и у тех, что шли в «конной стене». Только в глазах рябило от нашитых на них сотен пестрых лоскутков. Совсем как от ковриков и покрывал, которыми тетушка и сестрички украшали все комнаты на хуторе дяди Семена.

Старший из всадников приветствовал посланцев эмира Борну, поздравил с победой и от имени ламидо выразил пожелание мира и дружбы. Несомненно уже прослышав о пристрастии Хайяту, поднес ему уздечку дивной работы, всю изукрашенную золотыми самородками и бубенчиками. Приветствие было выслушано благосклонно, и в качестве ответного подарка ламидо его посланцы получили связку мушкетов и мешок американского пороха.

Отряд спешился, на берегу раскинули палатки. Вскоре к Хасану пожаловал земляк, купец из города Кано, хозяин груженых барок. Еще не старый мужчина с быстрыми плутоватыми глазами. Через малое время Хасан поспешно вошел в шатер, где сидели Хайяту, Дмитрий и Умар, и свистящим шепотом сообщил, что земляк под большим секретом рассказал ему важные новости. Немедленно от шатра прогнали всех слуг и кругом выставили часовых.