Хельге Ингстадт - По следам Лейва Счастливого

Ньюфаундленд – своеобразный остров, самая крайняя часть Северной Америки. У него причудливые очертания, словно прихотливая природа задумала создать абстрактное произведение искусства: на юге будто огромное распластанное туловище с самыми неожиданными вырезами, от него на север, как рог, тянется длинный выступ.

Площадь острова около 110 673 квадратных километров, то есть он несколько больше Исландии. Ньюфаундленд расположен между 46°36' и 51°40' северной широты, что соответствует Северной Франции. Рельеф волнистый, обширные леса состоят из сосны, ели, пихты и лиственных, есть отдельные не очень высокие горные хребты. Самый длинный и высокий из них – Лонг-Рейндж на северном полуострове. Множество озер и речек оживляет ландшафт. Пролив Белл-Айл отделяет Ньюфаундленд от Лабрадора. Во все времена для индейцев, эскимосов и европейцев этот узкий пролив с сильным течением играл большую роль как путь сообщения и как место промысла и рыбной ловли. Климат здесь морской, зима намного мягче, чем в более западных частях Канады. Вдоль восточного побережья на юг устремляется холодное Лабрадорское течение; оно порой несет изрядное количество льда, а это влияет на климат. Но и Гольфстрим действует здесь на погоду.

Ньюфаундленд нельзя назвать земледельческим краем, однако здесь есть красивые фермы. Вдоль берега и на банках очень много трески; она занимает видное место в хозяйстве. Водится и другая рыба. Кроме того, в море есть киты, гренландский тюлень, большие лежбища которого известны у Лабрадора и в бухте Святого Лаврентия.

Лесные богатства разрабатываются, эта отрасль – одна их главных в экономике края. Среди эндемических животных внутренних областей назовем оленя, черного медведя, рысь, выдру, куницу, бобра, ондатру, лису и зайца, однако их теперь меньше, чем было прежде. Местами много птицы, в реках водится форель и лосось.

Первыми обитателями края были индейцы беотуки, но их совсем не осталось. На побережье в прошлом можно было также встретить эскимосов.

После открытия Америки Колумбом Новый Свет стал реальностью, которая манила попытать счастья королей и купцов, моряков и авантюристов. Им рисовался путь в Индию, семь обетованных городов Сиболы и прочие чудеса.

Повторное открытие северных областей Северной Америки было, в частности, подготовлено норвежско-датско-португальской экспедицией, в которой штурманом был норвежец Юн Сколп. Как уже говорилось, по источникам получается, что экспедиция примерно в 1476 году достигла Лабрадора.

В 1497-1498 годах Джон Кабот из Бристоля доходил, вероятно, до Ньюфаундленда. Затем в 1500 и 1501 годах в Северную Америку плавал португалец Гаспар Кортереаль. В последний раз он, очевидно, достиг залива Нотр-Дам. Высокие деревья, из которых можно было делать самые большие мачты, обилие трески, лосося и сельди, множество дичи – все это поразило путешественников. Край назвали Терра Верде (Зеленая страна). Больше всего португальцы обрадовались многочисленным туземцам, которых можно было продать в рабство. Они привезли в Лиссабон пятьдесят семь человек – мужчин, женщин и детей. Во время последней экспедиции корабли Кортереаля исчезли. Два года спустя его сын Мигель вышел на трех судах искать отца – и тоже пропал.

Затем корабли сплошным потоком хлынули в новые страны. Особенно привлекали европейцев морской зверь и рыба, а также пушнина. Поразительно скоро у берегов Ньюфаундленда развернул деятельность большой рыболовный и китобойный флот, были освоены воды у Лабрадора и бухта Святого Лаврентия. Промысловики многих стран участвовали в промысле, но преобладали французы, англичане, баски и португальцы.

Ньюфаундленд стал опорной точкой для исследования областей, лежащих на западе и севере. Мы не будем вдаваться в подробности, но назовем хотя бы плавания Жака Картье в 1534, 1535 и 1541 годах. Через пролив Белл-Айл он входил в бухту Святого Лаврентия, а по реке Святого Лаврентия поднялся до стойбища ирокезов Хочелага, где теперь расположен Монреаль. Кроме того, создавались экспедиции, искавшие Северо-Западный проход и предполагаемый путь в Индию.

Сведения об истории Ньюфаундленда и Лабрадора сразу после повторного открытия скудны и подчас малонадежны. Корабли многих стран шли к новым землям, чтобы ловить рыбу, промышлять китов и тюленей, покупать у туземцев пушнину, вести исследования, заниматься пиратством. Яркая была пора и жестокая; царило беззаконие, каждый старался побольше награбить. Рыбаки и промысловики предпочитали держать в тайне район своих походов, чтобы никто не проведал о богатых местах. Вот почему пора освоения теряется во мгле.

О XVIII веке мы знаем больше, особенно потому, что между Францией и Англией возникло соперничество из-за суверенитета. Вопрос о Ньюфаундленде решился в 1713 году, когда был подписан договор, отдавший остров англичанам.

Продолжая путешествие, я попал в столицу Ньюфаундленда – Сент-Джонс, город, который искони связан с рыболовством и мореплаванием. Надо было сориентироваться в незнакомом краю. Хотя я считал, что Винланд следует искать на севере острова, важно было обследовать и восточное побережье. По саге и Торвальд Эрикссон, и Торфинн Карлсефни совершали вылазки на восток; и другие, неизвестные нам норманнские экспедиции могли пройти по их стопам.

Обследуя восточное побережье, я вскоре убедился, что в этом краю, где столько фьордов, заливов и островов, нелегко искать древние следы. Рыбацкие поселки на этих берегах, открытых всем ветрам Атлантики, разбросаны по укромным бухтам. Бесхитростная жизнь, радушные люди...

Снова разговариваю с местными жителями, расспрашиваю про следы древних поселений и прочее. Но никто ничего не знает, и подчас мне казалось, что невозможно заставить их хотя бы на время забыть о рыбе и поразмыслить о странных вещах, занимающих чужеземца. Мои вопросы вызывали разную реакцию: одни удивлялись, другие явно видели во мне помешанного – ищет следы людей, живших тысячу лет назад, вместо того чтобы заняться делом.

В одно рыбацком поселке я увидел на пристани плечистого мужчину, который осматривал сети. Подойдя к нему, я стал задавать свои обычные вопросы. Он посмотрел на меня:

– На что тебе это старье?

– Буду раскапывать, – ответил я.

– Брось, мне голову не заморочишь. – Я не понял, что он хочет этим сказать, но рыбак тут же сурово объяснил: – Здешний клад мы уж как-нибудь сами отыщем.

Мне предстояло еще не раз слышать о кладах на этом побережье. Местные жители твердо в них верят, многие даже ходят с киркой и лопатой искать старинные сундуки или котлы, будто бы набитые золотом и серебряными дукатами. Чаще всего клады приписывают пиратам, которые орудовали в этих водах в старину. Рассказы о сокровищах полны таинственности: пираты непременно причаливали к берегу темной ночью, переносили на сушу тяжелую кладь и зарывали ее в землю. После этого корабль уходил неведомо куда. Рассказчики почти точно знали, где зарыто сокровище. Если я выражал недоверие, следовали убедительнейшие подробности, сообщенные тем или иным умершим родственником или знакомым. Клад есть, никакого сомнения!