Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

Чарли засмеялся и вытер о передник руки.

– Но все равно этот дружок говорит, что буры продают лицензии на разработку всем, кто захочет копать. Вот я и подумал: надо вам показать, мало ли.

– Вот что, Чарли, давай-ка я возьму его с собой, утром размельчу и промою. А сегодня мы с другом еще выпьем, идет?

Наутро Шон продрал глаза и увидел, что лежит в кровати возле окна, а в глаза ему светит горячее солнце. Он торопливо закрыл глаза и попытался вспомнить, куда он попал. Голова болела, и это мешало думать. А еще мешал непонятный шум. Вернее, не шум даже, а какой-то размеренный хрип с заворотами. Такое впечатление, будто кто-то умирает. Шон снова открыл глаза и медленно повернул голову. У противоположной стенки комнаты стояла кровать, а в ней кто-то лежал. Шон свесился к полу, нащупал сапог и швырнул его в ту сторону. Кто-то хрюкнул, и из-под одеяла показалась голова Даффа. Секунду красными, как зимний закат, глазами он рассматривал Шона, потом снова тихонько утонул в простынях.

– Ну что ты храпишь, как лошадь, – прошептал Шон. – Не видишь, рядом с тобой человек умирает.

Прошло еще много времени. Наконец слуга принес кофе.

– Пошли кого-нибудь в контору, пусть скажут, что я заболел, – приказал Дафф.

– Я уже сообщил, сэр.

Да, этот слуга с полуслова понимал своего хозяина.

– Там кто-то пришел, говорит, что ищет другого нкози. – Слуга бросил быстрый взгляд на Шона. – Очень тревожится.

– Это Мбежане. Скажи ему, пусть подождет.

Кофе пили молча, сидя каждый на своей кровати.

– Как я сюда попал? – спросил Шон.

– Послушай, парень, если уж ты не знаешь, то кто знает?

Дафф встал и прошел по комнате в поисках чистой одежды. Он был совершенно голый, и Шон увидел, что, несмотря на мальчишескую худобу, с мускулами у него было все в порядке.

– Черт побери, что Чарли кладет в этот напиток? – пожаловался Дафф, поднимая с пола пиджак.

Карман пиджака оттягивало что-то тяжелое. Он полез в него, вытащил осколок камня и бросил его на упаковочный ящик, служивший ему столом. Закончив одеваться, он кисло посмотрел на камень, потом подошел к большой куче холостяцкого хлама в углу. Порывшись в ней, выудил пестик со ступкой и помятую миску.

– Чувствую себя дряхлым старикашкой сегодня, – сказал он и принялся долбить и стирать осколок в порошок. Закончив, ссыпал порошок в миску и отнес ее к железному баку, стоящему за входной дверью. Там он открыл кран и наполнил миску водой.

Шон поплелся за ним, и они вдвоем уселись на ступеньку крыльца. Дафф принялся вертеть миску так, чтобы вода образовала водоворот, поднимающий со дна частицы породы, потом наклонял ее, с каждым оборотом выливая немного воды. Потом снова наполнял миску чистой водой.

Вдруг Шон почувствовал, что Дафф словно застыл, сидя рядом с ним. Заглянув ему в лицо, обнаружил, что похмельную расслабленность у соседа как рукой сняло: губы были крепко сжаты, взгляд покрасневших глаз буквально прикипел к миске.

Шон тоже посмотрел и увидел там некий странный отблеск – так блестит брюшко форели в воде, когда она поворачивается им кверху, чтобы удрать. Его охватило странное возбуждение, по рукам побежали мурашки, а волосы на затылке приподнялись.

Дафф быстро плеснул в миску еще свежей водички, три раза крутанул и снова выплеснул. Они сидели не двигаясь, без слов уставившись на свернувшуюся в кольцо на дне миски золотистую змейку.

– Сколько у тебя денег? – спросил Дафф, не поднимая головы.

– Чуть больше тысячи.

– Как раз хватит. Прекрасно! Я наберу пять сотен плюс моя шахтерская квалификация. Партнеры на равных правах, идет?

– Идет.

– Тогда чего же мы сидим? Я иду в банк. Через полчаса встречаемся на краю города.

– А как же твоя работа?

– Ненавижу запах угля! К черту работу!

– А Чарли?

– А Чарли – отравитель! К черту Чарли!

На ночь они остановились у подножия гор перед перевалом. Дальше начинался крутой подъем. Весь день они подгоняли лошадей, и животные очень устали. Едва путники встали на ночлег, лошади сразу повернулись хвостом к ветру и принялись жевать сухую зимнюю траву под ногами.

Мбежане нашел под скальным козырьком красного камня укрытие и развел костер. Все устроились вокруг него и сварили кофе. Как ни старались путешественники укрыться от холодного, пронизывающего ветра, это получалось плохо – порывы ветра то и дело задували сверху, и костер плевался снопами горячих искр. Когда все поели, Мбежане свернулся калачиком возле костра, с головой укрывшись кароссой, и не двигался до самого утра.

– Далеко еще? – спросил Шон.

– Сам не знаю, – признался Дафф. – Завтра пройдем через перевал, это миль пятьдесят-шестьдесят по горам, и выйдем к высокогорным лугам. После этого, может, еще с недельку.

– Пытаемся догнать радугу? – Шон налил в кружки еще кофе.

– Когда доберемся до места, все расскажу. – Дафф взял горячую кружку в обе ладони. – Одно скажу точно: тот образец был пропитан золотом. Если там много такой породы, кое-кто может разбогатеть.

– Может, мы?

– Я бывал в подобных местах во времена золотой лихорадки. Больше всего достается тем, кто приходит первым. Нам светит шанс явиться и увидеть место в пятьдесят миль в поперечнике, утыканное заявочными столбиками, как дикобраз иголками.

Дафф шумно втянул в себя кофе.

– Но у нас есть деньги, – продолжал он, – это наш главный козырь. Главное – застолбить место, с нашим капиталом можно начать разработку. Если припозднимся, можно купить заявку у брокеров. Если не получится, что ж, есть и другие способы добыть золото, не обязательно копать… можно открыть магазин или бар, заняться перевозками – выбирай что хочешь.

Дафф выплеснул остатки кофе.

– В общем, с деньгами в кармане ты фигура, без них ты никто, и каждый может дать тебе в зубы.

Он полез в верхний карман, достал длинную черную сигару и протянул Шону. Шон отрицательно покачал головой. Дафф откусил кончик и сплюнул в костер. Взяв горящую веточку, прикурил и с удовольствием затянулся.

– Скажи, Дафф, где ты изучал горное дело?

– В Канаде.

Он выпустил изо рта струйку дыма, и ветер сразу унес ее.

– Небось помотало тебя по свету?

– Что было, то было. Слушай, все равно не заснем, холодно, черт побери, давай лучше поболтаем. За гинею я расскажу тебе всю свою жизнь.

– Сначала расскажи, а я подумаю, стоит ли оно того.

Шон накинул на плечи одеяло и приготовился слушать.

– Ловлю на слове, – согласился Дафф.

Он сделал театральную паузу.

– Родился я тридцать один год назад и был четвертым и самым младшим сыном шестнадцатого в роду барона Роксби – это не считая других, которые не дожили до совершеннолетия.

– Голубая кровь, значит.