Алексей Воронков - Марь [litres]

– Не знаю, что и делать с этими вшами… – пожаловался он как-то ночью Руду. Народ к тому времени уже уснул, а ему не до сна.

– Ладно тебе, спи… – говорит Рудик. – Как говорится, утро вечера мудренее.

– Ну да, попробуй тут усни! – усмехнулся Грачевский.

– Да ты помешался на этих вшах! – недовольно произнес Старков. – Спи, говорю тебе…

Володька умолк. Однако ненадолго.

– Как ты думаешь, Руд, где сейчас эти сволочи? – придвинувшись к товарищу, спрашивает он.

– Ты это о ком?

– Да об этих… об Анохе и всей его гоп-компании…

– А-а… – протянул Рудик. – Не знаю… Может, их уже и в живых-то нет. Замерзли где или от голода подохли. А то, может, и звери их съели.

Грачевский вздохнул.

– Гады они, конечно, но ведь и их жалко… Люди все-таки…

– Да какие они люди! – фыркнул Старков. – Тот же твой Аноха – обыкновенный продукт деятельности кишечника.

– Нет, Руд, люди. Какие бы они ни были… Просто заблудшие овцы. Так, кажется, священники говорят? – он умолк, но через некоторое время в темноте вновь послышался его голос: – Я думаю, каждый из нас способен и на прекрасные мечты, и на ужасные поступки. В этом и состоит парадокс человеческой жизни… Ты думаешь, Аноха ни о чем хорошем не мечтал? Или Гузеев? Или Шепель? Мечтали!.. Только они, в отличие от нас с тобой, поленились идти за своей мечтой. Вот и оказались в дерьме. А ведь только добрая мечта спасает людей от дурных поступков. А еще вера… Кстати, знаешь, что такое вера? Это уверенность в невидимом. Так верят в Бога, в добро, в силу разума…

– Я тоже считаю, что бандитами не рождаются, ими становятся, – говорит Рудик. – Одни дурят, потому что у них энергии избыток, другие, потому что не знают, как по-другому привлечь к себе внимание… И это постепенно входит в привычку. Не у всех, конечно, однако случается.

– Случается… – согласен с ним Володька. – В детстве мы все мечтаем о чем-то хорошем, но, когда вырастаем, одни идут в академики, другие – в тюрьму.

У Грачевского, как и у многих его сверстников, которых называли послевоенными детьми, тоже не все в жизни было гладко. Были и с родителями конфликты, и с учителями… А как они дрались в детстве! Улица на улицу, двор на двор… Да и в юности пришлось немало поконфликтовать с законом. Бывало, только чудом удавалось избежать привода в милицию. Сегодня ему уже странно думать о том, что он был на все это способен. У каждого порока есть свой срок, решил однажды он. Мы просто из них вырастаем. И беда тех, кто с возрастом не может перейти на более высокую ступеньку своего развития и продолжает жить детским умом…

– Знаешь, в последнее время мне снится один и тот же сон, будто бы я попал в тюрьму… – неожиданно признался Грачевский.

– Скажи мне, что тебе снится, и я скажу, что ты хочешь… – усмехнулся Рудик. – Так, кажется, по Фрейду?..

Володька хмыкнул.

– Ты хочешь сказать, я подсознательно мечтаю о тюрьме? – спрашивает. – Да я лучше в канализации утоплюсь!

– А где ж ты тут канализацию найдешь? – улыбается в темноте Рудик. – Тут все удобства, как говорится, во дворе. А двор у нас сейчас о-го-го какой – вся тайга… – он замолкает. Так они лежат некоторое время.

– И ведь ни один прорицатель сейчас бы не сказал, что нас ждет впереди, – произнес вдруг Володька.

– А ты что, веришь в прорицателей? – спрашивает Рудик.

– А что?.. Сегодня астрология входит в моду… Впрочем, она никогда из нее и не выходила. Это только в нашей стране ее причисляют к разряду мистики. Кстати, в Римской империи был такой император Витерий… Однажды ему надоели все эти предсказатели-халдеи, и он приказал изгнать их с римской земли. Тогда те сказали: тот день, когда нас изгонят из государства, станет днем смерти императора. Тот испугался и оставил их.

– Вот-вот, государи всегда были мистиками, – говорит Руд. – А мистика – это оружие трусов… Впрочем, каких только чудес на свете не бывает! Глядишь, и за мистикой что-то кроется. Нам ведь не дано ощущать радиацию, не дано видеть радиоволны или там ультрафиолетовые лучи… Но ведь они существуют! Как существуют и законы, по которым происходят в мире всякие невероятные вещи.

– Вот именно! – соглашается Володька. – Помнишь, мы как-то уже говорили с тобой о том, что мы стали заложниками вот этой самой мистики…

Ну конечно же, Рудик все помнил. И про шамана, и про костер, и про злых духов…

– Да, какая-то чертовщина получается… – говорит он. – Не был бы я цивилизованным человеком – точно бы в нее поверил. Кстати, ты знаешь, что такое мистика?.. Это неопознанный объект нашего скудного познания… Вот и думай, с чем мы столкнулись.

– Ну так я об этом только и думаю! – усмехнулся Володька. – Ты вот скажи, почему нас до сих пор не нашли? Что это, чья-то злая воля, наваждение или обыкновенное человеческое разгильдяйство?

– А может, нас вовсе не искали? – предположил Руд.

– М-да… Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью… – с усмешкой проговорил старшина.

Старков улыбнулся.

– Сам, что ли, придумал?

– Да нет… Это у одного парня с нашего курса была такая присказка, – пояснил Володька.

– Нормально! – говорит Руд. – Вот мы и сделали Кафку былью… Страшнее не придумаешь! Хотя, если честно, Кафке далеко со своими воспаленными мозгами до нашей ситуации… Говорю, ему бы и в голову не мог прийти такой замороченный сюжет… Выходит, жизнь богаче нашего воображения.

– Выходит… – соглашается Грачевский.

Притихли. Кажется, усталость, которую они теперь ощущали денно и нощно, возьмет свое, и они заснут, ан нет…

– Слушай, а что ты вдруг стал таким раздражительным? – неожиданно спрашивает товарища Володька. – С людьми стал конфликтовать. Ну, за что ты сегодня утром на Пустолякова напустился? Он же хороший парень.

– Хороший!.. – усмехнулся Руд. – А ты знаешь, что он меня ни с того ни с сего обматерил?.. Кстати, ты тоже не ангел. Взял вчера и наорал на санинструктора. А в чем он виноват? В том, что лекарства закончились? Но он же не фабрика по выпуску пилюль. Сам подумай, где живем.

Грачевский беспокойно заворочался.

– Да, верно, все мы тут стали психами, – говорит он. – Однако надо как-то научиться сдерживать себя. Ведь так нельзя! Мы же не умираем пока. И, надеюсь, не умрем. Когда-то ж, я думаю, нас все-таки хватятся.

– Хватятся!.. – усмехнулся Руд. – Кстати, ты знаешь, что конфликт – это источник развития? Выходит, конфликтуя меж собой, мы продолжаем развиваться.

Володька усмехнулся.

– Тоже скажешь!.. Ну какое может быть развитие без книг? – спрашивает он. – Эх, жаль, что у нас нет никакого чтива. Это бы хоть как-то скрасило нашу жизнь. Знаешь, раньше я не ложился спать, пока не прочитаю хотя бы страничку…

– Nulla dies sine linea…

– Помню, помню… Ни дня без строчки. Но это для писателей.