Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Когда это произошло, на территорию содружества уже вторгся другой враг – шведы, и проблема казаков, которые установили отношения с королем Швеции и побуждали его начать войну с Польшей, теперь стала частью общего кризиса в Центрально-Восточной Европе, спровоцированного восстанием Хмельницкого, который превратился в конфликт между многими странами, воюющими друг с другом и меняющими союзников при всяком удобном случае. Так же поступали и сами казаки, теряя надежду на полную независимость при виде того, как Москва постепенно уничтожает их автономию.

Когда в 1657 г. Богдан Хмельницкий умер после тщетных попыток укрепить свое положение путем заключения союзов со Швецией и Трансильванией, новый гетман Иван Выговский, кандидат от партии, выступавшей за заключение соглашения с Польшей, начал тайные переговоры с королем Яном II Казимиром, порвал отношения с царем и 16 сентября 1658 г. заключил Гадячскую унию с представителями Польши. Это было нечто большее, чем еще один договор о признании автономии казаков – на этот раз Польшей. Двойственная структура польско-литовского содружества была изменена: рядом с королевством Польша и Великим княжеством Литовским было поставлено «княжество Рутения» на основе полного равенства. Казацкий гетман стал одновременно первым сенатором нового княжества Киевского, оставаясь при этом главнокомандующим казацкой армией численностью в мирное время 30 тысяч человек; казаки должны были постепенно входить в знатное сословие. В то время как православные получили в княжестве особые права, включая допуск их иерархов в сенат содружества, любое развитие униатской церкви на его территории было запрещено. Эта территория включала, однако, не все земли Рутении, а лишь три пограничные провинции, называемые украинскими и связанные с казацкими традициями.

Даже при этом новая уния, ратифицированная Варшавским сеймом на следующий год, предложила самое лучшее из возможных решений проблемы казаков на новом этапе ее развития. Это мог бы быть конструктивный шаг вперед в организации Центрально-Восточной Европы. К сожалению, это решение было принято слишком поздно, и ему не удалось ни восстановить старые границы, ни сохранить связь Украины с Западом. После столь кровавых войн между казаками и поляками оставалось взаимное недоверие, жертвой которого в конечном счете стал сам Выговский. Казаки были далеко не едины в поддержке Польши в решающей войне с Москвой, которая хотела, разумеется, сохранить огромные завоевания 1654 г. и последующей военной кампании. После первых побед даже при поддержке татар 1659 г. закончился уходом в отставку Выговского. Его преемник – сын Хмельницкого Юрий сначала попытался сохранить равновесие между Польшей и Россией, но вскоре снова отдал Украину под защиту царя.

После еще одной победной для Польши кампании в войне с Россией [45]в 1660 г. он сдался королю, но, столкнувшись с противодействием сторонников Москвы, вышел в отставку в 1663 г., ушел в монастырь и покинул Украину в состоянии хаоса и страшной разрухи, возникших в результате амбициозной политики его отца. В казацкой среде теперь появилась третья сторона, возглавляемая Петром Дорошенко, который вернулся к идее искать защиты у Турции, и в последовавшем трехстороннем конфликте между Польшей, Россией и Османской империей с непрекращающимися татарскими набегами, завершающими разорение страны, на чьей бы стороне татары ни воевали, судьбой казаков, Украины и населения Рутении мог быть лишь их раздел между всеми тремя или, по крайней мере, двумя из этих держав.

Страны Центрально-Восточной Европы находились под постоянным давлением с запада и с востока. После завоевания турками Балканского полуострова оставшейся части самого уязвимого региона Европы пришлось страдать и от дополнительного нажима, исходившего с юга. И лишь в исключительных случаях вторжения с севера со стороны естественной границы – Балтийского моря создавали новые опасности для шаткого положения Центрально-Восточной Европы. За исключением «дописьменного» периода набегов варягов и миграций, это происходило только в XVII и начале XVIII в., когда Швеция играла роль великой державы.

Вторжение в Ливонию Карла IX и даже вторжения Густава II Адольфа, доходившие до Пруссии, были лишь прелюдиями по сравнению с завоеваниями Карла X Густава в середине XVII в. И хотя они закончились неудачно, как и позже завоевания Карла XII, у них было больше шансов на успех, и они повлекли за собой более продолжительные последствия для Центрально-Восточной Европы, равно как и менее катастрофические результаты для самой Швеции, чем авантюры последнего шведского завоевателя.

На этот раз польско-шведская война уже не была спором между двумя ветвями династии Ваза, которую в Швеции сменила немецкая Пфальц-Цвайбрюккенская династия. Не была она и территориальным конфликтом, ограниченным ливонскими и прусскими землями. На кону стояли: существование Польши как независимого государства, ее союз с Литвой и все, что оставалось от свободного политического развития в Центрально-Восточной Европе. Больше была ответственность нескольких предателей, которые подталкивали Карла X Густава к неспровоцированной агрессии и способствовали его наступлению. Даже тот факт, что Ян II Казимир – последний из рода Ваза – продолжал носить титул короля Швеции, не был оправданием для разрыва Штумдорфского перемирия, по которому ему остался этот титул и срок действия которого истекал в 1661 г.

В июле 1655 г. шведы в первый раз вторглись в Великую Польшу, где единственные вооруженные силы, которые можно было мобилизовать ввиду опасной ситуации на востоке, капитулировали перед хорошо обученными и закаленными в боях Тридцатилетней войны войсками и признали власть Карла X Густава. Три месяца спустя самый могущественный литовский магнат – князь Януш Радзивилл подписал Кейданский договор, по которому союз с Польшей сменился на союз со Швецией. Тем самым он надеялся занять главное положение в Великом княжестве и, возможно, получить от Швеции помощь для отражения начавшегося в тот момент вторжения России. Но большинство литовцев сочли это своевольное решение еще одним предательством и под руководством Павла Сапеги продолжали оказывать сопротивление на ничейной земле между наступающими шведскими и русскими войсками.

Над содружеством нависла опасность полного раздела, потому что Карл X Густав, оккупировавший большую часть самой Польши, включая Варшаву и Краков, пообещал отдать некоторые польские территории Фридриху Вильгельму Прусскому, великому курфюрсту, вышедшему из-под власти своего польского сюзерена в Восточной Пруссии и в январе 1656 г. сделавшему эту провинцию вассальным княжеством Швеции. На территории, которая осталась бы от Польши после потерь еще и на востоке, Карл X Густав сам хотел быть королем, заставив законного правителя отправиться в ссылку в Силезию. Только Гданьск выстоял против шведов и пруссаков, а также Львов – против казаков, татар и русских, но заметное изменение к лучшему произошло после успешной обороны Ченстоховского монастыря в Рождество 1655 г.