Жюль Верн - Воспоминания о детстве и юности. Дядюшка Робинзон. Паровой дом

Во время этого визита Матиаса ван Гёйтта сопровождал Калага-ни и еще двое охотников из его персонала.

Устройство курорта в такой приятной местности ему чрезвычайно понравилось. Полковник Монро пригласил его остаться на обед. Он принял приглашение с готовностью и обещал оказать честь нашему обеду.

В ожидании обеда Матиас ван Гёйтт пожелал осмотреть Паровой дом, комфорт которого резко контрастировал со скромным обиходом крааля. Два дома на колесах вызвали с его стороны комплименты, но я должен признать, что Стальной Гигант не поверг его в восторг. Натуралист, подобный ему, не мог не остаться равнодушным к этому шедезру механики. Разве мог он одобрить создание искусственного животного, как бы ни было оно замечательно?!

— Не думайте плохо о нашем слоне, господин Ван Гёйтт, — сказал ему Банкс. — Это мощное животное, и, если бы понадобилось, оно могло бы потащить вместе с нашими двумя вагонами все клетки вашего зверинца на колесах!

— У меня есть буйволы, — ответил зверолов, — и я предпочитаю их спокойный и уверенный шаг.

— Стальной Гигант не боится ни когтей, ни зубов тигра! — воскликнул капитан Худ.

— Бесспорно, господа, — отвечал Матиас ван Гёйтт, — но зачем хищники станут нападать на него? Их вовсе не привлекает стальное тело.

Если натуралист не скрывал своего безразличия к нашему слону, то индийцы, и особенно Калагани, наоборот, не переставали пожирать его глазами. Чувствовалось, что к их восхищению гигантским животным примешивалась известная доля суеверного почтения.

Калагани был еще более удивлен, когда инженер повторил, что Стальной Гигант сильнее, чем вся упряжка крааля. Это послужило для капитана поводом рассказать не без некоторой гордости о нашем приключении с тремя «хоботными» принца Гуру Сингха. Смутная улыбка недоверия блуждала на губах зверолова, но он промолчал.

Обед прошел прекрасно. Матиас ван Гёйтт оказал ему большую честь. Надо сказать, что стол был украшен трофеями нашей последней охоты и что господин Паразар превзошел самого себя.

Кухня Стального Гиганта была богата разнообразными напитками, которые наш гость высоко оценил, особенно два-три стакана французского вина, — он сопровождал смакование их неподражаемым прищелкиванием языка.

После обеда, когда пришла минута расставания, можно было судить о «неверности его походки», потому что если вино ударило ему в голову, то оно поразило также и его ноги.

Когда пришел вечер, мы расстались лучшими в мире друзьями, и с помощью своих спутников Матиас ван Гёйтт сумел дойти до своего крааля без приключений.

Тем не менее 16 июля один случай чуть не привел к ссоре между звероловом и капитаном Худом.

Капитан убил тигра в тот момент, когда тот входил в одну из ловушек, и если он стал сорок третьим для капитана, то не стал восьмым для зверолова.

Все же после довольно горячего объяснения добрые отношения были восстановлены благодаря вмешательству полковника Монро. Капитан Худ обещал уважать хищников, которые «выражали намерение» попасть в ловушки Матиаса ван Гёйтта.

В течение следующих дней погода была отвратительной. Приходилось волей-неволей оставаться в Паровом доме, меж тем как нам следовало поторапливаться, пока сезон дождей не подошел к концу, что должно было вскоре произойти, так как он продолжался уже больше трех месяцев. Если программа нашего путешествия будет выполняться в условиях, определенных Банксом, то нам оставалось не больше шести недель пребывания на курорте.

Двадцать третьего июля несколько горцев во второй раз пришли навестить полковника Монро. Их деревня Суари была расположена в пяти милях от нашего лагеря, на верхней границе Тар-риани.

Один из них сказал нам, что в течение нескольких недель тигрица делала опустошительные набеги на эту часть территории. Стада сильно пострадали, и люди уже поговаривали о том, чтобы уйти из деревни, которая становилась опасной для жизни. Никому не было покоя: ни домашним животным, ни людям. Ловушки, капканы, засады — ничто не спасало от этого жестокого зверя, занявшего место среди опаснейших хищников, о каких когда-либо слышали самые старые горцы.

Этот рассказ, понятно, чрезвычайно возбудил охотничий азарт капитана Худа. Он немедленно предложил горцам сопровождать их в деревню Суари, готовый весь свой опыт охотника и верность глаза поставить на службу этим славным людям, которые, как я полагаю, на это немного рассчитывали.

— Вы пойдете, Моклер? — спросил меня капитан Худ тоном человека, который отнюдь не стремится навязать решение.

— Конечно, — ответил я. — Я не хочу пропустить такую интересную экспедицию!

— Я тоже пойду с вами на этот раз, — сказал инженер.

— Вот отличная мысль, Банкс!

— Да, Худ! Мне очень хочется увидеть вас в деле.

— А я разве не пойду, мой капитан? — спросил Фокс.

— Ах, интриган! — воскликнул капитан Худ. — Он желает дополнить свои полтигрицы! Да, Фокс! Да, ты пойдешь!

Поскольку речь шла о том, чтобы уйти из Парового дома на три или четыре дня, Банкс спросил полковника, не хочет ли тот сопровождать нас в деревню Суари.

Сэр Эдуард Монро поблагодарил его. Он решил воспользоваться нашим отсутствием для того, чтобы побывать с Гуми и сержантом Мак-Нилом в средней зоне Гималаев, над Тарриани.

Банкс не настаивал.

Было решено, что в тот же день мы отправимся в крааль, чтобы попросить у Матиаса ван Гёйтта его чикари, они могли бы нам пригодиться.

Через час, к полудню, мы пришли туда и посвятили зверолова в наши планы. Он не стал скрывать своего тайного удовлетворения, узнав о подвигах тигрицы. «Хорошо сделано, — сказал он, — для того чтобы поднять в умах знатоков репутацию кошачьих на полуострове». Потом он отдал в наше распоряжение троих из своих индийцев, не считая Калагани, всегда готового идти навстречу опасности.

Было условлено с капитаном Худом, что в случае, если эта тигрица попадется живой, что невероятно, она по праву будет принадлежать зверинцу Матиаса ван Гёйтта. Как привлечет посетителей табличка, повешенная на прутьях ее клетки, где красноречиво будут изложены ее подвиги, подвиги «королевы Тарриани, которая сожрала не меньше 138 человек обоего пола»!

Наш маленький отряд ушел из крааля около двух часов пополудни и еще не было четырех, как он пришел в Суари без всяких происшествий.

Там царила паника. В это самое утро тигрица напала у ручья на несчастную женщину и унесла ее в лес.

Нас гостеприимно приняли в доме богатого фермера-англичани-на. Наш хозяин больше чем кто-либо имел причины жаловаться на неуловимое животное и охотно оплатил бы ее шкуру несколькими тысячами рупий.

— Капитан Худ, — рассказал он, — несколько лет тому назад в центральных провинциях тигрица заставила жителей тринадцати деревень убежать из своих домов, и двести пятьдесят квадратных миль плодородной земли остались невозделанными. Но здесь, если так будет продолжаться, вся провинция разбежится!