Владимир Плугин - Разведка была всегда...

Вот один из ярчайших примеров. Заставить Речь Посполитую отказаться от реванша за уступки, сделанные при заключении Андрусовского перемирия 1667 года, казалось на первый взгляд невозможным. Все документы о намерениях польского короля Яна Собеского, известные Посольскому приказу, свидетельствовали о его стремлении к войне с Россией. Даже прокламации, обещавшие украинцам освобождение земель, занятых «бусурманами», наделе означали пропаганду войны с «москалями». Однако Голицын учитывал, что Франция, видя усиление австрийской партии в Речи Посполитой, предпочтёт скорее направить силы последней на юг, чем допустить сближение польско-имперских позиций в германском вопросе. Это было то звено, потянув за которое можно было распутать всю цепь.

Между тем империя Габсбургов, вышедшая из войны на Западе с довольно убыточным Нимвенгенским миром (1679 г.), жаждала реванша на Рейне и отказывалась от борьбы на Дунае до тех пор, пока не почувствовала на своей земле последствий некорректных отношений с Россией (кстати сказать, стремившейся удержать Францию от обострения обстановки на Рейне). Восстание Имре Тёкёли всколыхнуло Венгрию. В то время как Вена отказала Москве в обещанной помощи против Порты, молодой полководец нашёл в Стамбуле защиту от Габсбургов.

В июле 1683 года 200-тысячная армия великого визиря Кара-Мустафы форсировала Рааб и устремилась к Вене. Император Леопольд бежал, столица оказалась в кольце осады. Только высочайшее мужество защитников Вены и распорядительность коменданта графа Штаремберга позволили в течение шести недель удерживать её. Австрийская трагедия не вызывала у князя Василия чувства злорадства, что было бы понятно в отношении отколовшегося союзника. Согласно инструкциям Голицына, уже с самого начала 1683 года русский посол в Речи Посполитой И. И. Чаадаев использовал своё влияние для поддержки в сейме партии магнатов, призывавших выступить на помощь Габсбургам. Сейм принял решение о союзе с Империей, и в этом не последнюю роль сыграло обещание России выступить против Порты после подписания «Вечного мира» с Речью Посполитой и заключения перемирия со Швецией. Сопротивление профранцузской партии сейма, до того диктовавшей свою волю, удалось преодолеть, — в частности, с помощью французских представителей в Варшаве (учитывая их заинтересованность в успехе переговоров о союзе с Россией на Балтике), так что у многих магнатов даже сложилось впечатление, что Франция поддерживает австро-польскую борьбу с Портой.

Объединение сил Империи и Речи Посполитой в буквальном смысле спасло Вену: 12 сентября 1683 года союзное войско во главе с Яном Собеским подошло к истощённому осадой городу и смело ударило по неприятелю. Кара-Мустафа был разбит и, оставив свой богатый стан, отступил к Раабу. Преследуя неприятеля, конница Собеского нанесла ему новое поражение под Парканами, и завоеватели вынуждены были покинуть Австрию.

Победа под Веной возродила надежды на избавление юга Европы от османской опасности. В 1684 году к союзу присоединилась Венецианская республика, возобновившая борьбу с Портой в Средиземноморье. Священная лига против Турции была возглавлена Папой Римским Иннокентием XI. Обязавшись вести коалиционную войну и не заключать сепаратных договоров с Портой, участники Лиги особо отметили необходимость привлечения к союзу других христианских правителей, и прежде всего — царей московских.

На некоторое время и на западной границе России опасность была ликвидирована. Но Голицын не обольщался успехами в организации Священной лиги, над которой столь напряжённо трудилась русская дипломатия. По сведениям, поступившим в Посольский приказ, в Европе было правильно оценено значение похода Собеского под Вену. В то же время у Василия Васильевича было немало свидетельств о конфликтах между союзниками: даже в Стамбуле говорили о том, как немцы ненавидят поляков за их победу. Победа эта вскружила голову Яну Собескому, наотрез отказавшемуся подтвердить и навечно закрепить условия Андрусовского перемирия. 39 посольских съездов в Андрусове в начале 1684 года не дали никакого результата. Тем самым король препятствовал присоединению России к Священной лиге.

Но Голицын имел более точную, чем король, информацию о силах Османской империи и, в отличие от Яна Собеского, предвидел затяжную войну Священной лиги с Оттоманской Портой и Крымским ханством. Князь Василий был уверен: необходимость в союзе с Россией будет нарастать. Посольский приказ (и, как нам сейчас известно, внешнеполитические ведомства других стран) был информирован о мнении правящих кругов Стамбула, что если бы под Вену пришло не польское, а русское войско, то поражение Кара-Мустафы было бы значительно более серьёзным, что согласованные действия России в составе Священной лиги поставили бы под угрозу само пребывание турок в Европе. Заинтересованность в русских военных силах была велика, как мы помним, и у действующих лиц балтийского конфликта. Там участие России было непременным условием создания антишведской коалиции.

Последующие события заставили Яна Собеского и магнатов отказаться от необоснованно преувеличенного представления о своих силах. Неудачная осада Каменца в 1684 году и поражение в Молдавии в 1685-м привели Речь Посполитую к столу переговоров с Россией. Ещё быстрее вынуждена была реагировать Империя. Её войска успешно действовали в эти годы в Венгрии и Семиградии. Однако выступления Франции против испанских Нидерландов на Рейне (осенью 1683 г. и летом 1684 г.) и трения с восточным союзником после венских событий ставили Империю в угрожающее положение.

В этой ситуации Вене пришлось уповать на своё дипломатическое искусство. Весной 1684 года имперские послы Жировский и Блюмберг были торжественно встречены в Москве. Они приехали с намерением заставить князя Голицына поступить так, как было бы выгодно Империи. Учитывая заинтересованность России в борьбе с Крымом, послы предложили ей принять участие в Лиге, послав против крымского хана казаков Самойловича с подкреплением из нескольких полков русской регулярной пехоты. Дескать, Россия, без больших затрат отвлекая орду от центрально-европейского театра военных действий, получила бы по окончании войны все выгоды участницы Лиги.

Василию Васильевичу было ясно, что столь «скромные» запросы послов должны были изъять из его арсенала козырную карту — Бахчисарайский мир. Князь обошёл ловушку, выразив искреннюю заинтересованность в широкомасштабной борьбе с османской агрессией. Но для вступления в Священную лигу, по его словам, имелось серьёзное препятствие. «У великих государей, — говорил Голицын, — с королём польским осталось только девять перемирных лет, и если великие государи, вступив за цесаря и короля польского в войну с турским султаном, рати свои утрудят, а польский король, по истечении перемирных лет, наступит войною на их государства, то великим государям какая прибыль будет? Поэтому, не заключив Вечного мира с Польшею, великим государям отнюдь в союз вступить нельзя, что послы сами могут понять».