Максим Савичев - Наперекор Судьбе [СИ]

Дело шло к вечеру — маршировали на максимальной скорости, благо, постоянные тренировки давали себя знать — солдаты ещё не устали и были вполне бодры. По отрядам распределялись связки факелов, зажигательные стрелы — всё было загодя подвезено в обозе, прибывшем из Сард. Войска будут продвигаться вперёд до полуночи, потом — быстрый ужин и короткий сон — не больше четырёх-пяти часов. Лагерей решено было не строить. Как правильно отметил Эвклид, это была не война, а охота. А солдат от зверя за частоколом не прячется. Будет выставлено охранение из засад, дабы, в случае какой-либо неожиданности, не попасть впросак. Но Эвмен сильно сомневался в храбрости олигархов.

Когда над опушкой леса разнёсся вой трубы, небо уже начало темнеть — стала видна, пока что еле-еле, круглая, словно монета, луна, проявлялись самые яркие звёзды. Вся живность, вспугнутая перекличкой труб и рожков, огромным количеством света и гула от цепи солдат, затихла. Не перекликались птицы, не свиристели в траве сверчки… Человек в очередной раз демонстрировал своё превосходство природе.

— Ну, вперёд.

— Есть, стратег!

Войска вступили в лес.

— Стратег, зачем мы всё же…

— Эстарх… Ты становишься слишком любознательным. Это не харизматично. Люди любят глупых героев, а не умных военачальников.

— Стратег…

— Мы загоняем зверя.

— Что?.. — явно растерялся гиппарх.

Если пехота шла широкой цепью и создавала много шума, то тарантинцы просто рыскали по лесу илами — искали вражеские засады. Первые создавали психологические эффект, вторые им пользовались. Правда, сегодня вряд ли удастся нагнать вражеский арьергард, но завтра… Да и звук труб в ночи разносился очень далеко — если мятежники его слышали, то должны были начать нервничать. Может, даже паниковать — по какой-то причине среди олигархов Эвмен пользовался крайне дурной славой беспощадного кровавого палача.

Стратег гнал мятежников на заграждения, строящиеся сейчас Поликлетом — прорваться через них сходу они не смогут, поэтому, под угрозой удара в тыл армии Эвмена, будут вынуждены пробиваться на север — в горы. Где и будут окончательно уничтожены. Женщины и дети сильно тормозили движение мятежников, что, в конечном счёте, и погубит их… Впрочем, стратегу было плевать — уничтожены будут все до единого. Маленькие мстители в будущем ему были ни к чему.

Над лесом разнёсся глухой рокот командирской трубы — привал. В свои права вступала полночь…

— Стратег, несколько передовых дозоров столкнулись с вражескими заслонами, уничтожено несколько десятков вражеских солдат, — отрапортовал гонец. Наступать на пятки мятежникам стали ближе к обеду — и те очень засуетились…

— Потери?

— Два убитых и пять раненых, стратег.

— Понятно… Всё, свободен, — гонец, склонив голову, поскакал обратно, — Эвклид, что с госпиталями и перевязочными пунктами?

— Всё готово, стратег. Командиры ил и лох извещены об их местонахождении.

— Отлично.

Обдумав всё, Эвмен решил дать приказ командирам поредевших лох и ил отступать в тыл — для реорганизации и спасения жизней раненых. Заодно вытаскивали в тыл и тела павших — стратег решил, что своих убитых всегда надо хоронить с почестями. Место побитых отрядов заменяли свежие — из второго эшелона. Благо, фронт наступления был не так широк, поэтому позволял подобные действия, более того, были даже третий и четвёртый — правда, в четвёртом состояли соматофилаки и ксистофоры, которые, по понятным причинам, вступали в бой только в случае серьёзного сопротивления, которое не удастся сломить тарантинцам и присоединившейся к ним пехоте.

Постепенно армия изогнулась полумесяцем вокруг отступающих мятежников — в серьёзные бои старались не вступать, однако отставшие небольшие группы и разведчиков нещадно перемалывали, не давая ни остановиться, ни сгруппироваться, ни найти выход из ситуации. Врага гнали прямо на укрепления — после того, как мятежники несколько раз попытаются взять их приступом, стратег надавит на них с тыла, вынуждая отступать в горы — где, собственно, они и закончат свою жизнь. Можно было бы, конечно, нагнать их и разбить сейчас, но Эвмен не хотел лишних потерь — пока мятежники боятся и надеются избежать смерти, они будут делать множество ошибок. Как те же разведчики, регулярно рассылаемые во все возможные стороны и перехватываемые пергамскими отрядами.

Со всех сторон слышался гул перекликающихся труб и рожков — стратег приказал дублировать каждый сигнал по несколько раз — для пущего наведения паники в рядах противника. Хоть это и несколько дезорганизовывало, но мятежники действительно ломились прочь от переклички, словно дикие животные…

К вечеру армия немного отстала от своей «дичи» — пусть отдохнут. За ночь укрепления должны будут максимально укрепить, дабы избежать лишних жертв. Как не удивительно, но мятежники практически сразу устроили привал — даже не пытаясь оторваться. Неужели решились дать бой? Это было крайне нежелательно…

Как только смолкли трубы, о себе напомнили сверчки и птицы. Погода была, конечно, просто великолепная — не жарко, не холодно… Поскольку снабжение было относительно сильно затруднено, лес изрядно опустел — солдаты, преследуя врага, набивали дичь. Так что сегодня будет весьма и весьма богатый мясом ужин. Благо, и на завтра запас сил понадобится — Эвмен не хотел чрезмерно затягивать преследование, олигархи должны видеть, что любое силовое выступление будет быстро и крайне жёстко подавлено царской армией.

— Эстарх, будьте настороже — не нравится мне, как спокойно они устроили привал.

— Дозоры докладывают о каком-то шуме — словно там идёт борьба.

— Уже сцепились с наёмниками?

— Непонятно, стратег. Если прикажешь…

— Не стоит — не хочу терять попусту людей. Для них уже поздно что-либо предпринимать, даже если сменится командование.

— Как скажешь, стратег.

Утро началось с незаметной, как надеялись мятежники, попытки оторваться от преследующей армии. И, казалось, им это удалось — пергамская армия стояла на месте, не предпринимая попыток преследования… Однако очень скоро мятежная армия натолкнулась на стоящие перед ними укрепления…

— Стратег! Стратег! — кричал, бешено нахлёстывая коня, гонец, как только увидел Эвмена.

— Что за… — хмуро начал Эстарх.

— Сейчас узнаем, Эстарх, не спеши с выводами.

— Стратег! Там… Там… — запыхавшийся гонец пытался перевести дух, чтобы внятно сказать, что же там было впереди.

— Отдышись. Всё, нормально? Продолжай.

— Стратег, мятежники перебили своих жён и детей…

— Ого, — удивился Эвмен.

— Достаточно… Радикально, — вторил подошедший только что Эвклид.