Максим Савичев - Наперекор Судьбе [СИ]

— Нам меньше забот. Итак, Эстарх, труби выдвижение. На засады натыкались? — спросил Эвмен у гонца.

— Нет, стратег. Всё чисто.

— Тогда возвращайся к своему отряду, — пришлось немного перекроить тактику — вперёд продвигались отрядами из нескольких лох или ил. Таким образом удалось сильно сократить потери — шутка ли, за два дня стратег потерял больше сорока человек убитыми…

По лесу разнёсся гул командирской трубы — войска двинулись вперёд. Но теперь пергамская армия заходила на мятежников с юга — дабы прогнать их вдоль укреплений к горам, где, собственно, и произойдёт решающее сражение.

— Стратег, может послать хирурга в лагерь…

— Эвклид, ты всерьёз считаешь, что за эту ночь там мог уцелеть кто-то из тех, кого решили убить?

— Всё же, стратег…

— Ладно, — вздохнул Эвмен — ох, уж эти гражданские, — Эстарх, хочешь прокатиться до вражеского лагеря?

— Я рядом с тобой, стратег!

— Верю, — улыбнулся Эвмен, — Эвклид, где твой конь?

— Я…

— Коня! — тут же на зов стратега нашли скакуна, спешив незадачливого всадника, переминавшегося теперь рядом со ставкой, — Эвклид, штрафовать начну за отсутствие средства передвижения, дождёшься! И такими темпами ты все госпитали оплатишь.

— Смотря, какой штраф вводить, стратег…

— Олигархически высокий.

— Я… Стратег, при всём уважении, это неудачная шутка…

— Эстарх, смешно же?

— Да, стратег! — без всяких сомнений откликнулся гиппарх.

— Эстарх с тобой не согласен, — договорив, Эвмен погнал коня вперёд. Ну, как погнал… Быстрее рыси разгоняться было опасно — не дай боги, конь сломает ногу.

Вскоре показался лагерь мятежников — перекличка труб слышалась недалеко позади, минут через пятнадцать-двадцать войска догонят стратега с охраной. Лагерь выглядел очень… Разворошённо — часть вещей лежала тут же, у кострищ, тела убитых были свалены в кучи — женщины, дети, мужчины… Видимо те, которые пытались их защитить. Не все посходили с ума.

Эвмена удивляло, с какой лёгкостью олигархи пошли на подобный шаг — не попытавшись договориться, не попытавшись дать решающий бой. Не могло же на них так подействовать суточное преследование? Хотя… Приглядевшись к телам, стратег начал понимать…

— Что думаешь, Эстарх?

— Не знаю, что и сказать, стратег… Очень странно.

— Вот и я так думаю…

— Эвклид, ты уверен, что здесь могут быть выжившие?

— Надо… Проверить… Стратег… — не выдержав, таксиарх опустошил свой желудок, свесившись с коня. Ну да, подобного рода резня нескоро становится привычной…

— Ну, хозяин — барин…. Эстарх, отряди Эвклиду таксис… Ммм, какой у нас самый молодой?

— Четвёртый пергамский гоплитов, стратег.

— Вот их и отряди. Эвклид, только сам здесь не оставайся — ты мне нужен у поля боя. Оставь… Не знаю, одного-то даже много. Ладно, одного хирурга. Хотя уверяю — он здесь не понадобится.

— И всё же, стратег… — начал бледно-зелёный таксиарх.

— Хорошо, Эвклид, хорошо. Поехали отсюда. А ещё хирург… Как же ты с таким слабым желудком людей оперируешь, а?

На закате мятежников загнали на плато посреди бесчисленных горных пиков. Несколько раз попытавшись прорваться сквозь укрепления, враг начал отступление на север — в единственном открытом для него направлении. Когда войска забрались на возвышенность — безлесную и плоскую, что твой стол, они приготовились к бою, построившись напротив идущей по пятам пергамской армии.

— Какого… Творит их стратег? — не выдержал Эстарх, — то они бегут, теряя своих солдат сотнями, то уничтожают всех тех, кто их тормозил, то готовятся к последнему бою…

— Всё просто, Эстарх. И вместе с тем даже немного грустно. Знаешь, кого вырезали в лагере?

— Кого, стратег?

— Олигархов с семьями. Там, — кивнул Эвмен в сторону построившегося врага, — остались только наёмники, галаты, да несколько сотен сардских горожан. И всё. Они надеялись оторваться от нас без этого «балласта». Но опоздали. Если бы изначально поступили так, может, и смогли бы.

— Ну, кабы, да если бы…

— Да, Эстарх. Ладно, пора с этим заканчивать.

Лучи заходящего солнца красиво освещали окрестные горы, в небе одиноко парил орёл, ища свою добычу на сегодня. Впрочем, скоро для птиц и зверей настанет настоящий пир… Плато продувалось достаточно сильным ветром, но, к счастью, доспех хорошо защищал от его резких порывов. В воздухе начинала чувствоваться осень — словно на высоте она наступала быстрее, чем на равнинах…

Пергамские войска перестраивались для наступления. В первой линии встали многочисленные застрельщики, сзади их подпирали две линии тяжёлой пехоты, на правом фланге построились тарантинцы и фракийцы — враг решил обороняться? Тогда Эвмен не начнёт рукопашного боя, пока не кончатся боеприпасы у последнего застрельщика. Зачем понапрасну жертвовать своими солдатами — итак в результате реформы их содержание очень сильно увеличилось.

— Ты смотри, Эстарх! Они сариссы умудрились сохранить! С ума сойти… — Эвмен действительно сильно удивился — шутка ли, пронести сквозь дремучий лес, при непрекращающемся преследовании, шестиметровые копья…

— Вряд ли это им поможет, стратег…

Вот пропела командирская труба — пехота монолитной массой двинулась вперёд, тарантинцы и фракийцы поскакали вперёд — они первыми начнут обстрел, заодно охватив врага с флангов. В этом сражении никто не выживет — мятежники должны всегда наказываться смертью. Теперь, в обновлённом царстве, будет только так.

Били барабаны, ставя шаг, пехота не спеша двигалась вперёд. Эвмен, с соматофилаками и ксистофорами двигался следом — приглядывая за строем солдат. Благо, строй она держать научилась очень хорошо — пара месяцев муштры и вот они, практически наследники войск Александра…

Первыми жертвами тарантинцев предсказуемо оказались галаты — не признававшие доспехов, они были крайне опасны в ближнем бою и крайне уязвимы в дальнем… Первые же залпы начали собирать богатый урожай, даже отсюда, издали, Эвмен видел, как быстро редеют ряды галатов. Приказ… Тарантинцы поскакали дальше, окружая изготовившихся к бою мятежников. К счастью, кавалерии, как таковой, у них не было — только небольшой отряд стратега. А, нет, военачальника — кавалерия была тоже галатская… И этот отряд жался к своей пехоте, в тщетной надежде избежать своей смерти.

Да… Стыдно признать, но Эвмен уже устал от войны — несколько месяцев он гонялся за врагами Пергама, уничтожая их везде, где это только возможно. У Кахины уже появился небольшой животик — его дитя росло, с каждым днём становясь больше, а он, вместо того, чтобы проводить время со своей семьёй, носился сутками в седле по всему в несколько раз увеличившемуся царству. Отчасти, именно это объясняло его беспощадность к врагу. Даже правители уязвимы чувствам…