Франческо Габриэли - Крестовые походы. Взгляд с Востока. Арабские историки о противостоянии христианства и ислама в Средние века

Когда мусульмане обратились в беспорядочное бегство, оставленные в лагере слуги, видя, что шатры брошены, стали обыскивать и грабить их. Действительно, шатры остались совершенно незащищенными, так как часть армии бежала, а другая была занята сражением. Слуги, думая, что армия полностью разбита и враг все равно захватит все имущество, оставленное в лагере, прибрали к рукам все, что только сумели найти, утащили огромное количество денег, одежды и оружия. Эта беда была хуже поражения. Султан, вернувшись в лагерь и увидев следы паники и грабежа, принял решительные меры, чтобы справиться с этим несчастьем. Прежде всего, он написал письма и послал людей, чтобы догнать и вернуть мародеров и тех, кто бежал с поля боя. Эти посланцы настигли их на Фикском холме. Они остановили беглецов, крича: «Назад, в атаку! Спасайте мусульман!» Таким образом им удалось вернуть людей обратно в лагерь. Султан приказал отобрать у лагерных слуг все украденное и разложить перед его шатром; там было разложено все, до одеял и седельных сумок. Затем султан сел у шатра, а мы собрались вокруг него, и он предложил тем, кто мог определить свое добро, поклясться в том, что оно принадлежит ему, и забрать его. В продолжение всего этого султан демонстрировал твердость и добродушие, безмятежное спокойствие и проницательность ни разу не изменили ему. Его вера в Аллаха никогда не была поколеблена. Враги, со своей стороны, вернулись к себе в лагерь, потеряв храбрейших из своих воинов и оставив на поле могущественнейших из своих вождей.

Султан послал за подводами из Акры, чтобы собрать тела погибших франков и сбросить их в реку. Один из тех воинов, которые этим занимались, рассказывал мне, что число погибших на левом фланге неприятеля превысило четыре тысячи сто человек; однако он не мог сказать, сколько их погибло на правом фланге и в их центре, потому что оттуда тела свозил к реке другой человек. Уцелевшие враги засели в своем лагере и стали готовиться к обороне, не обращая ни малейшего внимания на мусульманские войска. Многие мусульмане из лагеря бежали; в лагерь вернулись только те, кто был известен по именам, потому что страшились наказания; однако все прочие бежали без оглядки.

Я присутствовал при том, как султан собрал все украденное и вернул вещи их законным владельцам. Это случилось в пятницу, в 23-й день месяца шабан / 6 октября. После этого, когда все успокоилось, султан приказал отвести обоз в Харрубу. Он опасался, что источаемое трупами зловоние может повредить здоровью его воинов. Этот населенный пункт находился недалеко от поля боя, однако дальше того места, на котором они стояли. Шатер султана был поставлен неподалеку от обоза, а авангарду было велено занять то место, где накануне находился лагерь. Это произошло в 29-й день месяца. В конце месяца султан призвал к себе эмиров и советников, среди которых был и я; он призвал всех слушать внимательно, что он скажет: «Во имя Аллаха! Хвала Аллаху! Да снизойдет благословение Аллаха на Его Посланника! Враги Аллаха и нашего народа вторглись к нам и попирали своими ногами землю ислама; однако уже теперь мы видим предвестие нашего торжества над ними, если такова будет воля Аллаха. Врагов осталось совсем немного; теперь настало время уничтожить их полностью. Аллах свидетель, что в этом состоит наш долг. Вам известно, что единственное подкрепление, на которое мы можем рассчитывать, – это войско, которое ведет к нам аль-Малик аль-Адиль. Враг жив; если мы оставим его в покое, и он останется здесь до той поры, когда море станет пригодно для плавания, он получит мощное подкрепление. Я придерживаюсь мнения, и оно кажется мне наиболее правильным, что нам следует немедленно атаковать врага, но пусть каждый из вас выскажется по этому поводу».

Эта речь была произнесена в 13-й день тишрин, согласно солнечному календарю (13 октября). Совет разделился во мнениях, последовала оживленная дискуссия; наконец было решено отвести армию в Харрубу. Там войска несколько дней отдохнут и восстановят силы, ибо все они устали от тяжести оружия. Отдохнув, они обретут прежнюю силу. Отдых надо дать и лошадям. Люди пятьдесят дней провели с оружием в руках и в седле; лошади тоже участвовали в сражениях и нуждаются в отдыхе. После того как все отдохнут, боевой дух людей повысится; аль-Малик аль-Адиль придет и поможет и словом, и делом; останется только вернуть всех дезертиров и заново набрать пехоту, чтобы повести ее на вражеских пехотинцев.

Султан все это время испытывал серьезное недомогание, вызванное тяжестью доспехов, которые он носил в течение длительного времени, кроме того, его угнетала тревога; в конце концов он дал уговорить себя и принял совет приближенных. В 3-й день месяца Рамадан к обозу присоединилась армия. Султан в ту же ночь отправился следом и его здоровье начало улучшаться. Он собирал войска в ожидании своего брата аль-Малика аль-Адиля, прибывшего в 10-й день месяца Рамадан / 22 октября (ибн аль-Атир и Имад ад-Дин указывают дату месяцем позже).

Ибн аль-Атир

Во время осады Акры франки построили три массивные деревянные башни, каждая высотой шестьдесят локтей. В них было пять этажей, на каждом множество солдат. Для этих башен требовался особый лес, и его привозили издалека. Они были покрыты шкурами, уксусом, грязью и разными огнеупорными материалами. Франки очистили дорогу для их передвижения и доставили все три к стенам Акры. Штурм начался в 20-й день первого месяца раби 587 / 27 апреля 1190 года. Башни возвышались над стенами, и люди, которые были в них, сражались с защитниками на стенах. А франки в это время начали заполнять ров. Было ясно, что город вот-вот возьмут штурмом. Жители Акры послали человека, чтобы тот вплавь выбрался из города и сообщил Саладину, что захват неминуем. Султан приказал армии идти на врага и вступить с ним в бой со всех сторон, желая таким образом отвлечь франков от штурма города. Франки разделились. Одна часть их армии сражалась с Саладином, другая – штурмовала город, но давление на Акру ослабело.

Бои продолжались восемь дней. В 28-й день месяца / 5 мая усталость обеих сторон после восьми дней и ночей изнурительных непрекращающихся сражений положила им конец. Мусульмане теперь были убеждены, что франки возьмут город – защитники больше не могли отражать атаки с осадных башен. Они использовали все известные им уловки, но тщетно, обрушили на башни лавину греческого огня, но это не произвело особого впечатления. Мусульмане поняли, что они обречены, но в это время Аллах пришел им на помощь и помог сжечь башни.

Это случилось так: был человек из Дамаска, страстно увлекавшийся пиротехникой и знавший много всяких добавок, способных усилить эффект огня. Друзья часто упрекали его за эту опасную страсть, но он отвечал, что его хобби никому не причиняет вреда. По странному стечению обстоятельств этот человек был в Акре, и когда он увидел строящиеся осадные башни, то сразу же начал собирать все необходимое для огня, который нельзя затушить уксусом, землей или любым другим веществом. Когда у него все было готово, он показал свое изобретение эмиру Каракушу, командиру гарнизона и правителю Акры. Он попросил его приказать командиру артиллерии нацелить одну из катапульт на башню и выстрелить в нее тем, что он даст. Башня загорится. Каракуш был вне себя от ужаса, ожидая падения города в любую минуту. Исступление едва не убило его. Слова пришедшего к нему пиротехника привели его в еще большую ярость. Он заорал: «Мои люди использовали все возможное, чтобы поджечь башни греческим огнем, но у них ничего не вышло!» Но те, кто присутствовали при этом, сказали: «Кто знает, быть может, Всевышний поручил наше спасение именно этому человеку? Не будет вреда, если мы сделаем то, что он просит». Каракуш согласился и велел командиру артиллерии выполнить приказ человека. Определенное количество емкостей с сырой нефтью и другими составляющими было брошено в башню, но огонь не появился. Франки, видя, что контейнеры падают, а ничего не загорается, стали танцевать на вершине башни, выкрикивая оскорбления и шутки. Когда изобретатель убедился, что емкости, выпущенные катапультой, действительно попали в башню, он выстрелил еще одну, наполненную изобретенным им составом, и башня сразу загорелась. Он выстрелил еще одну, и еще. Огонь быстро распространялся по башне, преграждая людям на платформах путь к спасению. Башня сгорела со всеми, кто там был, а также с запасами оружия. Франки, видя, что первые емкости не причиняют никакого вреда, сохраняли спокойствие и не делали попыток спастись, и спохватились, лишь когда Всевышний дал им почувствовать, что такое адский огонь. Когда первая башня сгорела, мусульмане стали обстреливать вторую, солдаты которой разбежались, и третью. Все они сгорели, сделав этот день запоминающимся для нас. Мусульмане смотрели на происходящее и радовались. Их лица осветило ликование, сменив грусть. Все они радовались спасению от смерти своих единоверцев, ведь у каждого в городе был друг или родственник. Изобретателя привели к Саладину, который пожелал осыпать его дарами и почестями, но тот отказался. «Я сделал это из любви к Аллаху, – сказал он, – и не желаю за это никакой награды». Радостная новость облетела все провинции, и султан послал за подкреплением с востока. Первым прибыл Имад ад-Дин Занги ибн Маудуд ибн Занги, правитель Синджара и Джазиры, затем Ала ад-Дин, сын Изз ад-Дин ибн Маудуд ибн Занги, правитель Мосула, посланный отцом, чтобы командовать армией Мосула, вслед за ним Зейн ад-Дин Юсуф из Арбелы. Каждый из них, как только прибывал, сразу вступал в бой, и только потом люди ставили палатки.