Ирина Измайлова - Царь Гектор

— У-у-у, жук навозный! — сжав зубы, проговорил герой, через плечо бросая взгляд на следующие за ними колесницы и на Анхаффа, чутко прислушивающегося к разговору на непонятном ему языке. — Да, ты права, вероятно. Я и сам об этом думал. Ну что же, сестрица... Ты могла бы в таком случае стать вскоре женой нового фараона и великой повелительницей Египта.

Он ждал вспышки ярости, но амазонка только пожала плечами.

— Возможность хоть куда! А потом отравить его и самой стать фараоном. Хотя они едва ли признают женщину-царя.

— Ошибаешься, — возразил Гектор. — Лет четыреста назад у них была женщина-фараон. Как раз после смерти мужа она и стала царствовать. Её звали Хатшепсут [28] Хатшепсут — дочь фараона Тутмоса I. После его смерти (около 1500 г. до н.э.) стала соправительницей своего юного сводного брата, Тутмоса III и вскоре фактически полностью захватила власть. Ее правление отличалось гибкостью и мудростью. Правила в течение 24 лет. . Но мы уже не о том говорим, Пентесилея! Хватит. Давай думать, что делать дальше.

Амазонка пожала плечами.

-— Если мы повернём, то, во-первых, провалим поход, навлечём на себя гнев фараона и лишимся возможности чего-либо от него требовать и даже просить. Во-вторых, мы скорее всего попадём в ловушку. И ты, и я знаем, что она нам наверняка приготовлена, равно, как была приготовлена шерданам. И в любом случае, доберёмся мы благополучно до Мемфиса или нет, но мы опозорим себя. Мы проиграем.

Несколько мгновений Гектор раздумывал. Потом повернулся к своим воинам.

— Войску стоять! Анхафф, Харемхеб, ко мне!

Длинная вереница остановилась почти мгновенно. Начальники колесничего и пешего отрядов подбежали к командующему и замерли, ожидая его приказа.

В нескольких словах Гектор рассказал им о том, что произошло.

Оба выслушали достаточно бесстрастно. Когда командующий замолчал, вопросительно и выжидательно глядя на них, Харемхеб, более молодой и более порывистый, первым нарушил молчание:

— Из нас, из тех, кто сейчас идёт с войском, никто не смог бы известить ливийцев о движении отрядов — ни нашего отряда, ни отряда шерданов. Мы узнали, куда пойдём, лишь в самый последний день, и никто не уезжал от войска надолго. Среди нас подозревать некого.

— Меня, — с тем же спокойствием ответил Гектор. — Я знал весь путь с самого начала. Знал, к какой крепости мы движемся, где нам предстоит встреча с шерданами, где, по всей вероятности, находятся вражеские войска.

— И я знала, — произнесла амазонка, уже достаточно хорошо понимавшая по-египетски, чтобы принять участие в разговоре. — Кроме того, я ездила несколько раз на разведку.

— Таким образом, — заключил Приамид, — если предатель среди нашего отряда, то это я или Пентесилея. Вы подозреваете кого-то из нас? Прошу сказать откровенно.

— Нет! — не раздумывая, ответил Анхафф.

— Нет! — как эхо, проговорил Харемхеб.

— Хорошо, — Гектор чуть заметно улыбнулся, — в таком случае вы, как и мы, предполагаете, что предал нас кто-то из более высоких людей.

— Нас предал везир! — сказал Харемхеб всё тем же, почти равнодушным тоном.

— Замолчи! — впервые в голосе Анхаффа послышался испуг. — Разве можно говорить такие вещи?

— Можно ли говорить то, о чём всё втайне давно думают? — пожал плечами молодой военачальник. — Панехси — враг фараона. И царь Трои это знает, как знаем ты и я. Скоро это поймут и простые воины.

— Замолчи! — уже с угрозой воскликнул начальник колесничих. — Или ты потерял разум? У нас не спрашивают имён!

— Анхафф говорит верно, — прервал их спор Гектор. — Я заговорил об этом только с одной целью: я хочу, чтобы вы, сознавая, как велика опасность, решили, как нам поступить. Нас теперь всего тысяча человек, а войско ливийцев насчитывает, если верить разведчикам, три тысячи. Кроме того, они могут быть уже не там, где были недавно, уже не возле северной крепости. Они могли зайти нам в спину, они могут ждать нас в долине, недалеко от того места, где погиб отряд шерданов. Что станем делать? Я жду вашего ответа.

Оба воина задумались.

— Если мы повернём, — сказал задумчиво Харемхеб, — то на нас могут напасть сзади — и наше возвращение будет куда как на руку врагам!

— И куда как ослабит Египет! — воскликнул Анхафф.

— Что же нам делать? — упрямо настаивал Гектор.

Египтяне перетянулись, и Анхафф проговорил, оглядываясь на длинные ряды колесниц и пеших воинов и вновь поднимая глаза к нахмуренному лицу полководца:

— Решай ты. Ты мудр, опытен в битвах, и ты — великий боец. Мы верим тебе и подчинимся твоему слову.

Гектор кивнул и повернулся к Пентесилее.

— Что бы сделала ты?

— Постаралась бы узнать, где находится враг, обойти его и пробиться к осаждённой крепости, чтобы её отряд мог оказать нам поддержку в сражении, — ответила амазонка.

Троянец вновь улыбнулся, и глаза его заблестели.

— Так! А что сделал бы я, как ты думаешь?

— Скорее всего то же самое.

— Так, так... А тот, кто заманивает нас в западню, как, по-твоему, умнее нас или тупее?

Пентесилея засмеялась.

— Ну, не глупее, это уж точно!

— Значит, он знает, как мы поступим?

— Думаю, да.

— В таком случае или я — последний дурак, или нам вот-вот станет известно, где находятся ливийцы, а главное, как пробраться к крепости.

Каверин долго выколачивал погасшую трубку, набивал её новой порцией табака и раскуривал. Потом вновь взялся за рукопись.

— Я не случайно сделал здесь паузу. Точнее, не случайно именно в этом месте погасла моя трубка. Здесь опять утрата текста.

— Снова не хватает свитка?! — возмутился Михаил.

— Нет, нет, — покачал головой профессор. — Свиток идёт по порядку. Но он испорчен. Почти все пергаменты в идеальном состоянии, и только два сильно пострадали. Это — первый из них. Не знаю, что произошло, но, очевидно, в герметично закрытый сундук, ларец либо ещё куда-то, где в то время хранилась рукопись, каким-то образом попала некая жидкость. Полагаю, это было масло. К счастью, его было немного, и оно затекло только в два свитка. Есть следы и ещё на нескольких пергаментах, но там текст практически не пострадал, отдельные смытые слова легко угадываются по смыслу. Здесь же недостаёт значительной части текста, он смыт на правой половине свитка сверху вниз. Кое-где строки пропали совсем, а в большинстве мест осталось где половина, где треть строки. Угадать смысл того, что изложено в этой главе или в двух главах, можно, но восстановить текст целиком я не берусь, это значило бы просто его додумывать.

— И о чём там рассказывается, Александр Георгиевич? — спросила Аня, поднимая с пола ластившегося к ней Кузю и располагая его у себя на коленях.

— Там — прямое продолжение предыдущей главы, — Каверин выпустил изо рта огромное облако дыма и взял со стола ещё несколько листов распечатки. — Гектор оказался прав: к его отряду подъехали (или подошли, этого не удалось прочитать) двое египтян, по их словам, бежавших от ливийцев. Они назвались воинами из осаждённой северной крепости, которые пытались добраться до своих и попали в засаду. Вероятно, их было больше и часть отряда погибла, а эти двое, как они сказали, попали в плен, причём один из них знал язык ливийцев и понял, о чём враги говорили между собой. Дальше текст совсем непонятен, но я сделал предположение, что из разговоров ливийцев пленные поняли, как и когда будет совершено нападение на египетский отряд. Потом пленникам каким-то образом удалось бежать. Один из них, имя его Тефиб, предложил Гектору провести его войско окружным путём к осаждённой крепости, причём подойти к ней со стороны примыкающих с севера скал. Тефиб рассказал, что в крепости находится мощный отряд (видимо, он назвал число осаждённых, но этот текст не читается). По мнению этого самого Тефиба, объединив, выражаясь нашим языком, гарнизон крепости и войско Гектора, можно было попробовать нанести удар по ливийцам, которых было не менее трёх тысяч человек.