Виктор Баранец - Спецоперация Крым-2014

Прочитав эти строки в газете, Кручинин вспомнил давний случай в киевской гостинице, где на время переговоров остановилась делегация российского Черноморского флота. В ее составе тогда был и капитан I ранга Валерий Стрельцов – представитель Главкомата ВМФ России.

Тогда в штабном гостиничном номере за бутылкой горилки и шматом сала с Бессарабского рынка собрались бывшие сослуживцы – российские и украинские морские офицеры.

Поначалу ностальгически вспоминали свои родные училища, преподавателей, друзей, совместную службу на флотах, а затем мало-помалу беседа стала выбредать на «минное поле» – сначала осторожно, а затем все откровенней и жестче заговорили о дележке Черноморского флота. Хмель хорошо снимает «предохранители». Офицеры стали вольно или невольно переступать опасную черту – обсуждать действия политиков.

Тогда и замелькало в речи капитана I ранга Ивана Малимона (он служил в штабе Военно-морских сил Украины) любимое слово бывшего президента Украины Ющенко – «незалежность». И вот тут кто-то из россиян неосторожно назвал мечты о независимости «вечным украинским бредом». А другой ехидно спросил Малимона:

– А чего же это «независимый» Богдан Хмельницкий сам на Переяславской раде призвал народ к «зависимости» от Московии?

После этого температура разговора братьев-славян стала подниматься до опасного градуса и Стрельцов решил сбить ее, переведя спор в шутливую плоскость. Достав припасенную бутылку московской «Столичной» из дорожной сумки, он с хмельной улыбкой сказал разгоряченному Малимону:

– Иван, а вот моя «независимость» не мешает мне, русскому, закусывать водку твоим украинским салом! Мужики, давайте-ка лучше о бабах!

Но даже после нескольких попыток Стрельцова с помощью анекдотов и морских баек о женщинах увести офицерскую беседу подальше от украинской «незалежности» разговор все равно упорно возвращался к дележке советского Черноморского флота на российский и украинский. Ну, а когда раз за разом стало мелькать в разговоре слово «Крым», заискрило так, что Стрельцов призвал компанию выпить на посошок и разойтись.

До дележа Черноморского флота между Россией и Украиной он был мощной силой…

Уходили украинские офицеры вроде бы нормально, некоторые даже обнялись с россиянами, но все равно чувствовал Кручинин, что каждая сторона осталась при своем.

Заходя в свой номер, Стрельцов сказал Кручинину:

– Хорошо, что мы вовремя остановились. А то этот «независимый» Малимон мог бы запросто начать убеждать, что Черное море когда-то выкопали украинцы… Я не шучу. В прошлом году, кажется, один из тутошних историков на полном серьезе в «Вечернем Киеве» это утверждал.

После разговора Кручинина с писателем Шигиным минуло уже недели три, и все это время Александр Иванович перебирал старые фотографии, письма и газеты из домашнего архива уже не с обывательским, а неким «писательским» любопытством. А заодно прикидывал, как все это может пригодиться.

Он купил в магазине канцелярских товаров большую толстую тетрадь в картонном переплете (Ольга Михайловна в шутку назвала ее «амбарной книгой») и засел за рукопись. На обложке еще пустой тетради Александр Иванович крупными печатными буквами написал: «Черноморский флот на переломе эпох».

Едва начав первую главу своей будущей книги, Кручинин вспомнил, что в штабе флота хранится много архивных документов, которые могут очень пригодиться для рукописи. К тому же гриф «секретно» с них был уже снят. Александр Иванович обратился к начальнику штаба флота с просьбой разрешить поработать в архиве с несекретными материалами. И получил «добро».

С тех пор Кручинин частенько наезжал в штаб флота, чтобы полистать в архиве старые приказы, распоряжения, докладные записки и рапорты – под некоторыми документами стояли и его подписи.

Многое вспоминалось ему из того времени, когда он в составе военной делегации флота во главе с командующим – адмиралом Игорем Касатоновым, а позже сменившим его адмиралом Эдуардом Балтиным – ездили на переговоры в Киев или встречались с украинскими политиками и военными здесь, в Крыму…

Начиналась рукопись так:

«Еще с осени 1991 года Украина, в отличие от других республик умирающего Союза, с бешеной скоростью торопилась закрепить суверенитет по всему «фронту» – в том числе и в области обороны. Киев стремился как можно быстрее создать свою армию и свой флот. Несмотря на яростные призывы тогдашнего министра обороны СССР маршала авиации Евгения Ивановича Шапошникова не спешить с этим, украинские власти уже 3 января 1992 года начали формирование собственной армии.

Во время визита в Киев в начале 1992 года Шапошников не скрывал, что его удручает стремление украинцев как можно быстрее сформировать армию и флот. Я сам был свидетелем беседы Евгения Ивановича с депутатами Верховного Совета Украины. Маршал в лоб спросил их:

– Зачем вам своя армия?

Вопрос вызвал удивление:

– Как зачем? А какое же это государство без армии? И без флота. Без Черноморского флота…

В погожие дни Кручинин любил прогуляться на Графской пристани. И там, присев на скамейку, под мерный плеск и шепот черноморских волн, вспоминал былое. В маленьком потрепанном блокноте с телефонными номерами, на пустых страничках появились вот такие строки: «И вот уже который год не прекращается свара России и Украины из-за Черноморского флота. Она войдет в историю как одна из самых драматичных страниц российско- украинских отношений, как кость раздора, которую мы не можем поделить до сих пор».

Еще в начале 1992 года президент Украины Кравчук в беседе с маршалом авиации Шапошниковым упорно настаивал на том, что Украине нужен свой Черноморский флот, но в каком составе и под какие задачи – сформулировать не мог. И при этом высказывался странно: «Весь флот, как и его половина, Украине не нужен».

В то же время министр обороны Украины и другие члены правительства считали, что Киев должен получить 50 процентов флота. Пытаясь выяснить окончательную позицию украинского политического и военного руководства, Шапошников обратил внимание министров на серьезное расхождение их взглядов с президентом республики. И получил ехидный ответ: «Пусть вас наши семейные проблемы не интересуют»…

Непоследовательность, шарахание из стороны в сторону наблюдались и в позиции российского президента. Порой делалось это с подачи военных. Весной 1992 года Шапошников убедил Ельцина подписать указ о том, что весь Черноморский флот является составной частью Вооруженных сил России. Ельцин указ подписал. В ответ Киев поднял такой шум, что Ельцин пошел на попятную и отменил свой указ.