Виктор Баранец - Спецоперация Крым-2014

Сильнее всего артачились самолюбивые и «горячие» украинские десантники, которые возвращение домой без оружия считали унижением.

Кто-то из них и придумал хитрый ход – обратиться к своим бывшим сослуживцам из России, чтобы те, в свою очередь, походатайствовали за них в высоких московских кабинетах.

Из рассказа министра обороны России генерала армии Сергея Шойгу:

– Долго упиралась 25-я бригада украинских десантников. В те дни пришел ко мне один наш генерал-десантник. Принес письмо от союза десантников Украины. И наши под ним подписались. Читаю текст: мы, десантники, вместе воевали, кто в Афганистане, еще где-то… Мы свое десантное братство не можем нарушить. Просим вас, товарищ министр обороны, отпустить эту 25-ю бригаду домой с оружием… Я этому генералу говорю – Тебе что, заняться нечем? Ходишь тут, письма таскаешь коллективные от десантников». Сильно я осерчал. Потом украинские десантники еще одну челобитную прислали: мол, «мы в Крыму не дислоцируемся, мы на здешних полигонах только на учебе». И тогда я, посоветовавшись с Верховным, принял решение: ладно, выпускаем.

А когда началась война на юго-востоке Украины, эту днепропетровскую бригаду туда бросили. Она там себя «показала» карателем. Были там и ребята, которых мы выпустили. С ними у наших десантников была связь. Я говорю: «звоните теперь, вы же мне писали коллективные письма, челобитные». Вот мы их выпустили. И чего они сейчас творят? Они сейчас свой народ убивают! И наши звонили – все, кто подписал то письмо на мое имя. И все те украинские офицеры, которым звонили наши, были в очень короткие сроки все отстранены от выполнения обязанностей…

Украинский батальон морской пехоты из Феодосии собирался домой.

Как уже говорилось, эту часть российским спецназовцам пришлось брать «вежливым штурмом» – со стрельбой холостыми патронами да парочкой аккуратных тумаков полезшим в драку морпехам (среди них были и те, которые прятали оружие в тайнике).

Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Александр Витко приказал доставить морпехов до пограничного пункта пропуска Чонгар «с почетом» – на новеньких, крытых брезентом «Уралах» (министр обороны по телефону сказал ему: «Надо достойно проводить коллег»).

А в Симферополе на запасных путях уже стоял пассажирский поезд, который генерал Булгаков «пригнал» для украинских военных и их семей, уезжающих на родину.

Два десятка машин, на которых еще «и муха не сидела», уже стояли у штаба феодосийского батальона и у казарм. Морпехи грузили свое «майно».

Командиру роты спецназа капитану Александру Ушакову было приказано выделить бойцов для сопровождения колонны со строптивыми морпехами. Мало ли какой «номер» по пути к границе могут выкинуть. Капитан поручил эту задачу взводу лейтенанта Дениса Шорина.

Одни спецназовцы сидели в своем зеленом автобусе, другие время от времени выходили «подымить» в курилку. Рядовой Андрей Скворцов затягивался дымком, поглядывая на предотъездную суету морпехов. Один из них тоже зашел в курилку, сухо бросил «добрыдень», сел рядом, достал сигарету, чиркнул зажигалкой. И брызнул на Скворцова таким недобрым взглядом, будто соляной кислотой обжег. Андрей сразу узнал его – тот самый морпех, которого вместе с его дружками спецназовцам пришлось брать в засаде у тайника. Тарас Вовчок из Львова.

«Вежливые люди» сделали свое важное дело без шума и пыли

Подошел высокий украинский сержант с радужно оформленным синяком под глазом (след от недавней кулачной стычки с бойцами роты Ушакова – во время штурма батальона). Попросил у Вовчка сигарету:

– Дай запалыты.

Тарас протянул ему пачку помятой «Верховины».

Сержант выщипывал сигарету грязными ногтями:

– Ну и гивно ты палыш, Вовчок.

Затем затянулся и, глядя вверх, сказал:

– Щось небо, Вовчок, накондубасылось, либонь, моква будэ. (Что-то небо нахмурилось, наверное, дождь будет – прим. автора).

– Товарищ сержант, – вдруг сказал Скворцов, и осекся на мгновение (как-то странно звучало это слово «товарищ»). – Я могу вас «Парламентом» угостить (он протянул сержанту пачку). – Закуривайте!

Сержант, подумав о чем-то своем, взял сигарету.

Скворцов щелкнул зажигалкой и улыбнулся своей мысли («Я даю прикурить»).

Кто-то с натужным рыком крикнул из окна казармы:

– Шухевич! Негайно до пана майора!

Сержант пару раз жадно затянулся, выбросил бычок в урну и рванул из курилки.

А Вовчок тут же достал из другого кармана пачку своего «Кента» и еще раз закурил.

И вдруг, мешая украинские и русские слова, сказал Андрею:

– Шо, москаль, отхапав Крым и радуешься?

Андрей опешил от этого вопроса. Но капитан Ушаков во время инструктажей частенько повторял: «Самое главное ваше оружие в разговорах с несогласными – вежливость, улыбка и логика». Скворцов сделал улыбку и спокойно ответил:

– Отхапать – значит украсть, захватить что-то чужое. А я разве что-то украл?

– Вы, москали, у нас Крым вкралы!

– Как можно два миллиона людей «украсть»? Крым не хочет вашей власти. Он свою избрал.

– Вы, москали, зробылы так, щоб влада тут була ваша.

– Крымскую власть избирали крымчане. В парламенте, а не на площади. А кто избирал ту власть, которая сейчас в Киеве? Майдан? Но майдан – это площадь, а не народ Украины…

Вовчок не дал ему договорить:

– Чого ты прыперся в Крым?

– Чтобы тут не было Майдана. Потому здесь уже Россия.

– Тут Украина.

– Была Украина, до референдума. А теперь тут Россия. Крым вернулся домой. И я теперь тут не в гостях, а дома.

– Мы ще вернемося. Мы патриоты Украины.

– А чего же тогда из 600 патриотов твоего батальона только 140 захотели вернуться на Украину? А остальные остались служить тут?

Морпех не успел ответить. В открытом окне казармы показался сержант и крикнул:

– Вовчок, швидко до пана майора!

Автобус с российскими спецназовцами катил по дороге, ведущей из Феодосии на Чонгар. Скворцов мысленно все еще продолжал разговор с Вовчком. Он вспомнил слова Ушакова: «По свидетельству историков, русский государственный и военный деятель, дипломат, генерал-фельдмаршал, князь Григорий Потемкин-Таврический в 1783 году присоединил к России Крым без единого выстрела, благодаря мудрой дипломатии».

И сейчас украинские военные в Крыму переходят на службу России целыми бригадами. Добровольно, не по приказу, не под ружьем… «Значит, понимают, на чьей стороне крымская правда»…

Колонна новеньких «Уралов» с украинскими морпехами шла на Чонгар. А Вовчок ехал и думал, что в словах этого москаля тоже есть своя правда. Как и у тысяч тех людей из Феодосии, которые мимо забора батальона шли на референдум как на праздник. А потом орали до ночи русские песни и устраивали фейерверки. А украинские морпехи мрачно поглядывали на феодосийцев из окон своей казармы и кто-то в тишине сказал: