Виталий Гладкий - Митридат

— Да, всё случилось по указке Даиппа, — подтвердил слова Архелая начальник царской хилии. — Он присутствовал при пытке. Нам донесли верные люди…

Неоптолем сидел молча, переваривая ужасную весть. Он лихорадочно вспоминал, что было известно иудею об его участии в заговоре против Лаодики, и пытался придумать подходящие оправдания, случись ему быть схваченным начальником царского следствия. В то, что лекарь выдержал пытки и никого не предал, лохаг поверить не мог.

— Его тело хотели бросить в скотомогильник, — продолжал Диофант, — но мои слуги выкрали останки, а затем похоронили тайно и с почестями, подобающими человеку высокородному.

— Но иудей был всего лишь лекарь… — осторожно сказал Архелай; он происходил из знатного рода и даже сама мысль, что иудей удостоился посмертных почестей как один из высокородных, ему казалось кощунственной.

— Иорам бен Шамах — родственник самого Симона Маккавея, царя иудейского, — с некоторой торжественностью молвил Диофант.

Архелай задумчиво покивал головой, соглашаясь с таким веским доводом, но в глубине души затаил возмущение. Он не знал, что хилиарх Диофант принадлежит к тайному братству ессеев, а потому его поступок казался таксиарху верхом святотатства.

— И что теперь? — наконец прорвало и Неоптолема, с трудом скрывающего страх перед возможным разоблачением. — Кто может поручиться, что иудей под пытками не назвал наши имена?

— Я! — отрезал Диофант. — У меня есть надёжный человек из окружения начальника следствия. Он сообщил, что Оронт, это исчадие Лернейской гидры, рвал и метал после допроса Иорама бен Шамаха и сетовал на Даиппа, обвиняя его в мягкодушии и чрезмерной торопливости, из-за чего лекарь сошёл в Эреб раньше, чем следовало бы, а он так и не смог добиться от него признания об участии в заговоре.

— Ну, если так… — с облегчением вздохнул Неоптолем и жадно выпил полный фиал.

— Но на этом наши неприятности ещё не закончились, — хилиарх в гневе сдвинул свои густые чёрные брови. — Оронт всё-таки разыскал место, где скрывается Митридат.

— О, боги… — в отчаянии пробормотал Архелай. — Это конец…

— Могло быть и так, — ответил ему Диофант. — Но и на этот раз покровитель царевича Дионис не дал свершится злодеянию. Наёмный убийца сразил наповал одного из приближённых Тиграна, спавшего на том месте, где обычно почивает Митридат. Моаферн, принёсший эту весть, рассказал, что царевич в это время миловался с какой-то девицей, потому ему было не до сна.

— Хвала Серапису! — воскликнул с благоговением Архелай. — Убийцу нашли?

— Нет. Он словно сквозь землю провалился. Подозревали персидских купцов, в это время пребывавших в Ани-Камахе, но стражи, приставленные к ним Вартаном Чёрным, в один голос твердят, что и персы и их слуги спали непробудным сном.

— Это всё Оронт, — с уверенностью сказал Неоптолем — вино опять вернуло ему мужество и обычную развязность. — Попадётся мне когда-нибудь этот пёс… — злобно проворчал он, скрипнув зубами.

— Если Оронт знает, где находится Митридат, значит… — начал с тревожной задумчивостью Архелай.

— Именно, — понял Диофант недосказанное таксиархом. — Оронт настырен как волк, идущий по кровавому следу. Потому я и собрал вас здесь, чтобы посоветоваться, что нам делать дальше.

— Оронт не остановится до тех пор, пока не настигнет царевича, — молвил Архелай. — Митридату нужно уходить из Малой Армении.

— Куда? — спросил Неоптолем. — Опять в горы?

— На этот раз нет, — ответил за Архелая хилиарх. — Близятся серьёзные события, и Митридат должен быть где-то неподалёку, но в подобающем его высокому сану обществе.

— Может, отправим его в Амис? — таксиарх выжидательно посмотрел на Диофанта. — Там сейчас Гай с Паппием.

— Митридат чересчур приметен, в отличие от Гая и молодого лекаря, — Диофант задумался.

— А может… кхм! — прокашлялся Неоптолем, — на Боспор, к царю Перисаду. Насколько я знаю, Митридат Эвергет и Перисад были дружны, и, надеюсь, царь Боспора не откажет в убежище сыну старого друга.

— Великолепная мысль! — просиял Архелай. — У Перисада блестящий двор, он окружил себя выдающимися поэтами и мыслителями, и, наконец, Пантикапей, что называется, под боком. Хорошее судно доберётся из Синопы в столицу Боспора за двое суток, а то и раньше, если будет попутный ветер.

— Пожалуй, ты прав… — медленно сказал Диофант; его чело прояснилось. — Пантикапей именно то место, где Митридат будет в безопасности. Уж там Оронт искать его не станет. А мы тем временем распустим слухи, что царевич опять скрывается в горах Париадра.

— Где сейчас Даипп? — спросил Неоптолем.

— Он укрылся в Понтийской Комане в главном храме богини Ма-Эннио, — ответил хилиарх.

— Гнусный хорёк, — со злобой прошипел Неоптолем. — Нашкодил, пустил свой зловонный дух — и опять в нору.

— Хитрец, — с ненавистью сказал Диофант. — Сам в норе, но его сикофанты рыскают днём и ночью, как голодные крысы. Ничего, мы подождём, осталось недолго.

— Значит, Пантикапей… — пытливо глядя на Диофанта, то ли спросил, то ли подтвердил мысли товарищей Архелай.

— Решено! — коротко рубанул воздух правицей хилиарх. — Для охраны и сопровождения Митридата из Ани-Камаха до побережья нужно направить отряд отборных воинов, надёжных и многократно проверенных. Возглавишь их ты, Неоптолем. С тобой пойдёт и Моаферн, он хорошо знает горы и дорогу в Малую Армению.

— Слушаюсь и повинуюсь! — просиял лохаг. — Для меня это большая честь, — он повёл могучими плечами. — И возможность размяться. А то от сидения в Синопе у меня скоро мозоли на мягком месте образуются, — Неоптолем грубо захохотал.

— Ты, Архелай, нужен здесь, — Диофант предупредил вопрос, готовый сорваться с губ таксиарха. — Разыщи купца, нашего сторонника, и быстроходное судно, на котором Митридат выйдет в море. Заплати щедро — деньги у нас есть.

— Я знаю такого человека, — после некоторого раздумья сказал таксиарх. — Но мне нужно дня три, чтобы выяснить, где он сейчас находится. Моё отсутствие на дежурствах в царском дворце может заметить Клеон. А этот горе-стратег в последнее время стал чересчур подозрительным.

— Это я беру на себя, — успокоил его Диофант. — Пора уходить, — он поднялся, с лёгким беспокойством окидывая взглядом обеденный зал харчевни, постепенно заполняющийся личностями подозрительного вида.

— Ани-Камах! — воскликнул громче, чем следовало бы, радостный Неоптолем в предвкушении опасных приключений в горах, на вольном воздухе, вдали от изрядно надоевших казарм. — В путь! И да хранит нас Серапис…

При этом возгласе Сабазий, притаившийся снаружи «Мелиссы» под окном, возле которого сидели таинственные гоплиты, в испуге отпрянул в нишу, где находилась потайная дверь на задний дворик. Через него во время облав, изредка случавшихся и в этих, пользующихся столь дурной славой местах, уходили от городской стражи воры и разбойники. Хозяин харчевни, оправившись от испуга, не смог побороть в себе любопытство и рискнул подслушать разговоры странных и необычных посетителей. Но, к его глубокому сожалению, они разговаривали тихо, и только последний возглас Неоптолема достиг ушей пронырливого хитреца Сабазия.