Бьярне Ройтер - Кольцо принца Файсала

Том закатил глаза.

– Ну так говори, не томи, – простонал он.

Теодора наполнила свой стакан до краев, но внезапно подняла голову и, уставившись на Тома немигающим взглядом, хрипло рассмеялась.

– Отец Инноченте – его бывшее имя. Если это тебе о чем-то говорит, Том Коллинз.

Озаренный светом молодого месяца Ньо Бото рассказывает легенду: один старик пробил своей палкой небо, сквозь дырки на землю хлынул Божий свет, и появились звезды.

Он рассказывает, а сам в это время спокойными размеренными движениями пришивает новые пуговицы к своей красной рубашке. Пуговицы ему дала Теодора. Не бог весть что, если честно, но он принял их с таким видом, словно они были сделаны из чистого золота. И та история, которую он решил поведать, как нельзя лучше подходила к его занятию.

– Вот так и были созданы звезды, – заканчивает он и откусывает нитку.

– Это ж сколько дырок надо было проделать, – сонно бормочет Том.

– Да, – кивает Бото, – и еще нужна была очень длинная палка.

Лежащий на дне шлюпа Том перекатывается на живот.

– Посмотри на меня, маленький африканский человечек.

– Я смотрю на тебя, большой рыжеволосый ирландец.

– Ты смеешься?

– Нет, я проделываю дырки для пуговиц.

– Что ты видишь, когда смотришь на меня, Ньо Бото?

– Я вижу друга. Своего единственного друга.

– Ты видишь перед собой еще совсем молодого человека, который меньше чем за неделю потерял и мать, и сестру. Тоска по матери гложет меня, словно языки костра, но потеря сестры делает меня холодным, как пепел.

Том рассказывает Бото об отце Инноченте и инквизиции.

– Я узнал эту радостную весть три дня назад, и с тех пор я болен.

Но Бото то ли не понимает его, то ли думает о чем-то своем.

– Я видел их вместе, – продолжает Том, – она прислуживала ему за столом. Он ведь обжора, каких мало. Но он тоже изменился. Оставил свою должность инквизитора и теперь собирается в Испанию вместе с молодой супругой. Благочестивый отец говорит со мной ласково, но свысока. Гладит по голове! А уж знал бы ты, как от него разит. Мертвечиной! И его суженая, моя сводная сестра – кружится вокруг него как заводная и ловит каждый его взгляд. Нельзя за путешествие в какую-то вшивую Испанию платить столь высокую цену! «Подойди ко мне, юный Коллинз, – говорит Саласар, – сядь рядом со мной и дай-ка послушать о твоих приключениях в Большом Мире». Я ничего ему не рассказываю, потому что я его презираю. Мне противны его прикосновения. У меня душа холодеет и уходит в пятки, как представлю, сколько на его руках крови и людских страданий. Знаешь, о чем я мечтаю, Бото?

– О чем же ты мечтаешь, Том?

– Каждую ночь я мечтаю убить его. Перерезать его костлявую глотку и с наслаждением слушать, как он хрипит, пока жизнь оставляет его. Как тебе эта идея, Бото?

– Я думаю, это хорошая идея, Том.

Том отводит взгляд и улыбается.

– Но я не смею, – вздыхает он, – моя сестра никогда мне этого не простит. Она теперь не говорит ни о чем другом, кроме как о фрегате, который скоро бросит якорь в нашей гавани. Ее сундук уже собран и стоит наготове, а этот лицемерный Саласар даже сделал толстому сеньору Лопесу небольшой подарок, что-то вроде выкупа за невесту. Вот почему его преосвященство обосновался в таверне. Фрегат может появиться на горизонте в любую минуту. Если я хочу прирезать эту свинью, то надо сделать это сейчас. Но Тео никогда не простит меня.

– Быть может, она никогда не простит тебе, если ты оставишь все как есть?

Том подходит к Бото, который занят тем, что полирует свои любимые пуговицы.

– Почему от тебя никогда нельзя получить вразумительного ответа? Вечно у тебя ни рыба ни мясо.

– А что бы ты предпочел, Том? Рыбу? Или, может быть, мясо?

– Это что, загадка?

– Твой нож – не рыба и не мясо, Том. Твоя ненависть руководит тобой и делает тебя злым и несчастным.

– Есть другой вариант, – внезапно говорит Том, – я только что об этом подумал.

– Какой же, Том?

– Забудь все, что я тут только что наплел. Слушай меня. Мы вдвоем, Бото, мы вдвоем украдем Тео, свяжем ее по рукам и ногам и увезем далеко-далеко. Что ты на это скажешь?

– Тем самым ты перенесешь свою ненависть на нее, – отвечает Бото.

– Кто это сказал?

– Тот, кто пережил подобное.

Том поворачивается к Бото спиной.

– Займись лучше своей рубашкой. От нее, кстати, до сих пор несет плесенью.

Том приближается к мачте и в отчаянии бьется о нее лбом. Бото подходит к нему.

– Я думаю, – говорит он, – что с этой рубашкой точно так же, как с Саласаром, – их обоих покрыла плесень. Я тоже чувствую, как она пахнет, но подобные запахи исчезают сами. Главное – время и хороший ветер, и придет день, когда пассат поцелует мою красную рубашку и сделает ее мягкой, как мед, и свежей, как ключевая вода.

– Ты хочешь снова отправиться в море, чтобы проветрить свою рубаху? Ты это хочешь сказать?

– Вместе с ним.

– Вместе с кем?

– Вместе с его преосвященством. Они могут отправиться в дорогу вместе, он и рубашка. Кто знает, Том, – в больших карих глазах Бото появилось мечтательное выражение, – быть может, его корабль доставит нас на острова Зеленого Мыса.

Том улыбается.

– И ты в это веришь?

– Да, – отвечает Ньо Бото. И добавляет: – Если повезет.

Трехмачтовая шхуна качается на волнах в бухте Невиса.

От судна отделяется шлюпка. Сидящие в ней десять мужчин гребут изо всех сил, потому что до берега далеко, а море неспокойно.

На берегу стоит Теодора Долорес Васкес, придерживая рукой свою новую шляпу. В другой руке она держит корзинку. На девушке темно-красное, словно испанский флаг, платье, слишком тонкое для столь ветреной погоды. Но оно так долго ждало в сундуке этого дня! Поверх красивого платья Теодора надела шерстяную кофту – выбирать особо не приходится. Когда-то кофта принадлежала ее брату, теперь она стала ему мала. Под мышкой у Тео зонтик от солнца и две маленькие книжицы, одна из которых перевязана черным бантом. В ней – ее личные заметки. На первой странице написано: «Теодора Долорес Васкес» . Кроме дневниковых записей в книге полно рецептов всяких снадобий, о которых она узнала от матери. Все названия трав расположены в алфавитном порядке, и под буквой «А» можно найти рецепт так называемого афродизиака , который умеет возвращать старикам вечную молодость. Прямо под латинскими буквами, которые обозначают собой этот таинственный эликсир, можно прочесть следующее: «Запивать водой или нет, неизвестно».

Вместе с катехизисом, который Тео получила в подарок от своего суженого, этот дневник составляет всю ее библиотеку.

Таверна отдраена до блеска, убрано все – до последней ракушки, до последнего камешка и до последнего крабьего панциря. Пол вымыт, белье аккуратно сложено на полку – Тео уезжает с чистой совестью.