Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Среди понаехавших из соседних приморских стран торговцев, портных, прачек и прочего портового люда уже вертелись весьма подозрительные личности. В разговорах они порой как бы случайно задавали вопросы о вооружении, скорости, особенностях кораблей, о характерах их командиров.

Некоторые под самыми разными предлогами норовили попасть на тот или иной корабль или хотя бы приблизиться к его борту. Одни ехали с привезенным на примерку костюмом или изготовленной фотографией, а другие просто окликали «руски морак Васа» и просили его не забыть о сегодняшней встрече на берегу. Однако вскоре это паломничество было прекращено, а на берегу патрули довольно быстро утихомирили любителей шумного разгула.

Тем временем в штабе стало известно, что сильная японская эскадра проследовала мимо Сингапура и вошла в Индийский океан. Эта информация не подтвердилась, но вскоре стало ясно, что какие-то вооруженные японские суда появились у берегов Мадагаскара. Французские власти сообщили, что их наблюдатели отметили два таких парохода. Затем последовало сообщение о том, что неизвестное судно преследовало и пыталось задержать один из угольщиков, направлявшихся к российской эскадре. Несколько раз вблизи ее якорной стоянки появлялись пароходы под нейтральными флагами. При осмотре их дозорными миноносцами выяснилось, что они снабжены довольно мощными радиостанциями и зафрахтованы корреспондентами крупных английских газет, таких, как «Таймс» и «Дейли мейл». По ночам на берегах пролива загорались сигнальные костры и, словно им в ответ, мерцали в океане непонятные огоньки.

Быстро удалось выяснить, что это местные рыбаки ведут ночной лов рыбы. Но тем не менее миноносцы и снятые с броненосцев минные катера, вооруженные малокалиберными пушками и торпедными аппаратами, каждую ночь уходили в ближние дозоры. Все помнили о внезапном нападении японских миноносцев на эскадру в Порт-Артуре.

Шел третий месяц стоянки российской эскадры у берегов Мадагаскара. Сутки тянулись однообразной чередой учений, погрузки угля, приборки, сторожевой службы и бесконечных корабельных работ. Столь же однообразно тянулись жаркие и душные дни и ночи в прокаленных солнцем каютах и кубриках и только бурные тропические грозы вносили некоторое разнообразие. Уже мало кого восхищали окрестные виды и чудеса африканской природы.

Людей угнетали сообщения, поступавшие с Дальнего Востока. Порт-Артур пал и Первая Тихоокеанская эскадра перестала существовать, прорвать японскую блокаду удалось лишь нескольким кораблям. Смутные сообщения поступали и из дома. Российские газеты сильно запаздывали и приходили со страницами, густо зачерненными типографской краской — некоторые заметки цензура вымарывала целиком. На берегу офицеры доставали иностранные газеты и обсуждали их содержание в кают-компаниях. Но до команды доходили слухи о событиях января 1905 года в Санкт-Петербурге, о расстреле мирной демонстрации перед царским дворцом, о забастовках в городах и волнениях в деревнях. Неизвестность и усталость тяжело сказывались на всех, рождали нехорошие предчувствия.

К вечеру жара немного спала. Николай неторопливо шел по набережной, раскланивался с владельцами магазинов, ловил сочувственные взгляды.

Местное общество, которое делало неплохие обороты на торговле с внезапно появившимися в проливе русскими, снисходительно относилось к незадачливому немецкому предпринимателю, вбившему себе в голову, что разбогатеть можно только на торговле акульей кожей. Его старший товарищ оказался умнее и теперь редко появляется в городе, а этот бедняга день за днем мотается по окрестным островам и заливам, пытается уговорить рыбаков заняться ловом акул. Только кто сейчас будет утруждать себя новой работой, если цены на обычные бананы и ананасы подскочили в десятки раз, а русские платят не торгуясь. Немецкая аккуратность неплохая штука, но в торговле нужна и гибкость. Вот хотя бы взял пример с зулуса-предсказателя!

За эти месяцы Тонтела преуспел. Он стал владельцем палатки с вывеской на русском языке, обещавшей желающим верный способ узнать свою судьбу. Не зря дядя Миша обучил его таким выражениям, как «казенный дом», «дальняя дорога» и сотне слов, которые старик произносил с неподражаемым акцентом. Его ухваткам позавидовал бы сам верховный мбун- да, а набор камешков, пестрых раковин и, конечно, кристалл горного хрусталя, который выдавался за «магический алмаз из Трансвааля», действовали безотказно. Тонтела ворошил камешки и раковины, а потом вещал, проникновенно глядя в глаза клиенту.

Моряки смущенно посмеивались, слушая бодрые предсказания и знакомые с детства слова утешения, охотно бросали мелочь в стоявшую рядом скорлупу кокосового ореха. Но совершенно потрясающим успехом гадание Тонтелы пользовалось у темнокожих жительниц города и окрестных селений.

Он терпеливо выслушивал все их сетования, сочувствовал и утешал, но при этом никогда не брал денег за свои пророчества. А потом каждый вечер выдавал дяде Мише полную информацию о всех событиях в городке и его окрестностях. Порой сообщал такое, о чем не подозревала и местная полиция.

За регулярную уплату налога, посещение церкви и трезвое поведение уважали старика и французские колониальные власти, ставили в пример своим подданным.

— Погадай мне, зулус. Будет ли удача в торговых делах? — попросил Николай. Сделав вид, что рассматривает расположение камней, тихо добавил: — Что нового?

— В городе появилось двое странных незнакомцев. Выдают себя за торговцев с этого… как его… Цейлона. Мальчишка из гостиницы сказал, что английский они понимают, но между собой говорят на каком-то непонятном языке. Прачка считает, что они не торговцы, ее счет не стали проверять, сдачу не пересчитали. Я их тоже видел. Один постарше, он за главного, но они не господин и слуга и не родственники. Сразу заметно, что в младшем нет покорности слуги, а родственники относятся друг к другу душевнее. У нас так общаются только ветераны с молодыми воинами. Знаешь, маета, они похожи именно на воинов.

— Еще хочу сказать, ведут они себя очень странно — сами не белые, а к чернокожим и цветным относятся с таким пренебрежением, какое бывает только у старых буров. Это мне сразу стало заметно, только по одному их взгляду. Ни индийцы, ни арабы так себя не ведут.

— Пусть за ними следят… Спасибо, старик. Верное твое гадание, опять мне быть в убытке!

Дядя Миша поджидал напротив «Кафе де Пари». Выслушал сообщение Николая о том, что к северу от острова опять видели неизвестные парусные шхуны. Поморщился.

— Здесь тоже каждый день все новые людишки появляются. Вчера вечером какая-то сволочь опять на быстроходном катере хотела мимо дозора прошмыгнуть. Дозорные, ротозеи, не смогли их задержать…