Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Николай молча кивнул. Сейчас говорить об этом не надо, но сведения были получены от верных людей, которые делают свое дело в чужих краях. Они же и известили, что в те дни, когда российская эскадра выступила в поход на Дальний Восток, на английских верфях достраивалось несколько миноносцев по заказу Японии. Потом они под американским флагом прошли через Суэцкий канал в Тихий океан.

Вполне могли для пробы сил устроить учения, максимально приближенные к боевой обстановке, — эскадра вражеская, воды нейтральные, ночь темная, о своих потерях никому докладывать не обязательно. Почему бы не попробовать? Вблизи российской эскадры могли оказаться корабли и других европейских держав с берегов Северного моря. Посмотреть на походный порядок чужой эскадры хотелось бы многим. Профессионал сможет увидеть много такого, о чем совсем не обязательно ставить в известность Международный суд.

В дверь каюты постучали. Просунулась голова Сеньки, классного артиллериста.

— Федор Петрович, главный механик сказал, что вы мастеров на срочный заказ направили. Обещали же сегодня кончить, наш командир рвет и мечет.

— Еще ночку на «Камчатке» переночуете, а завтра все сделаем в лучшем виде. По приказу командующего эскадрой, самого Зиновия Петровича Рожественского, для этого господина будем работать до самого утра, — торжественно объявил старший офицер.

Артиллерист взглянул раз и другой. Недоверчиво спросил:

— Это ты, Николай? Где же тебя все эти годы носило? Почему в штатском?

— Много ты, Сеня, вопросов задаешь, — рассмеялся Николай. Рад был встретить старого знакомого, вместе кончали Офицерский артиллерийский класс при Морской академии, одно время работали на полигоне.

— Слушай, пойдем ко мне, — предложил Семен. — Федору Петровичу и своих дел хватает, а мы с тобой поговорим, старину вспомним.

В закутке, приспособленном для жилья, сидели долго, гоняли чаи, но разговор вертелся вокруг одних и тех же тем, близких людям, которые связали свою жизнь с военной техникой.

— Нам, техническим специалистам, на «Камчатке» постоянно приходится бывать. Я так почти после каждой стрельбы к здешним мастерам обращаюсь. Дця нашего броненосца это первый поход, хозяйство на нем сложное, орудия новые, комендоры неопытные — молодые или призванные из запаса. Так что верчусь вместе со всеми офицерами, орудия и механизмы осваиваем, экипажи тренируем.

— Тренируйте и дальше, в наше время все результаты морского боя зависят только от артиллеристов. Ты знаешь, что японцы раздобыли последние разработки итальянских артиллеристов, переработали их и теперь прицельно стреляют уже на дистанцию до семнадцати километров?

— Слышал, — буркнул Семен.

— Мы тоже вели на полигоне стрельбы на дальние дистанции.

— Дальше опытов дело не пошло. Наше высокое начальство твердо решило, что метко стрелять можно только по близкой цели. Все не могут забыть традиции парусного флота, когда с противником сходились борт к борту.

— Да помню, как все решали, какое оружие по боевой тревоге должен иметь артиллерийский офицер на броненосце? Надо ли ему одевать палаш или хватит одного револьвера?

— Вот поэтому все таблицы для стрельбы и прицелы у нас рассчитаны только на дистанцию в четыре — шесть километров. Во Владивостоке флагманский артиллерист перед войной разработал новые таблицы для стрельбы на предельную дистанцию в двадцать километров, только все они так и остаются на бумаге. Пока в комитетах думали и решали, мы уже в поход ушли.

— Так это же не долго, таблицы-то отпечатать!

— Эх, Коля, давно ты дома не был! У нас же все дела медленно делаются. К тому же тыловое начальство бес экономии обуял. Ведь одно время установили норму расхода крупнокалиберных снарядов на учебных стрельбах всего четыре штуки на год. Боятся, что при стрельбе на дальние дистанции расход будет очень большим, да еще для управления огнем надо на все корабли ставить новые дальномеры и автоматические приборы. На двадцать-то с лишним километров просто так, на глазок, не пальнешь, надо учитывать не только скорость корабля, но и силу земного притяжения, сопротивление и влажность воздуха и много других данных. Не забыл еще артиллерийскую науку?

— Теперь многое забылось, надо заново вспоминать. Я же принимал участие в англо-бурской войне, в ней как раз и требовались дешевые боеприпасы. Их расход был очень большой.

— Согласен, но и в дешевизне надо знать меру. Нам, ради этой экономии, прислали часть снарядов, изготовленных из чугуна. Они же при выстреле плохо выдерживают давление пороховых газов. Это раньше чугунными ядрами пуляли, а сейчас такие дешевые снаряды, бывает, прямо в стволе орудия раскалываются как орехи. Так что после стрельбы приходилось с собственной палубы их осколки сгребать. Опять же шимоза эта японская. Спасибо тем, кто нам на полигон начиненные ею снаряды прислал, мы все их устройство разобрали и в рапортах описали. Ответ был такой: нам она не годится. Верно, японские снаряды броню пробить не могут, но там, где ее нет, они какие пробоины делают. В шесть квадратных метров!

Ладно, ты меня пойми правильно, просто с тобой как с другом-артил- леристом душу отвожу.

— Японцам бои за Порт-Артур дорого обошлись, — сказал Николай. — Известно, что от наших снарядов и мин они там треть своего флота потеряли. Их флагманский броненосец «Микаса» до сих пор ремонтируется, после того как получил 22 попадания наших крупнокалиберных снарядов.

— Скажи-ка мне лучше, правда, что тут японских шпионов полным-полно? Слухи разные ходят. Я же догадываюсь, чем ты занимаешься, поэтому только один вопрос и задаю.

— В этих краях своя война, Семен. Вы у себя на броненосце несите вахту и не теряйте бдительности. А мне, как только катер оборудуют, пора отправляться на промысел акул… Такая вот теперь у меня работа.

Мастера работу кончили к утру, и, увидев ее результат, Николай тихо ахнул. Щегольской катер, сиявший свежей краской и надраенной медью, превратился в грязную и покрытую ржавчиной посудину. Даже в рубку вставили треснувшее стекло.

— Вы не смотрите, каков он снаружи, — с гордостью произнес главный механик. — Машину довели до ума, полный ход дает с места, не дымит, не искрит. Как видите, лишнюю тяжесть — пулеметы и торпедный аппарат — сняли, так что скорость сможете дать всем на удивление.

— Кто будет в машине?

— Приказано дать нашего машиниста, самого лучшего. Вот этих орлов прислали с берега.

Перед Николаем вытянулись трое унтер-офицеров. Ну дядя Миша — постарался! Все трое — грудь колесом, лица каменные, кулаки пудовые.

— Здорово, братцы. Быстро пройдите вот сюда и переодевайтесь в цивильное. Уходим, пока не рассвело.