Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

— Верно, отчаливайте поскорее. Уж больно у катера получился развратный вид. Если кому-нибудь из строевых офицеров попадетесь на глаза, вот будет скандалище!

— Так точно. Получился морской кабак. Вид такой, какой нам и требуется.

Пока шли к месту выбранной стоянки, Николай проинструктировал свою небольшую команду, сделал все необходимые приготовления. Свернули к мысу у входа в пролив, где размещался один из постов французской береговой охраны. С него открывался замечательный вид на окрестности, а корабли российской эскадры были все как на ладони.

У крохотного причала катер встретил французский капрал, нетвердой рукой взял под козырек.

— Здорово, старина Шульц! Вижу, ты обзавелся новой собственной посудиной! Ну и срамота!

— Доброе утро, Жан! — весело ответил Николай. — Купил по дешевке, решил «Акулой» назвать. Надо бы ее обмыть, чтобы лучше плавала. Вот и ящик коньяка привез!

— Замечательно! Ты хотя и немец, но хороший парень. Когда тебе повезет в делах, купишь что-нибудь поприличнее. Пошли на пост, там русский мичман водкой угощает. Морис отдыхает, но я еще держусь.

После стакана коньяка капрал тоже отправился на отдых, а Николай вернулся к русоголовому, пухлощекому мичману.

— Петр Иванович, дорогой, что же это он у вас по берегу без присмотра бродит? Так ведь может все испортить, ненужный интерес к нашим делам начнет проявлять или своему начальству докладывать.

— Николай Васильевич, вторые сутки держусь. Все время про Париж и Францию говорим. Хорошо, что я там два года провел, есть что вспомнить. Но как они водку пьют — малюсенькими глоточками и без закуски. Да она еще и теплая!

— Ничего, Петя, ты служить еще только начинаешь. Потом поймешь, это задание не самое трудное. Ты наблюдение сам-то ведешь?

— Так точно. Место замечательное, все подходы просматриваются.

— Что-нибудь подозрительное заметил?

— На закате видел один остроносый пароходик, по виду как прогулочная яхта. Только шел он странным курсом, до порта не дошел, а юркнул в залив на той стороне.

— Спасибо, мимо пойдем, посмотрю на него в бинокль. Ну, а ты сам, Петр Иванович, днем поспи, а как сумерки настанут, опять начинайте Париж вспоминать.

К причалу городка «Акула» тащилась еле-еле, густо дымила и всем своим неказистым видом вызывала усмешки на палубах встречных судов. На набережной Николай опять заглянул к Тонтеле.

— На юге, в заливе судно стоит. Пошли мальчишек, пусть там рыбу половят, искупаются и заодно его днище осмотрят.

— Маета, у того берега купаться опасно. Туда акулы из океана заплывают.

— Какие акулы! Вчера эскадра выходила на стрельбы, всю рыбу распугала. Вот возьми, передай их старшему. — Николай выложил на столик крупную купюру.

Чумазая «Акула» несколько дней простояла у причала, ее команда делала вид, что пытается навести порядок на судне. Вскоре на нее уже никто не обращал особого внимания, жизнь в городе и на эскадре шла своим чередом. Десятки пароходов, шхун, катеров и просто рыбачьих пирог приходили в порт и уходили в океан. Неизвестная яхта продолжала оставаться в заливе. Наконец наступил день, когда дядя Миша сообщил:

— Встреча состоится сегодня.

Вечером того же дня Николай находился в комнате Ольги. Стоял, прижавшись в самом углу, за комодом, прикрытый ширмой, обвешанной платьями и шарфами, издававшими одуряющий запах дешевых духов и пудры. За стеной истошно орал граммофон, звенели бутылки, раздавались веселые голоса гостей пансиона. Искусно прикрытая кружевным подолом смотровая щель и настенное зеркало позволяли просматривать всю комнату. Ее хозяйка отсутствовала, и за небольшими столиком уже сидел первый клиент, белобрысый штабной офицер.

Перед ним, как и положено в таких заведениях, выставлена традиционная тропическая закуска — порезанный тонкими ломтиками ананас и гроздь бананов. К фруктам полагался сифон с содовой водой и приземистая бутылка темного стекла, с яркой этикеткой, на которой изображено множество медалей и фирменных знаков — известный коньяк-горлодер, произведенный на соседнем острове Маврикии.

Офицер явно нервничал, поминутно вытирал пот со лба, курил одну сигарету за другой. Вскакивал из-за стола и прислушивался, затем подходил к зеркалу и долго рассматривал в нем себя. Налил полный фужер коньяка, осушил его залпом. После этого успокоился, сел и с закрытыми глазами барабанил пальцами по столу.

Раздался тихий стук, и в комнату вошли двое посетителей в легких тропических костюмах. Маленький чернявый в очках и второй, повыше и пошире в плечах, с резкими складками в углах рта. Азиатское происхождение обоих не оставляло никаких сомнений. Держались уверенно, без суеты. На лицах неизменная вежливая улыбка.

Беседа шла на английском и продолжалась недолго. Очкарик представил своего друга, господина Тадамити, моряка торгового флота. Рассыпаясь в извинениях и комплиментах, сообщил, что карточный долг глубокоуважаемого российского офицера больше не существует, но обещал вернуть его расписку при следующей встрече. Просил помочь другу, который хотел бы поближе взглянуть на российские корабли. В Токио очень обеспокоены приближением могучей вражеской эскадры, и свидетельство такого авторитетного специалиста в морском деле, как господин Тадамити, поможет убедить многих людей. Тех, кто настаивает на прекращении этой бессмысленной войны и готов начать переговоры о мире. Среди них имеются очень высокопоставленные лица — члены императорской фамилии и видные банкиры Японии. После заключения мира российский офицер, который оказал такие неоценимые услуги народам двух соседних государств, не будет забыт. Как желанного гостя его тепло примут в Токио, а затем он сможет принять самое активное, и весьма выгодное, участие в восстановлении добрососедских отношений между Российской империей и страной Восходящего солнца.

— Япония маленькая и бедная страна, сейчас она едва выдерживает тяготы этой войны, в которую ее втянула Англия, — заговорил второй посетитель. — Японцам не нужно то, что принадлежит России. Мы только хотим вернуть свои старинные владения на берегах Тихого океана, которые захватили Китай и Корея. Мы хотим торговать, а не воевать.

— России эта война также не нужна, — ответил офицер. — После того, как пал Порт-Артур, продолжать поход нашей эскадры на Дальний Восток просто безумие. Это понимают многие.

Услышав это, японец в очках согласно кивнул и напомнил, что накануне войны официальная японская миссия посетила российские военные порты. Там от нее ничего не скрывали. Но сейчас адмирал Рожественский установил такие порядки, что к кораблям никого и близко не подпускают. Требуют называть пароль. Нельзя ли как-нибудь помочь? Потом опять встретимся, обменяемся впечатлениями, сразимся за карточным столом. Это же гораздо приятнее, чем палить друг в друга из пушек.