Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

— Что за церемония?

— Поминки по отцу оба. Здешние племена своих умерших правителей очень почитают, в годовщину их смерти проводят особые праздники. Жрецы в белых балахонах устраивают торжественные шествия — вроде бы они сами духи умерших, — от покойных основателей родов приветы передают, а люди с ними о своем будущем и разных секретных делах советуются. Все это, конечно, чепуха, но негры верят. Женщинам и всем чужакам при этом присутствовать нельзя. Запрещено строжайше, а тут наш вице-консул с двумя сотнями слуг и носильщиков является. Многие же из них были из враждебных бенинцам племен и могли все их тайные беседы подслушать. Филлипс же пер напролом, ничьих советов и предупреждений и слышать не желал. Началось с перебранки, кончилось побоищем… Ну, а если у кого-то из убитых печенку или что другое вырезали для того, чтобы приготовить волшебное зелье, так это же не людоедство.

— Почему он так торопился? Не мог подождать окончания церемонии?

— Компания торопилась, — шкипер понизил голос, быстро глянул на суетившихся в стороне торговцев. — Немцы рвутся на Нигер.

— Немцы?

— Ну, да. В Камеруне и Того они уже угнездились, если мы будем мешкать, то и здесь все захватят. Уже пытаются пальмовое масло по высокой цене скупать, свои дешевые товары предлагают. Недавно немецкое судно тайно поднялось вверх по Нигеру, хотело доставить груз соли племенам, которые по договору с Компанией обязаны покупать только ее товары. Едва их успели перехватить, но тут вмешался германский консул. Между прочим, племянник самого Бисмарка. Не зря его сюда из Берлина прислали, во все секреты старается пролезть, все кругом разнюхивает, с туземными вождями дружбу заводит. Так что немецких купцов пришлось выпустить, но судно с грузом конфисковали. На Нигер немцам и разным там французам хода нет — наша славная Компания никого сюда не допустит!

— Компания или британское правительство?

— Королевская Компания Нигера. В Сити ее акции очень высоко ценят. Она совсем недавно начинала с капиталом всего в сто двадцать пять тысяч фунтов стерлингов, а сейчас ворочает миллионами. Естественно, действует от имени и по поручению британского правительства, имеет право на заключение договоров с местными племенами. Лучше не становиться ей поперек пути. Для того, чтобы проучить Бенин и всем показать, кто хозяин на Берегу, вон какую силу собрали!

— Говорят, какие-то суда даже из Индийского океана пришли!

— Крейсер «Артемида». Через несколько дней он уходит обратно в Кейптаун, — согласно кивнул Том.

— Это точно? — живо откликнулся Николай. Нельзя было упускать такую возможность.

— Совершенно точно. На ней возвращаюсь домой. Я корреспондент кейптаунской газеты «Аргус» и приехал сюда, чтобы написать об экспедиции.

— Из-за этой экспедиции и я застрял здесь, хотя направлялся в Кейптаун, где наша фирма открывает свой магазин. Английский офицер чуть не силой снял меня с парохода, но обещал, что при первой возможности поможет отправиться дальше в Южную Африку.

— Как зовут офицера?

— Лейтенант морской пехоты Эдуард Ренг.

— Хорошо его знаю, служит сейчас при штабе, — кивнул интендант. — Настоящий джентльмен, свое слово всегда сдержит.

— Хотел бы я взглянуть на того, кто осмелится отказать израненному герою победоносного похода против кровожадных дикарей! — гаркнул толстяк из «Таймс». — Вся мировая пресса покроет позором его имя!

— Все будет в порядке! В Кейптаун поплывем вместе. — Том похлопал Николая по плечу. Тот широко улыбнулся в ответ. Прибытие на британском крейсере, с необходимыми бумагами из губернаторской канцелярии, да еще в компании местного журналиста — все это могло очень и очень помочь в устройстве на новом месте.

Штабной лейтенант действительно сдержал слово, и губернаторская канцелярия выдала свидетельство на гербовой бумаге, разукрасив его многоцветными печатями. В специальном послании на имя командира крейсера «Артемида» была высказана просьба — на время перехода в базу Саймонстаун, Капская колония Британской Южной Африки, предоставить каюту и довольствие Томасу Дюплесси, корреспонденту кейптаунской газеты «Аргус», и гражданину США Питеру Крейну, механику. О последнем было сказано, что он, «имея временное звание сержанта инженерных войск, оказал содействие в проведении операции британского королевского флота, в ходе которой мужественно исполнял свои обязанности и получил ранение…»

Отдельную каюту, конечно, не предоставили. Американский механик, а тем более журналист — не джентльмены. Им не место в кают-компании, среди офицеров королевского флота. Поэтому разместили в кубрике со старшинами, но для сна отвели койки, а не подвесные гамаки, как для рядовых матросов. Субординация на корабле соблюдалась еще строже, чем в британском обществе — каждому свое.

Знакомство с порядками на боевых кораблях владычицы морей не входило в задание Николая. Но при сложившихся обстоятельствах не стоило пренебрегать открывающимися возможностями. Тем более, что молодой японский флот создавался по британскому образцу и многие его корабли строились на английских верфях. Поэтому что-то могло оказаться полезным. Но необходимо было безукоризненно сыграть роль сухопутного человека, не выдать себя. Как это случилось на «Бегемоте», где шкипер с первого же взгляда определил, что перед ним моряк. Хорошо еще, что не стал задавать лишних вопросов.

Поэтому по трапам Николай поднимался и спускался как настоящий «сухопутный краб», выставив зад, цепляясь за поручни. Краем глаза, с удовлетворением, ловил сочувственные и насмешливые взгляды членов экипажа. Контролировать себя приходилось постоянно, тем более что вещи интересные и поучительные встречались буквально на каждом шагу. Вот хотя бы двойные двери, ведущие в казематы на батарейной палубе. Одна снаружи, легкая, водонепроницаемая. Вторая — массивная, броневая, со специальным приводом и запорами. Сделано не без ума, стоит это запомнить. Во внутренних помещениях мало деревянной отделки, переборки кают сделаны из металла. Если вражеский снаряд здесь разорвется, то огню разгуляться негде, пожар может быть легко потушен.

Впрочем, пассажирами на крейсере поплавать не довелось. На время перехода старший офицер обоих гостей приставил к расчету прожектора, на кормовом мостике. Даже распорядился выдать холщовые робы, чтобы своим развратным штатских обликом не портили внешний вид боевого крейсера. Служба оказалась нетрудной — стой себе на одном месте и смотри по сторонам. Главное — не путаться под ногами у вахтенных, да на ходу за борт не свалиться. Однако уже на третий день пришлось поработать по-настоящему.