Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Содержатель стрелой вылетел за дверь, с лестницы обещал нажаловаться самому квартальному. Но скоро вернулся с заплывшим глазом и с тех пор стал тише воды, ниже травы. Вечерами начал приносить из кухмистерской сытный ужин, ловко накрывал на стол, не лез с разговорами. К своему постояльцу обращался теперь — «ваше благородие».

Каждое утро Николай отправлялся в оружейные мастерские при Артиллерийском комитете, который занимал целый квартал на Литейном проспекте. Новая задача была поставлена четко — «ознакомиться с основными иностранными системами ручного огнестрельного оружия, их боеприпасами, быть способным провести мелкий ремонт».

Работать приходилось много и домой возвращался поздно. Воспетые поэтами белые ночи давно кончились, тихий летний сезон подходил к концу. От городской духоты многие спасались на дачах, но днем рабочая столица продолжала трудиться, а отдыхала и веселилась по вечерам. Ярко светились огни ресторанов и входивших в моду кафе, в садах и парках гремела музыка, по тротуарам шла нарядная публика, проносились экипажи с шикарно одетыми дамами и господами.

Однажды на Литейном проспекте встретил веселую компанию молодых флотских офицеров. Увидел среди них знакомые лица. Услышал обрывки фраз, названия кораблей. Понял, что друзья пришли из дальнего похода, а вечером, по давнему обычаю, решили отдохнуть. Вспомнил, как еще совсем недавно и сам принимал участие в таких веселых встречах.

Офицеры прошли мимо, не узнали. Даже не обратили внимания на бородатого парня в сапогах и фуражке с лаковым козырьком, в скромной темной тройке, с часовой цепочкой «варшавского серебра», выпущенной наружу. Таких заводских мастеров, строительных подрядчиков, приказчиков из небольших магазинов шло в это время с работы великое множество.

Все же в сердце что-то защемило — то ли сам себя пожалел, то ли просто другим позавидовал. Эти кислые мысли Николай поскорее отогнал от себя — судьба у каждого своя, они из плавания уже вернулись, ему же все еще только предстоит. В утешение подумал, что изменившаяся за эти месяцы внешность поможет выжить в самом ближайшем будущем. Но чтобы судьбу больше не искушать, да и самому в соблазны не впасть, стал после работы ходить домой не по проспектам, а по боковым улицам.

В тот вечер на квартире поджидал Иван Иванович. Время для встречи было неурочное, и Николай почувствовал, как от волнения пересохло в горле.

— Как поживаете, Николай Васильевич? Как самочувствие? Вы не беспокойтесь, мы здесь одни, хозяина я отослал. Кстати, жалоб на него нет?

— Всем доволен, жалоб не имею, сплю без снов. Со всеми ружьями и карабинами ознакомился, на стрельбище побывал, даже из новоизобретенного американского пулемета пострелял! — бодро отрапортовал Николай. Подумав, добавил: — По воскресеньям, чтобы не бездельничать, изучаю бухгалтерию, как вы и приказали.

Но не выдержал и задал вопрос, который уже давно не давал покоя:

— Когда в путь?

Иван Иванович взглянул серьезно, без обычной веселости.

Опять его глаза застыли, как две сереньких льдинки.

— Что же, видно, пришла пора. Карл Карлович из Берлина привет прислал. Вашим немецким он остался доволен. Акцент, конечно, есть, но по выговору, особенно за пределами Германии, вполне сойдете за выходца из Саксонии. Употребляете словечки из северогерманских наречий, чувствуется, что много общались с моряками или рыбаками. Так что соответствующие этим данным документы, с подлинными германскими печатями и штампами, он достанет, а потом и сам вас встретит. Уже там.

— В Южной Африке?

— Если бы так, голубчик. Вас он доставит только до Амстердама и на пароход посадит. Дальше будете добираться и устраиваться сами. Станете немецким мастеровым, прослужившим на флоте и эмигрировавшим за океан, в Нью-Йорк. В Кейптауне же, как представитель американской торговой компании, связанной с фирмой «Кольт», откроете оружейный магазин. Профессиональные знания у вас есть, а английский для саксонца, осевшего в Америке, более чем хорош. Поэтому у местных колониальных властей вопросов не должно возникнуть, нового солидного налогоплательщика они будут только приветствовать. Обживетесь, торговлю развернете, а там и начнете работать.

— Связь?

— Связь будет, и довольно скоро. Времени у нас мало, уже осень на дворе, а дело не терпит. Сегодня познакомлю с человеком, который навестит вас на месте, передаст шифры и последние инструкции, а затем станет вашим помощником. Он родился в Каире, отец армянин, мать гречанка. Учился в Москве, в Лазаревском институте, владеет восточными языками. С нами работает давно, человек надеждый. Вы будете звать его «господин Ашот».

— Его задачи?

— Помощь в обеспечении операции, сбор и передача информации. Будет у вас в магазине числиться конторщиком. В тех местах он уже бывал, имеет там много родных и знакомых.

У входной двери брякнул колокольчик, Иван Иванович пошел отворять сам. Впустил человека с большими и выразительными черными глазами и длинным крючковатым носом. Восточное происхождение не вызывало никаких сомнений, в балтийских или скандинавских портах такого, даже в долгополом сюртуке и котелке, сразу же заметишь за версту. А вот на берегах Индийского океана, да еще в каком-нибудь пестром балахоне или халате?

Николай и Ашот внимательно изучали друг друга, обменялись незначительными фразами, каждый вслушивался в голос другого, запоминал напарника. Иван Иванович вновь кратко поставил задачу, а затем выложил на стол кинжал в потертых ножнах.

— Вещь неказистая, недорогая. Но вы обратите внимание на два полумесяца на его клинке. С этим кинжалом господин Ашот придет в ваш оружейный магазин «Американский ковбой» и скажет: «Не купите ли кинжал настоящей дамасской стали?» Вы кинжал осмотрите и ответите: «Это немецкая работа, такие клейма в Золингене ставят». После этого поторгуетесь и купите. Шифры будут здесь, в тайнике, в рукоятке кинжала.

— Все будет в порядке, не в первых раз, — промолвил Ашот.

— Тогда прощайтесь. Теперь увидитесь уже за экватором, на другой половине нашей планеты.

Николай и Ашот обменялись рукопожатием.

— До встречи!

— Бомбу можете сделать? — таким вопросом Иван Иванович огорошил при следующей встрече.

— Какую бомбу?

— Ручную. Какие на улицах в министров и губернаторов бросают. Ты что здесь вертишься! — взъярился он на выскочившего навстречу содержателя квартиры. — Пошел вон! Не для тебя разговор!

Николай взглянул на своего начальника как на сумасшедшего. Таким обозленным никогда еще его не видел.

— Что ж, милостивый государь, на меня уставились? Русским языком повторяю — можете из всякого дерьма, которое в аптеках и москательных лавочках продается, какой-нибудь взрывной снаряд соорудить? Вас же чему-то подобному учили.