Эдуард Гранстрем - Два героя

Как-то раз в гавани раздался пушечный выстрел, и по городу разнеслась весть: «Флот из Испании!» Два корабля остановились на рейде.

Прибыл королевский судья Франциско де Бобадилла с чрезвычайными полномочиями от короля.

С прибытием его Колумб терял всю власть на открытом им острове. Всем состоявшим на королевской службе было немедленно выдано неуплаченное жалованье. Разработка золотых рудников, составлявших до того времени семейную монополию вице-короля, объявлялась свободной, и сбор в казну с добытого золота уменьшился до одиннадцатой части. Эти меры привлекли народ на сторону Бобадиллы, и ликованию не было конца. И скоро город Сан-Доминго увидел вице-короля Колумба, только что вернувшегося из своего путешествия, в цепях.

Маркена был страшно поражен этими событиями. Он вспомнил час, когда в Палосе встречали Колумба с колокольным звоном, вспомнил, с каким удивлением народ смотрел на адмирала, когда он вступал в королевский дворец в Барселоне. А теперь? Какая трагическая судьба! Какая неблагодарность людей! Того, кто подарил Кастилии и Леону Новый Свет, того в этом самом Новом Свете заковали в цепи!

— Не тужи! — утешал Маркену Кастанеда, когда адмирал был взят под стражу.  — Колумбу здесь никакого зла не сделают. Его отошлют обратно в Испанию, а король будет для него милостивым судьей. Ты можешь ехать с ним, никто тебе не воспретит, я говорил об этом с Хойедой. Ты можешь спокойно проводить его,  — добавил улыбаясь Кастанеда, знавший, как заботился Маркена о судьбе Ары,  — я снял с твоей души одну заботу. Видишь, Ара спасла мне жизнь, и я обязан ей, а потому я около Сан-Доминго приобрел за бесценок дом и хочу здесь поселиться. Ара может остаться у меня. Я ей сказал, что ты вернешься, и она согласилась остаться пока у меня.

Маркена вздохнул с облегчением и пожал Кастанеде руку.

Наступил день отплытия Колумба в Испанию. Гидальго Алонсо де Виллехо явился со стражей за адмиралом. Колумб был убит горем: он опасался за свою жизнь и думал, что настал час его смерти.

— Виллехо, куда вы меня ведете? — спросил он дрожащим голосом.

— На корабль, я отвезу вас в Испанию,  — ответил Гидальго.

Адмирал посмотрел недоверчиво на Виллехо и последовал за ним в цепях по улицам Сан-Доминго.

Народ, собравшийся посмотреть на отплытие Колумба, стоял безмолвно, даже смертельные враги его не смели в эти минуты открыто высказывать своего злорадства, а многие из них были тронуты несчастьем великого человека.

Глубоко тронуты были также матросы. Когда подняли якоря, капитан корабля Андрей Мартин подошел почтительно к пленнику, желая снять с него цепи. Чувство радости охватило стоявшего вблизи Маркену. Но Колумб отклонил это снисхождение.

— Нет,  — сказал он,  — пусть Испания увидит позор, нанесенный мне в награду за мои заслуги.

Маркена отвернулся со слезами на глазах. Некогда он преклонялся перед открывшим Новый Свет человеком как перед героем, теперь он казался ему еще величественнее, как мученик.

Еще на корабле Колумб написал письмо к кормилице принца, имевшей большое влияние при дворе, и этим путем король и королева получили донесение раньше враждебного для него письма Бобадиллы.

Колумб в цепях! Подобное обхождение с великим мореплавателем король и королева нашли недостойным. По приказанию короля Колумб немедленно был освобожден от цепей, и ему стали воздавать подобающие ему почести. Король послал ему две тысячи дукатов, чтобы он мог явиться ко двору. Когда он 17 декабря 1500 года преклонил колени пред их величеством, то был так взволнован, что не мог выговорить ни слова. Его осыпали почестями, но звезда его угасла навсегда. Он все еще носил титул вице-короля, но управлять своей землей ему не было дозволено. Король был уверен, что великому мореплавателю недоставало организаторского таланта администратора, и, чтобы обеспечить своей колонии лучшую будущность, король с этого времени назначал губернаторами испанцев. Лигуриец не должен был более господствовать на Эспаньоле.

Прошло четыре года. Маркена, уже давно счастливый супруг Мерседес и образцовый землевладелец, сидел на веранде своего дома близ города Палоса и смотрел на море.

Он медленно перебирал свое тревожное прошлое в саванне и в городах Эспаньолы.

Что делали теперь его старые знакомые Ара и Кастанеда? О них он не имел никаких вестей. Затем мысли его остановились на великом Колумбе, который три года тому назад уехал в свое четвертое плавание. Годы эти были богаты событиями. Еще в 1499 году португальцы доплыли до настоящей Индии, и блеск открытий Колумба потускнел. Золото скудно прибывало из его колоний, а пряности, которых ожидали оттуда, не доставлялись вовсе, между тем как корабли португальцев возвращались полные дорогих грузов. Колумб стремился теперь достигнуть португальской Индии через пролив, который, по его расчету, должен был находиться между островами Куба и Пария, но в Испании уже сомневались в дальнейших успехах отважного мореплавателя.

Занятый такими мыслями, Маркена вдруг увидел у калитки сада человека в матросском костюме. Незнакомец поклонился и протянул к нему руки.

— Кастанеда! — вскричал Маркена.

Да, то был Кастанеда, но время и горе наложили на него неизгладимые следы.

Прошли первые минуты свидания.

— Жива ли Ара? — был один из первых вопросов Маркены.

— О, она жива и счастлива! — ответил Кастанеда.  — Когда ты уехал от нас, многие надеялись, что под управлением Франциско де Бобадилла на Эспаньоле наступит новая эра. И она действительно наступила. Беспорядки усилились, притеснения тоже, на золотых рудниках происходили частые убийства, и Бобадилла едва справлялся с враждебными партиями в городе. Все это время я спокойно жил в своей усадебке и занимался воспитанием моих больших краснокожих детей. И Ара помогала мне, как настоящая испанка.

Когда прибыл новый губернатор дон Николас де Овандо, обращение дикарей в христианство пошло успешнее. Неподалеку от Сан-Доминго было основано первое христианское селение для индейцев, в котором они могли жить спокойно, не тревожимые испанцами. Мои люди нередко ходили туда, и вот в один прекрасный день Ара встала передо мною на колени вместе с одним молодым индейцем, как, помнишь, некогда стояла перед тобой при лунном свете,  — и я благословил их.

С интересом слушал Маркена рассказ Кастанеды, который приехал в Испанию с Колумбом, совершив с ним большую часть его четвертого плавания. Губернатор Овандо не позволил Колумбу выйти на берег в Сан-Доминго, а оскорбленный адмирал отплатил тем, что, предвидя бурю, советовал подождать с отправкой флота в Испанию, на котором находились его злейшие враги, Бобадилла и Ролдан. Колумба не послушали, и весь флот погиб. В это-то время Колумб искал себе матросов, и единственный из всей колонии явился к нему Кастанеда.