Эдуард Гранстрем - Два героя

Затем последние попытки испанцев удержать за собой острова потерпели полную неудачу. Островом Гаити завладело цветное население, но возникавшие там республики не могли мирно развиваться. Там продолжали царить насилия и убийства. Черные президенты провозглашали себя императорами, но их скоро свергали и расстреливали.

Европейцы избегают этот остров. Какое-то проклятие лежит на этой стране, в которой некогда заковали в цепи великого Колумба.

В 1519 году вдоль южного берега острова Кубы плыл тяжело нагруженный корабль, направлявшийся к порту Тринидада. После завоевания испанцами Эспаньолы, или Гаити, внимание их было обращено на соседний остров Кубу, или Фернандину. Покорив индейцев, заселявших этот остров, испанцы развели на нем плантации и открыли новые золотые россыпи. Новая колония быстро расцвела. Наместник ее Веласкес решился продолжать дело своих предшественников и отправил на запад Мексиканского залива корабли для открытия новых земель.

Но корабль, приближавшийся к гавани Тринидада, был снаряжен не для открытий. Владелец его, зажиточный купец Седено, уже успел завести на Кубе выгодную торговлю и вез теперь на своем корабле разные съестные припасы для сбыта поселенцам этого острова, которые большей частью занимались разработкой рудников, залегавших близ города. Седено был в отличном расположении духа, потому что погода была прекрасная, и Тринидад был уже в виду. Стоя на палубе, он самодовольно улыбался и, глядя на отдаленный берег острова, высчитывал в уме барыши, которые он выручит на своем грузе.

Невдалеке от него стоял молодой красивый испанец с черными вьющимися волосами, он был погружен в глубокие думы, тихое, серьезное и почти унылое выражение его лица составляло резкий контраст с веселой толпой матросов и пассажиров.

Взгляд Седено остановился на молодом человеке, он улыбнулся своей обычной самодовольной улыбкой и подошел к нему.

— Ну, господин Рамузио, теперь мы скоро будем на Кубе. Этому острову предстоит великая будущность, он быстро расцветает, и города вырастают на нем точно грибы из-под земли. Там нужны люди: земледельцы, ремесленники, солдаты, а в особенности люди образованные, в которых чувствуется большой недостаток. Ведь вы, господин Рамузио, окончили университет в Саламанке, и потому вам легко будет найти подходящее дело. Я знаком с плац-комендантом Тринидада: он отличный рубака, но не умеет владеть пером, и я уверен, что он с удовольствием примет к себе в секретари такого талантливого молодого человека, как вы. Положитесь на меня. Правда, сначала жалованье будет небольшое, но при такой должности вы будете иметь немалое влияние, например, при поставках и подрядах… Вы меня понимаете, господин Рамузио. Ведь я делаю большие обороты в Тринидаде и умею быть благодарным, когда кто замолвит доброе словечко о моем товаре.

Эта длинная речь была прервана восклицанием матроса: «Парус в виду!»

— А, судно,  — сказал Седено,  — это не торговое судно, а крейсер, вероятно, он принадлежит к флоту, который Веласкес сооружает для торговых сношений с дальней золотоносной страной на западе, открытой Грихальвой.

— Оно несется прямо на нас! — заметил штурман.

— Прекрасно! Нам не мешает по пути устроить лишнее делишко. Может быть, им нужны какие-нибудь съестные припасы. Мы можем предложить им испанское вино и тому подобные товары, до которых господа военные большие охотники.

Судно быстро приближалось.

— На мачте развевается кастильское знамя,  — продолжал Седено,  — вероятно, эти господа с избытком запаслись золотом и хорошими векселями!

— Смотрите, кажется, они гонятся за нами! — воскликнул штурман.  — Неужели в этих водах завелись пираты?

— Глупости! — заметил Седено собравшимся вокруг него матросам.  — Это кастильский корабль!

В это мгновение на борту приближавшегося корабля сверкнул огонь, и одно ядро со свистом пронеслось над мачтой. Этот выстрел поразил всех, подобно молнии среди ясного безоблачного неба. Матросы в страхе столпились вокруг судохозяина — они были совсем не подготовлены к защите, и не успели еще они прийти в себя, как враги очутились на палубе среди них.

Впереди всех находился предводитель, молодой человек с благородной осанкой. Он просил указать ему владельца корабля.

Ему указали на Седено, который с опущенной саблей стоял у мачты.

— Вы не узнаете меня, господин Седено? — спросил мнимый атаман разбойников, подходя к нему.  — Я Сандоваль, из войска Кортеса, и должен просить вас отправиться со мной в Тринидад, где вы от самого Фернандеса Кортеса узнаете причину этой остановки.

— Меня очень удивляет такое приглашение, милостивый государь, я и без того направляюсь в Тринидад!

— В таком случае вам еще легче исполнить мою просьбу! Будьте так любезны, вложите свой меч в ножны и передайте его мне до прибытия в Тринидад. Ваши храбрые матросы, без сомнения, последуют вашему примеру.

— Милостивый государь, по какому праву вы делаете нас своими пленниками? Не забывайте, что я так же, как и вы, нахожусь под защитой короля Испании!

— Мой начальник, Фернандес Кортес, объяснит вам это. Я исполняю лишь его приказания и могу уверить вас, что вы обделаете с ним хорошее дело. Но подробности, повторяю вам, вы узнаете от него самого. Позвольте мне еще раз просить вас передать мне ваш меч. Надеюсь, что вы не заставите меня прибегнуть к насилию!

— О, капитан Сандоваль, ваш поступок сам по себе уже насилие. Я против воли подчиняюсь вам, но помните, что король строго наказывает за морской разбой! — сказал Седено с негодованием и, отдавая Сандовалю свою шпагу, обратился к своим матросам: — На нас напали врасплох. Сопротивление бесполезно. Прошу вас быть свидетелями насилия!

— Кортес, Кортес! — повторяли матросы.  — О, он недурно начинает дело, нападая на мирные испанские суда! Не может быть, чтобы это делалось с согласия Веласкеса!

Поселенцы на Эспаньоле и Кубе хорошо знали Кортеса. Родом из Меделлины, в Испании, он еще юношей приехал в эти колонии. Вследствие слабого телосложения его родители предназначали его к адвокатуре, но мальчик недолюбливал книг и имел сильную склонность к военному делу. Когда же он с годами вырос и возмужал, родители согласились отпустить его на чужбину, и девятнадцатилетний Фернандес Кортес простился с родиной.

Имея хорошие рекомендации, он сначала отправился на Эспаньолу, где был определен доверенным писцом города Асуа. Когда Веласкес семь лет спустя приступил к покорению Кубы, Кортес отказался от своего места и примкнул к его войску.

Во время этого похода он выказал такую храбрость и энергию, что обратил на себя внимание главнокомандующего, и вскоре, благодаря своему открытому и сердечному характеру, веселому нраву и остроумным выходкам, сделался любимцем всего войска.