Эдуард Гранстрем - Два героя

Испанцы утопали в роскоши. Для довершения победы недоставало только одного — обращения индейцев в христианство. Но христианство нельзя было вводить насильно: испанцы старались убедить Монтесуму и знатных вельмож в жестокости языческой веры ацтеков. Но в то время как Кортесу, по-видимому, не грозила никакая опасность со стороны покоренных индейцев, ему пришлось вдруг защищаться против испанцев.

В 1520 году, в один из прекрасных весенних дней, Нарваес расположил свою главную квартиру в индейском городе Семпралла, на восточном берегу Мексики. Он был послан наместником острова Кубы с целью заставить подчиниться вероломного Фернандеса Кортеса, этого отважного искателя приключений, который на собственный страх и риск покорял чудесную страну ацтеков и не желал делиться прибылью с наместником Веласкесом, снарядившим всю экспедицию.

Нарваес находился еще далеко от Кортеса, который в это время был уже в столице Мексики, в старом Теночтитлане ацтеков, и держал в плену Монтесуму. Близ Семпоаллы находился основанный испанцами город Вилла-Рика-де-Веракрус — «Город истинного Креста», состоявший в то время всего из нескольких укрепленных домов. Рыцарь Сандоваль, назначенный Кортесом начальником этого города, не подчинился Нарваесу и отправил его посланных связанными на спинах индейских носильщиков в Теночтитлан, чтобы они сами передали свое послание победителю страны. Тем временем Нарваес расположился в городе лагерем на отдых и стал наводить справки о стране.

В большом зале одного общественного здания собралась к обеду часть его воинов, которых щедро угощали тотонаки, окрестные жители города. Они обедали по старому мексиканскому обычаю. Подаваемые прислужницами кушанья украшались цветами и были для испанцев новостью. Познакомившись перед тем с бедным и диким населением Больших и Малых Антильских островов, они не могли надивиться высокой культуре и богатству мексиканцев и, испытав немало лишений во время дальнего морского пути, теперь с большим наслаждением пировали в этой стране.

Разумеется, жаркого из мяса и телятины тут не было, потому что в Мексике не знали еще о существовании этих домашних животных, но взамен этого стол изобиловал всевозможной дичью и сладким печеньем из маисовой муки. В заключение индейцы поднесли белым чужестранцам, этим детям солнца, прекрасные напитки в изящных сосудах. Здесь испанцы впервые познакомились с какао, мексиканским шоколадом, приготовленным с душистой ванилью, который подавался холодным и был покрыт необыкновенно вкусной пеной.

— Мы едим как князья! — воскликнул один старый воин.  — Немудрено, что Фернандес не хочет оставить этой блаженной страны. Эту пену следует пить с чувством и дать ей распуститься во рту, а затем уже не торопясь пропускать в желудок. И какой это сытный напиток  — одной чашки достаточно, чтобы поддержать силы человека в течение целого дня!

— Стоит ли толковать о сладкой пене! — воскликнул другой воин, по имени Виллафана.  — Отведай-ка лучше этого мексиканского вина. Оно подобно нашему виноградному соку горячит кровь. Эй, черноволосая красавица, налей мне еще пульке! Налей, налей побольше! — И он большими глотками стал пить перебродивший сок агавы. После обеда поданы были табак и трубки.

— Надо также выучиться пить дым! — заметил Виллафана, принимаясь за курение.

Тем временем в конце залы молодые тотонаки готовились к танцам; вдруг заиграла музыка, совсем непохожая на испанскую.

— Это чудесная картина!

— Жаль только, что мы не понимаем разговора этих краснокожих!

— Смотри-ка, как грациозно они танцуют!

— Красивый народ, но все они смотрят как-то невесело!

Испанцы были правы, на лицах мексиканских женщин и до сих пор можно заметить меланхоличное, грустное выражение.

После окончания обеда мексиканцы, по обычаю страны, поднесли всем гостям подарки, состоявшие из одежды и разных украшений.

— Что мне делать с этой мантией? — воскликнул вахмистр, которому достался роскошный плащ.  — Смотри-ка, птичьи перья наклеены на тончайшую бумажную ткань! И как искусно это сделано! Какие нежные и вместе с тем яркие цвета! Можно подумать, что это нарисовано! Но это совсем не идет к кирасе и в непогоду превратится в тряпку. Эй, красавица! — обратился он к одной из танцовщиц.  — Возьми-ка это на память от старого рубаки! — и с этими словами он набросил ей на плечи плащ. Он не сумел оценить прекрасной и искусной работы плаща, который был покрыт самыми нежными перьями всевозможных птиц Мексики, вызывавших удивление Европы. Эти художественные произведения из птичьих перьев составляли верх искусства индейцев и носились только знатнейшими лицами или употреблялись в виде драпировок во дворцах и храмах.

— Нас одаряют здесь перьями и черепашьими безделушками,  — сказал другой воин,  — а где же золото? Кажется, Кортес успел забрать все в Семпоалле!

— Правда,  — заметил Виллафана,  — мы все время слышали сказку о золотых горах, а когда приехали чуть не на край света, то и делить нечего!

— Что ты болтаешь, Виллафана,  — вмешался в разговор вахмистр.  — В Испании ты был нищим, а здесь живешь как князь и тебе оказывают чуть ли не царские почести. Неужели ты думаешь, что мы ради одного золота переплыли через океан? Здесь, в Новой Индии, нам предстоит более высокая награда — победа и слава. Здесь можно быстро дойти до чина капитана, кавалера и даже губернатора.

— Тише, тише, господин вахмистр,  — возразил Виллафана,  — точно так же проповедовал и генуэзец Колумб, собранная им безделица золота быстро растаяла в Испании, и увлекавшиеся его речами дворяне Кастилии вынуждены были скоро просить милостыню у короля!

— Перестань каркать, ворона! С твоим малодушием тебе следовало оставаться в Испании. Дозволь, однако же, наставить тебя на путь истины. Фома неверующий! Сходи здесь в нашу первую церковь и попроси старого служителя Жуана рассказать тебе о Монтесуме и тех сокровищах, которые видел этот город. Мы, испанцы, все страдаем опасной болезнью, Кортес хорошо понял эту болезнь и сообщил Монтесуме, что для излечения ее существует только одно средство — золото. И Монтесума прекрасно лечит эту болезнь у Кортеса, а мы все тоже страдаем ею и хотим вылечиться.

— Браво, браво, вахмистр! — кричали солдаты, выходя из дома.

Виллафана медленно вышел за ними, и презрительная улыбка не сходила с его губ. Но он не последовал за товарищами, а медленно пошел к старому языческому храму, в котором теперь возвышался украшенный цветами алтарь с изображением Святой Богоматери. Но разве он шел туда не затем, чтобы помолиться? Он прибыл в Новый Свет с целью обогатиться, но не так, как другие.