Эдуард Гранстрем - Два героя

— А велики ли эти богатства? — спросили все в один голос.

— Да что тут говорить! В руках Кортеса находятся не только изображения солнца из чистого золота, величиной с каретное колесо, но он даже нашел в своем дворце бесценный замурованный клад. Ни один государь в Европе и даже во всем христианском мире не имеет столько золота в своей казне, сколько Кортес в Мексике. Золотые сосуды и чаши художественной работы переплавляются теперь в слитки, чтобы легче было уложить и перевезти их. А посмотрите-ка, какими господами живут солдаты Кортеса! У них есть слуги и прислужницы, и они играют по-большому. Вообразите, десять, двадцать червонцев или такой же вес золота составляет у них обыкновенную ставку! Кортес не корыстолюбив, живи и не мешай другим жить — вот его благородное правило.

Эти речи вскружили голову солдатам Нарваеса. Кортес представлялся им кумиром, который дозволяет все своим солдатам и делит с ними всю добычу. Это подтвердил и патер Ольмедо, раздававший солдатам богатые подарки и явившийся в лагерь Нарваеса послом от Кортеса с предложением дружбы.

Но высокомерный Нарваес отверг эти дружелюбные предложения, он хотел принудить Кортеса сдаться и наказать его, но этим только ускорил собственную гибель. В бурную ночь Святой Троицы, пока он еще находился в Семпоалле, неожиданно на улицах города появился Кортес с небольшим отрядом в двести шестьдесят человек и после короткой битвы взял в плен Нарваеса со всем его войском, втрое превосходившим его отряд.

Солдаты Нарваеса охотно подчинились своей участи. Они прибыли не за тем, чтобы сражаться за Веласкеса, а с целью разбогатеть. Кортес же открыл им источник золота и потому сделался с этих пор всеобщим кумиром. Когда они на следующее утро увидели, что побеждены таким небольшим отрядом, то устыдились своего поражения, но Кортес сумел своей щедростью и лаской не только успокоить их, но и приобрести их доверие.

Более всего радовался Виллафана этой перемене обстоятельств. Теперь оба войска соединились, и он мог без опасения наводить свои справки. Он обратился к первому встречному солдату Кортеса и спросил его:

— Товарищ, ты не знаешь Алонсо Авилу?

— Если бы ты находился в сражениях при Табаско и Холуле, то не обратился бы ко мне с таким вопросом,  — ответил со смехом солдат.  — Ты спроси лучше, кто из нас не знает капитана Авилу, который в настоящее время вместе с Альварадо охраняет столицу Теночтитлан и состоит при почетном карауле Монтесумы!

Эта весть заставила Виллафану задуматься, ему не верилось, что он так далеко от своей цели, и потому он с тем же вопросом обратился к другим воинам. От всех он получил тот же ответ, все восхищались храбростью молодого Авилы и говорили, что теперь он в Теночтитлане. Приходилось вооружиться терпением, но, не желая терять времени, он стал наводить справки о Рамузио. Этого найти было труднее.

— Рамузио, Рамузио… Нет, я не знаю такого! — был общий ответ.

— Он был в отряде Сандоваля,  — пояснял Виллафана.

— Ах так… Сандоваль занимает теокалли. Ступай туда, товарищ, может быть, ты его там найдешь.

Виллафана пошел по знакомой ему дороге и спустя полчаса стоял перед молодым воином, которого звали Рамузио.

Он небрежно сидел на скамье и с видимым неудовольствием смотрел на толпившихся на площадке храма солдат, он принадлежал к той партии воинов Кортеса, которые были недовольны тем, что полководец оставил побежденным их лошадей и вооружение и сверх того одаривал их золотом.

Виллафана заметил это и, садясь рядом с ним, сказал:

— Здравствуй, приятель. Я прибыл из Испании и наконец-то нашел тебя!

Рамузио медленно поднял голову и взглянул на говорившего.

— Меня? — спросил он равнодушным голосом.  — Я тебя не знаю.

— Но я тебя тотчас узнал, хотя ты давно покинул родину. Я привез тебе хорошие вести.

— От кого? От моего брата? Других родственников у меня нет, а друзей у меня также не было! — произнес он, и в голосе его послышалась горечь, приятно поразившая Виллафану.

— Да ведь ты и брат твой расстались друзьями?

— Хороши друзья! Он украл у меня сердце моего отца. Ведь ты знаешь, что отец лишил меня наследства, и я приехал в Мексику искать золото!

— Гм, в наследстве ему повезло! — продолжал Виллафана.  — Ваш старый родственник, выселившийся некогда в Италию, о котором все забыли, завещал ему свое состояние в двадцать тысяч пиастров.

— Ему одному? — с живостью спросил Рамузио.

— Конечно. Старик вернулся на родину и заболел, а твой брат ухаживал за ним. Ну, старик сделал духовную… из благодарности… понимаешь!

— И это ты называешь хорошей вестью? Молчи лучше! — вскричал Рамузио, гневно топнув ногой.

Виллафана взглянул не без удовольствия на гневное, но красивое лицо молодого воина.

— На родине еще не забыли красивого молодого Педро,  — продолжал он.  — У меня есть поклон к тебе. Отгадай, товарищ, от кого?

Рамузио покраснел.

— Не правда ли, Рамузио, сердце твое забилось сильнее! Не все еще потеряно, ты можешь вернуться на родину. Но, может быть, я ошибаюсь! Ну, отгадывай же!.. Донна…

— Глупости! — вскричал Рамузио.  — Говори без обиняков, от кого поклон?

— Нет, так нельзя. Я могу говорить только тогда, когда ты назовешь ее, потому что если ты думаешь о другой, то я о своей донне ничего сказать не смею!

— Брось свои шутки и говори прямо, я думаю только об одной.

— Какой хитрец! — засмеялся Виллафана.  — Но меня не проведешь.

— Но кто ты? — спросил Рамузио, внимательно всматриваясь в незнакомца.

— Ну вот неужели ты не узнаешь Виллафану? — возразил незнакомец с притворным изумлением.

— Нет,  — ответил Рамузио, немного подумав.

— Правда, ты не можешь помнить меня, ты был слишком мал, когда я уехал, а когда я вернулся, то уже не застал тебя. Но я хорошо знал твоего отца. Товарищ,  — сказал Виллафана вставая,  — там, в городе, бывшие воины Нарваеса дружатся с героями Кортеса за стаканом шоколада и пульке. Пойдем со мной, на мою квартиру, пульке такой же хороший напиток, как и вино, в особенности когда нельзя достать вина. Пойдем промочим горло, легче будет разговаривать.

Он взял его под руку, и Рамузио без сопротивления последовал за ним, несмотря на то что был сильно утомлен быстрым переходом и жарким боем предыдущей ночи. Между тем и солнце уже скрылось за цепью Андов, над которыми царила снежная вершина Оризаба.

Поданное индейцами-слугами Виллафаны пульке отличалось необыкновенной крепостью и скоро подействовало на усталого воина. Виллафана тотчас заметил это, но еще избегал возобновлять прежний разговор и продолжал рассказывать о своем переезде через океан и своих приключениях на Эспаньоле и Кубе. Но наконец он решил приступить к делу.