Чарльз Кингсли - Искатель приключений Эмиас Лэй

– Сэр Ричард, иезуиты не здесь, конечно.

– Не здесь, сэр?

– Даю слово джентльмена – они оставили мой дом час тому назад. Поверьте мне, сэр, я поклянусь вам, если нужно.

– Я верю слову мистера Лэя из Чепла без всяких клятв. Куда они направились?

– Но, сэр, откуда мне знать? Они, могу сказать, удрали, сэр, исчезли.

– При вашей помощи. По крайней мере при помощи вашего сына. Куда они поехали?

– Жизнью клянусь, я не знаю.

– Мистер Лэй, возможно ли это? Решитесь ли вы присоединить ложь к той измене, от наказания за которую я стараюсь вас избавить?

Несчастный мистер Лэй разрыдался.

– О боже мой, боже мой! О! Неужто дошло до этого? Вдобавок ко всему страху и беспокойству от пребывания этих черных негодяев в моем доме, когда я должен был каждую минуту затыкать их подлые рты, дрожа, что они доведут до виселицы и себя и меня, меня называют изменником и лжецом – в мои годы! Лучше бы мне не родиться на свет!

Бедный старик упал в кресло и закрыл лицо руками. Затем он опять встал.

– Простите меня, сэр Ричард, я сел, оставив вас стоять. Горе сделало меня чурбаном. Садитесь, мой дорогой сэр, уважаемый сэр! Или лучше пойдемте со мной ко мне в комнату и выслушайте мою злополучную историю. Клянусь вам, что иезуиты бежали, а мой бедный мальчик Евстафий все еще не вернулся. Грум рассказал мне, что этот дьявол – его кузен – сломал ему челюсть. Его мать почти обезумела за этот час. Горе нам! Горе!

– Ваш сын чуть не убил своего кузена, сэр, – сурово сказал Ричард.

– Как? Об этом грум не говорил мне.

– Ваш сын, прежде чем Эмиас опрокинул его, три раза ударил кинжалом своего кузена Фрэнка. И ради чего взял Евстафий на себя роль злодея и убийцы? Только, чтобы доставить в ваш дом это письмо, которое я прочту вам, как только отдам распоряжение насчет ваших патеров.

Выйдя из дому, сэр Ричард обошел вокруг и подозвал к себе Карри.

– Птички улетели, Билл, – прошептал он. – У нас один только шанс поймать их – у устья Марсленда. Если они стараются достать там лодку, вы еще можете поспеть вовремя. Если они ушли внутрь страны, мы ничего не можем сделать до завтра, пока не подымем шума.

И Билл галопом помчался через дюны к Марсленду, а Ричард Гренвайль вернулся в дом и по всем правилам этикета объявил, что готов и счастлив иметь честь быть принятым в собственной комнате мистера Лэя.

Лишь одно устье на берегу было доступно для лодок благодаря длинной каменной плотине, защищающей его от океанских волн, – устье Марсленда, где жила «белая колдунья» Люси Пассимор. Сюда, как правильно решил сэр Ричард, и направились иезуиты. Но еще до прибытия иезуитов два человека стояли на этом одиноком берегу, освещенные светлой октябрьской луной – Рози Солтерн и сама «белая колдунья». Лихорадочно волнуемая любопытством и суеверием, прельщенная сумасбродством затеи, Рози точно явилась в назначенное время и за несколько минут до полуночи стояла со своей советницей на покрытом серыми валунами берегу.

– Вы будете в полной безопасности, мисс. Мой старик храпит вовсю в своей постели, и ни одна живая душа не бывает здесь по ночам, за исключением сирен. Батюшки, да где же наша лодка? Она должна была быть здесь на камнях!

Рози указала на песчаную полосу, шагов на сорок ближе к морю, где лежала лодка.

– Отколочу же я его за это, когда вернусь. Надеюсь, он хоть закрепил ее как следует. Этот старик приносит мне больше бед, чем когда-нибудь принесут мои деньги! Ох, горюшко мое!

Хозяйка озабоченно стала спускаться к лодке, Рози за ней.

– Так, это достаточно крепко… И весла на месте. Вот тебе на! Ох, ленивый мошенник – оставить здесь лодку, чтоб ее украли! Я сяду в лодку, дорогая, и буду караулить, пока вы спуститесь к морю. Ну, торопитесь, уже почти полночь.

И она забралась в лодку, а Рози нерешительно прошла по песчаной полосе еще шагов двадцать; затем, сбросив платье, трепещущая и дрожащая постояла минутку, прежде чем войти в воду. Она находилась между двумя стенами скал: левая, футов в двадцать вышиной, была окутана глубоким мраком; правая, гораздо более низкая, поглощала весь свет полуночной луны.

Ветер совсем прекратился. Ни одна волна не нарушала совершенного покоя маленького залива. Над всем царила настоящая осенняя тишина, которую можно слышать. Рози стояла в страхе и прислушивалась, стараясь уловить хоть один звук.

С утеса послышался как будто плач обиженного ребенка, ему ответил другой с противоположной скалы. Это кулики и выдра скликали свое потомство.

Рози могла слышать биение собственного сердца, когда наконец с зеркалом в руках вступила в холодную воду, прошла вперед, сколько осмелилась, и испуганно остановилась. Кольцо пламени окружало ее талию. Все тело купалось в дрожащем свете. Она ясно видела каждого моллюска, ползающего у ее ног по белому песку.

Девушка повернулась и хотела бежать, но она зашла слишком далеко, чтобы отступить. Три раза поспешно погрузив голову в воду, она выбежала на берег и, глядя сквозь свои мокрые кудри в волшебное зеркало, произнесла заклинание.

Едва заклинание было закончено и глаза Рози напряженно впились в зеркало, где, как и следовало ожидать, ничего не появилось, кроме сверкающих капель с ее собственных кос, как она услышала внизу у камней шум торопливых шагов, людских и лошадиных. Она бросилась в пещеру в высокой скале и поспешно оделась. Шаги остановились справа от лодки. Выглянув, полумертвая от страха, она увидела четырех людей. Двое из них только что сошли с лошадей и, отпустив их на произвол судьбы, стали помогать двум другим спускать лодку.

Внезапно оттуда выросла тучная фигура Люси Пассимор и пронзительно завизжала:

– Эй, подлецы, негодяи, зачем вам понадобилось воровать по ночам лодки у бедных людей?

Все четверо в ужасе отпрянули, а один бросился бежать по берегу, крича во весь голос:

– Там сирена, сирена уснула в лодке Вилли Пассимора.

– Я бы желал, чтобы привалило такое счастье, – услышала Рози голос Вилли. – Это моя жена, вот беда!

И бедняга присел на корточки в ожидании жестокого тумака.

Он его получил тотчас же, как только Люси Пассимор вылезла из своего убежища и, запретив кому бы то ни было дотрагиваться до лодки, громовым голосом приказала мужу идти спать.

Хитрая женщина ухватилась за эту возможность отсрочки главным образом, чтобы выиграть время для Рози. Но у нее были и более веские причины обострить борьбу до последней возможности. Она, как и Рози, уже узнала в неуклюжей фигуре одного из четырех того самого подозрительного уэльского джентльмена, призвание которого она давно разгадала. Люси пришла в ужас от связи своего мужа с этими «папистскими трусами» (как она назвала всех четырех прямо в лицо). Разве только за хорошее вознаграждение?!