Энтони Хоуп - Пленник Зенды. Месть Руперта [сборник]

Когда они прибыли в город, королева взяла себя в руки – Берненштейн убедил ее, что ничего в ее поведении не должно вызывать подозрений. Тем не менее она твердо решила сразу же начать поиски мистера Рассендилла. Откровенно говоря, королева боялась найти его мертвым – сон сильно подействовал на нее, и она не могла успокоиться, не узнав, что он жив. Берненштейн, опасаясь, что страх убьет ее или лишит рассудка, с уверенностью заявил, что мистер Рассендилл, несомненно, жив и здоров.

– Но где он? – воскликнула королева, ломая руки.

– По всей вероятности, мадам, мы найдем его у Фрица фон Тарленхайма, – ответил лейтенант. – Он должен был ждать там, пока не придет время атаковать Руперта, или, если все уже кончено, вернуться туда.

– Тогда поедем туда сейчас же! – потребовала королева.

Но Берненштейн убедил ее сначала отправиться во дворец и сообщить там, что она собирается нанести визит моей жене. Королева прибыла во дворец в восемь, выпила чашку шоколада и потребовала свою карету. Когда она около девяти отправилась в мой дом, ее сопровождал только Берненштейн, взволнованный немногим меньше королевы.

Будучи поглощенной мыслями о мистере Рассендилле, королева почти не думала о том, что могло произойти в охотничьем домике, но Берненштейн делал мрачные выводы из того, что Запт и я не смогли вернуться в назначенное время. Либо с нами случилось что-то скверное, либо письмо попало к королю, прежде чем мы прибыли в домик, – все варианты казались ему ограниченными этими двумя альтернативами. Но, говоря об этом с королевой, он слышал от нее только одно:

– Если мы найдем мистера Рассендилла, он скажет нам, что делать.

Таким образом, в начале десятого утра карета королевы подъехала к моему дому. Дамы из семьи канцлера насладились весьма кратким отдыхом, так как их головы высунулись из окна, как только заскрипели колеса. На улицах уже было много народу, а корона на дверцах кареты привлекла обычную толпу зевак. Берненштейн спрыгнул на землю и подал руку королеве. Быстро кивнув собравшимся, она поднялась на крыльцо и позвонила в дверь. В доме уже заметили карету. Служанка моей жены сразу побежала к хозяйке. Хельга, лежавшая на кровати, тут же вскочила и после нескольких минут приготовлений, которые дамы считают необходимыми при любой спешке, спустилась принять королеву – и предупредить ее. Но она опоздала. Дворецкий и лакей уже распахнули дверь перед королевой. Когда Хельга достигла подножия лестницы, ее величество входила в комнату, где был Рудольф, – ее сопровождали слуги, а Берненштейн стоял позади с каской в руке.

Рудольф и канцлер продолжали разговор. Чтобы избежать взглядов прохожих (ибо в комнату легко заглянуть с улицы), штору опустили, и комната находилась в тени. Они слышали шум кареты, но никто не подозревал, что приехала королева. Для них было абсолютной неожиданностью, когда внезапно открылась дверь. Канцлер, не обладавший быстротой ни движений, ни мысли, сидел в углу не меньше полминуты, прежде чем подняться на ноги. Зато Рудольф сразу оказался в середине комнаты. Хельга, стоя у двери, высовывала голову из-за широкого плеча молодого Берненштейна и видела все происходящее. Королева, не обращая внимания на слуг, не замечая Хельзинга и забыв обо всем при виде своего возлюбленного, бросилась к нему и, прежде чем Хельга, Берненштейн или сам Рудольф успели ее остановить, сжала его руки с криком:

– Ты в безопасности, Рудольф! Слава богу!

Она поднесла руки Рудольфа к губам и страстно их поцеловала.

Слуги молчали, повинуясь приличиям, канцлер – из осторожности, а Хельга и Берненштейн – от испуга. Рудольф тоже молчал – не знаю, от смущения или от избытка эмоций. Окинув взглядом комнату, королева увидела кланяющегося ей Хельзинга и застывших в почтительной позе слуг. Поняв, что она натворила, бедняжка побелела как мрамор и упала бы, если бы Рудольф не удержал ее, обняв за талию.

– Все хорошо, дорогая, – произнес он тихо, но достаточно четко, чтобы его услышали все.

Моя жена вцепилась в руку Берненштейна, который, повернувшись, увидел, что она тоже побледнела и ее губы дрожат. Но красноречивого взгляда Хельги было для него достаточно. Подойдя к Рудольфу, лейтенант опустился на одно колено и поцеловал его левую руку.

– Очень рад вас видеть, лейтенант фон Берненштейн, – сказал Рудольф Рассендилл.

В один миг катастрофу удалось отвести. На карту было поставлено все. Могло раскрыться, что существует такой человек, как Рудольф Рассендилл. То, что он некогда занимал королевский трон, было тайной, которую они в случае необходимости могли доверить Хельзингу, но оставалось другое, что следовало скрывать любой ценой и что угрожало выдать страстное восклицание королевы. О том, что она и Рудольф любят друг друга, нельзя было говорить никому – даже Хельзингу, поскольку он мог счесть себя обязанным сообщить об этом королю. Поэтому Рудольф предпочел будущие трудности возможной теперешней катастрофе. Чтобы не навлекать беды на возлюбленную, он выдал себя за ее супруга и за короля. А королева, ухватившись за единственный оставшийся у нее шанс, согласилась на это. Возможно, на какой-то момент ее усталая, измученная душа нашла успокоение в мечте, что так будет всегда. Опустив голову на грудь Рудольфа, она закрыла глаза, ее лицо стало безмятежным, а с губ сорвался тихий счастливый вздох.

Но каждый момент приносил новую опасность и требовал новых усилий. Рудольф подвел королеву к дивану и приказал слугам в течение нескольких часов молчать о его присутствии. Как они, несомненно, поняли по волнению королевы, сказал он, важное дело привело его в Штрельзау. Вскоре они будут свободны от обязательства, о котором он просит их сейчас. Когда слуги с поклонами удалились, Рудольф повернулся к Хельзингу, тепло пожал ему руку, повторил просьбу о молчании и пояснил, что позже вызовет канцлера либо сюда, либо во дворец. Потом он попросил оставить его ненадолго наедине с королевой. Все вышли, но как только Хельзинг покинул дом, Рудольф позвал Берненштейна и мою жену. Хельга поспешила к королеве, а Рудольф отвел Берненштейна в сторону и обменялся с ним новостями. Мистер Рассендилл был очень обеспокоен отсутствием известий от Запта и меня, но его волнение усилилось, когда он узнал о весьма несвоевременном появлении короля в охотничьем домике вчера вечером. Рудольф пребывал в полном неведении – он не знал, где король, где Руперт, где мы с полковником. Тем временем он сам находился в Штрельзау в качестве короля более чем для полудюжины человек, защищенный только их обещаниями и могущий в любой момент оказаться разоблаченным благодаря прибытию настоящего короля или даже сообщению от него.