Виталий Гладкий - Рерик - сокол русов

Тем не менее она иногда появлялась в его снах, и смущенный юноша по утрам бегал на берег, где долго сидел в полной неподвижности, глядя на воду и стараясь обрести внутренне спокойствие и равновесие.

Заниматься самовнушением его научил все тот же дедко. Правда, Соколу не нравилось длительное бездействие, и он всячески увиливал от необходимости заниматься скучным ничегонеделанием. Тем не менее толк от этого был, и немалый. После длительных бдений на берегу голова Сокола очищалась от дурных мыслей, а в тело вливалась неведомая сила.

– Я не ною, – осторожно ответил юноша, покраснев до корней волос.

– А что же ты делаешь?

– Спасаю тебя, – ответил Рерик, стараясь не смотреть в зеленые глаза юной красавицы; он боялся в них утонуть.

– Фи! – фыркнула девушка. – Он спасает… Я бы и сама прогнала медведя. А ты не дал! Еще и толкнул меня… грубиян!

Рерик разозлился; что она себе позволяет?! Ведь он уже принят в «старшую» дружину, он гридь, наконец, он воевода в предстоящем походе, а эта юная пигалица говорит с ним, как с незрелым отроком.

Юноша поднял голову с потемневшими от гнева голубыми глазами и молвил:

– В следующий раз, коль ты такая умная, будешь спасать сама себя. Прости… – Тут он слегка кивнул, изобразив поклон. – Мне недосуг с тобой болтать. Я тороплюсь.

С этими словами Рерик круто развернулся и пошагал к Боро. Хорошо обученный жеребец беспокоился, однако не убегал, хотя медвежий рык изрядно его напугал. Но Боро был смелым боевым конем, который привык к шуму битв, поэтому у него было сильное средство против зверя – острые копыта, которыми в сражении он крушил ребра вражеских воев.

– Постой! – раздалось позади. – Стой, кому говорю! – Сокол продолжал шагать, даже не обернувшись. – Ну пожалуйста…

Голос девушки вдруг стал мягким, словно мех самой ценной куницы. Это смутило юношу; он нехотя развернулся и пошел обратно.

– Что ты хотела? – грубо спросил Рерик.

– А я тебя знаю. Отец говорил, что ты лучший среди «молодой» дружины.

– Допустим. И что с того?

– Не злись… – Голос девушки по-прежнему был мягким и таял, как воск под солнцем. – Я хочу поблагодарить тебя за спасение.

– Это все?

– Нет. Помоги мне собрать ягоды. Очень прошу…

Она указала на лукошко, которое валялось в траве.

Рерик хотел было отказаться, но что-то неуловимое в выражении лица девушки заставило его изменить свое намерение. Он молча опустился на колени и начал собирать рассыпанные ягоды. Хельга тоже приняла такую же позу, и какое-то время на поляне царило молчание. Постепенно они приблизились друг к другу и неожиданно столкнулись лбами.

– Ой! – вскрикнула девушка. – Теперь шишка будет… – Она осторожно потрогала свой лоб.

И вдруг расхохоталась, да так заразительно, что Сокол не удержался и последовал ее примеру. Они смеялись долго, взахлеб, – уж непонятно, почему, – затем девушка упала ничком в траву, раскинув руки, и засмотрелась на кучевые облака, краем глаза наблюдая за Рериком.

Он почувствовал себя неловко. Во взглядах девушки, которые она бросала в его сторону, чувствовался призыв, это Сокол понял сразу, ведь он обладал колдовским даром. Но что он означает, юноша не понимал.

– Поцелуй меня, – тихо сказала Хельга. – Прошу…

Рерик оторопел. Ему никогда не доводилось целовать девиц. Юноши-русы нередко похвалялись своими победами на любовном поприще, но полянин вел себя очень скромно, все еще считая себя чужаком.

– Ну же! – нетерпеливо воскликнула девушка.

Ее розовые пухлые губки раскрылись, как цветочный бутон, и Рерик не устоял против искушения. Он буквально рухнул рядом с Хельгой. Их губы слились в страстном поцелуе, и юноша надолго погрузился в абсолютное беспамятство, расцвеченное радужным сиянием.

Безлунная ночь рассеяла на небе крупные звезды. Близился рассвет. Небо на востоке начало светлеть, и мощная крепость на высоком мысе начала постепенно обретать очертания. Сокол-Рерик и Добран затаились в невысоком кустарнике и внимательно наблюдали за окрестностями Саркела.

Так называли крепость русы. Сами хазары именовали ее Шаркил – «Желтый дом», поскольку стены крепости были сложены из желтого кирпича.

По просьбе хазарского кагана Саркел построили сто лет назад на левом берегу Дона, служившего северо-западным рубежом Хазарии, византийцы во главе с протоспафарием [74] Протоспафарий – одно из высших византийских званий в VIII–XII вв. Присуждение его означало принадлежность к сенату Византии. Петроной Каматиром в правление василевса Феофила. Крепость отделялась от материковой части глубоким рвом, и в плане представляло собой четырехугольник. Ее стены толщиной в восемь и высотой в двадцать локтей были возведены на скальном грунте из обожженных кирпичей, скрепленных известью, которую византийцы выжгли прямо на месте строительства из речных ракушек.

Крепость имела четыре высокие башни и с десяток промежуточных, в северо-западной стене располагались главные ворота, а в северо-восточной – ворота поменьше, выходившие к пристани. Рерик уже знал, что внутри Саркел делился второй линией обороны в виде невысокой стены на две неравные части. В юго-западной стороне находилась массивная башня – донжон. Гарнизон насчитывал около трехсот человек, и Сокол-Рерик мысленно сокрушался, что не настоял увеличить свою дружину хотя бы до полутора сотен воев.

А ведь Волчило предупреждал…

Сведения о гарнизоне молодые «волки» из отряда Рерика почерпнули по дороге, перехватив караван хазарского купца. Тяжело груженные суда хазар не смогли уйти от быстроходных лодий русов. Узнав все, что было необходимо, русы опустили на дно и купца, и весь его груз вместе с челнами, забрав лишь оружие, деньги и съестные припасы. Иначе поступить Рерик просто не мог, хотя купчишку стоило пожалеть – тот выболтал все, что знал и о чем только догадывался. Ведь на первом же хазарском посту он непременно сообщит об отряде русов, которые интересовались Саркелом, и гонец на быстроногом скакуне мигом доставит тревожное известие в крепость. Попробуй потом к ней подступиться…

По словам купца, мирное население Саркела было немногочисленным. Оно жило в землянках и занималось торговлей и обеспечением гарнизона крепости продуктами земледелия. Эти люди занимали западную, наиболее доступную, часть Белой Вежи (так именовали крепость русы и славяне; при ярком солнечном свете стены и строения Саркела казались белоснежными), в которую вели наружные ворота. Что касается военных, – в основном тюркских наемников, которыми командовал тархан, звавшийся Ахмад Синджибу, – то они жили в юртах и круглых хижинах с конусообразной крышей и помещались за поперечной стеной, в восточной, наименее доступной, части крепости, представлявшей собой хорошо укрепленную цитадель с мощными башнями.