Любовь Воронкова - Сын Зевса (Дилогия)

«Правда на нашей стороне. Будущий царь Александр македонский - с нами. Сейчас самое время напасть на Филиппа, когда сильная часть его войска перешла Геллеспонт!»

Уже слышно стало Филиппу, что в Эпире гремят оружием и, так же как он против перса, готовят войско против него. Он уйдет сражаться с Дарием, а в это время царь эпирский захватит его собственное царство!

Филипп неистово ругался.

В такое время, когда сама Тиха, богиня удачи, подала ему руку, когда он так близок к свершению своих замыслов, проклятый Эпир, проклятая женщина и бестолковый брат ее становятся на его дороге!

- Если бы рухнула какая-нибудь гора в Эпире и обрушилась бы на их головы, клянусь Зевсом, я похоронил бы их очень охотно и с великими почестями!

Филипп со своим отличным войском, конечно, разобьет эпирского царя. Но у него связаны руки, он не может сейчас, подготовившись к одной войне, затевать другую.

Что же ему делать?

Искать мира - вот что надо делать. Искать мира с эпирским царем. Искать мира с Олимпиадой.

В это время очень кстати к Филиппу пожаловал гость - Демарат из Коринфа. Демарат и Филипп были друзьями, они иногда гостили друг у друга, их связывали узы гостеприимства, что в те времена имело важное значение.

Филипп шумно приветствовал друга, осыпал его, как жемчугом, множеством любезных и пышных речей - он был на это мастер. Удобно устроившись перед накрытым столом, они завели разговор.

- Ну что там у вас, - начал Филипп, - ладят ли между собой эллины?

Демарат, усмехнувшись, покачал головой.

- Что и говорить, Филипп, - ответил он с иронией, - кому, как не тебе, заботиться о том, чтобы ладили эллины, кому, как не тебе, который в свой собственный дом внес распрю и беды!

Демарат был гостем и другом и потому мог не стесняясь сказать Филиппу все, что он думает. Филипп не обиделся, он понимал, что Демарат прав, осуждая его.

- Твой дом, твоя семья на виду у всего мира. О каком же порядке можно говорить, Филипп, который ты собираешься навести в государстве, если даже в семье ты этого порядка создать не можешь?!

- Я готов все забыть и все простить Александру, - вздохнув, ответил Филипп, - лишь бы он вернулся. Это нехорошо, что он ушел к моим врагам. Но как я заставлю его вернуться?

- Я берусь уладить это дело из дружбы к тебе и из любви к Александру, - сказал Демарат. - Я попробую убедить его. Сыну македонского царя нужно жить в Македонии. Иначе к чему же это все приведет? Междоусобица и снова война между своими… От этого все уже устали.

- Ты прав, Демарат, ты прав, клянусь Зевсом! - согласился Филипп. - Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты вернул домой Александра. Сам я ничего не могу поделать, между нами стоит его мать.

- Но как ты поступишь с Эпиром?

- Придумаю. Если бы ты только уладил это дело с Александром!

И Демарат это дело уладил. Александр вернулся домой. Но прежней дружбы с отцом уже не было. Они ничего не простили друг другу.

Лукавый, изворотливый Филипп очень скоро нашел путь к примирению с Эпиром. Все тщательно продумав, подобрав самые обольщающие слова, он направил к эпирскому царю посольство союза и дружбы.

Александр эпирский очень удивился, увидев на пороге своего дома македонских послов. Люди эти были ловкие, опытные, осторожные, красноречивые. Александр принял их, но не знал, как к ним относиться.

- Мы ничего не хотим, - уверяли послы, - мы хотим только, чтобы ты выслушал нас.

Александр пошел советоваться с Олимпиадой.

- Прими их и выслушай, - сказала она. - Но помни: коварству Филиппа нет никаких границ.

Александр повиновался. Он согласился выслушать послов. И с той самой минуты, как только эпирский царь позволил начать македонянам свои речи, он уже стал пленником Филиппа.

- Царь, выслушай нас благосклонно. Филипп предлагает тебе дружбу.

«Коварству Филиппа нет границ», - повторил про себя Александр. Лицо его не изменило своего холодного, настороженного выражения. Но где-то в глубине души возникла надежда: а может быть, на этот раз Филипп говорит правду?

- Союз и дружба - это благоденствие государств. А вражда всегда несчастье. Есть враг, против которого будем воевать вместе, - это варвары. А мы люди, молящиеся одним и тем же богам, - зачем же нам проливать родную кровь?

«Все так, - думал Александр, - но почему Филипп раньше не говорил об этом?»

Сомнение заставляло его молчать, но отказаться от возможности дружбы с Филиппом он уже не мог.

- Позволь нам сказать от твоего имени, царь, нашему царю Филиппу, что ты принимаешь его дружески протянутую руку!

- Филипп говорит так сегодня, - ответил царь Александр, - но что скажет он завтра, если вернется с победой из Азии?

- Порукой верности своей Филипп предлагает тебе, царь, породниться с ним.

- Разве мы и без того не породнились? Он был мужем моей сестры.

- Но он хочет ввести тебя в свой дом как своего любимого зятя, царь!

Александр удивленно и недоверчиво посмотрел на них:

- Он хочет, чтобы я женился на дочери своей сестры?

- Он предлагает тебе в жены свою дочь Клеопатру.

Александр смутился. Он не знал, что ответить на это. Все-таки союз с таким сильным человеком, как Филипп, дело серьезное. Он и не мечтал о таком могучем союзнике. «Коварству его нет границ», - но если Филипп отдает даже свою дочь, где же тут место коварству? Надо бы посоветоваться с Олимпиадой…

- А то, что Клеопатра доводится тебе племянницей, - продолжали македоняне, - не имеет никакого значения, ты сам это знаешь. Даже боги женятся на родственницах - значит, их ты этим не обидишь. А брак двух людей из царских домов - это брак двух царств. И это главное. Подумай, царь, можешь ли ты пренебрегать такой благосклонностью Филиппа?

Царь Александр, совсем ошеломленный, попросил у них немного времени, чтобы обдумать их предложение.

- Не медли, царь, - сказали македоняне, - Филипп удивится, когда узнает, что ты так долго колебался.

Предупреждение было достаточно угрожающим, Александр почувствовал это.

Едва он уединился в своих покоях, едва попытался разобраться во всем этом, как к нему вошла Олимпиада. Ей уже были известны все подробности разговора с македонянами.

- Что же ты думаешь делать, Александр?

- Я еще не решил. Но, кажется, Филипп действительно хочет дружбы.

- А разве можно узнать, чего хочет Филипп и чего он не хочет? И разве можно поверить в его дружбу?

- Но он отдает мне дочь!

- Он сейчас многое отдаст, лишь бы ты не мешал ему. Сейчас ты ему опасен. А если он утвердится в Азии, он погубит тебя в любую минуту. Дочь… Кто считается с нами, с женщинами, кто дорожит нашим счастьем и даже жизнью нашей!.. Александр, будь осторожен, отошли его послов, не слушай их, - ты идешь сейчас по краю пропасти!