Вячеслав Софронов - Непоборимый Мирович

Какая-то сила, скорее инстинкт, заставили Мировича обернуться, и он увидел, что бегущие в нескольких шагах от него азиаты в одном ряду с Тахиром начали уставать. Они тяжело дышали и через силу, ловя открытым ртом воздух, делали следующий шаг и могли вот-вот повалиться без сил на землю. Тогда он по неуловимым признакам решил, что до выхода из леса осталось совсем чуть, бросился с дороги влево и призывно махнул рукой в их сторону, предлагая следовать за ним. Те безошибочно поняли знак своего капрала и, не снижая темпа, юркнули меж раскидистых сосен, пригибаясь и подныривая под низко опущенные ветви, и, не сбавляя шага, двинулись лесом к начинающей светлеть прогалине среди деревьев.

Мирович непостижимым образом угадал выход из леса, и вскоре они увидели фигуры солдат своего батальона, стоявших к лесу спинами. Часть из них была занята зарядкой мушкетов. Другие, построившись в прерывающуюся местами цепь, наводили стволы мушкетов в сторону простиравшейся перед ними огромной поляны, точнее, луга, с другой стороны которого время от времени вспыхивали огоньки вспышек, и тут же над тем местом в воздух поднимались дымки от сгоревшего в стволе пороха. Но из-за дальности расстояния пули лишь изредка долетали до русской цепи, проносясь со зловещим свистом над головами солдат и пропадая внутри лесного массива, откуда то и дело слышались их звонкие шлепки о стволы и хруст надломленных веток.

– Не прицельно палят, – сипло проговорил кто-то из передней цепи, невидимый Мировичу. – Наверняка на сближение попрут, так ни нам их, ни им нас огнем не достать.

– Становись в одну шеренгу! – приказал Василий своему капральству и показал направление построения чуть позади прибывших ранее стрелков.

Его приказ услышал капрал, командующий первой линией, повернул в его сторону голову и согласно кивнул, соглашаясь с приказом Мировича, а потом и подбодрил дружески:

– Давай, давай! Скорее присоединяйтесь, а то пока остальные подойдут, нам их не сдержать уже будет, – и махнул рукой в сторону прусских позиций, где виднелась серая полоска чужих мундиров и вспышки далеких выстрелов. – Как бы они, понявши, что нас горсть всего, в атаку не кинулись. Не выдержим одни без поддержки. Сметут они нас, словно баба сор веником с пола.

Василий оглядел открывшуюся ему картину как бы нехотя начавшегося сражения. Перед ним расстилалось огромное поле длиной чуть меньше версты, окруженное справа и сзади лесом, откуда они только что выбрались. На противоположной его стороне, значительно правее, виднелся кавалерийский эскадрон. Всадники в поблескивающих на солнце нагрудных кирасах и касках, увенчанных плюмажем, неспешно завершали построение в боевой порядок, готовясь напасть на вышедшие только что из леса русские шеренги. Кони под ними крутились, и всадники то и дело взмахивали плетками, вонзали шпоры в бока, а потому слышалось непрерывное конское ржание, долетавшее до русских цепей. Мирович, взгляд которого был прикован к прусской кавалерии, заметил, что число всадников постоянно увеличивалось, словно неведомая сила выдавливала их из редколесья, где они прежде находились. Он зябко повел плечами, представляя, как вся эта масса обрушится на их нестройные и редкие, пока еще не организованные ряды, и невольно оглянулся на лес, из которого они только что выбрались.

– Что, ваше благородь, не по себе стало? – спросил, как всегда, неожиданно оказавшийся поблизости он него Фока рядом с неразлучным Федором Пермяком. – Впервой такую красоту видите? Ничего, для них нашенские генералы тоже гостинец приготовили, – с этими словами он указал на поблескивающие золотистым отливом пушки, которые артиллеристы, впрягшись в ременные постромки, тяжело пыхтя, выволакивали на лесную опушку. То были секретные гаубицы с приплюснутым, а оттого не совсем обычным на вид дулом, изобретенные графом Шуваловым. О них еще в шляхетском корпусе ходили разные слухи. Одни говорили, будто бы они могут зараз поразить картечью более двух десятков человек, причем стрелять можно не прямой наводкой, а через головы своих же солдат. Другие, более скептически настроенные, предрекали им бесславную кончину, поскольку, опять же по слухам, на учениях разрывало при первом же выстреле едва ли не каждую вторую гаубицу ввиду их недоработки. Но, несмотря ни на что, Шувалов вписал в штатный комплект покинувшей пределы России армии три десятка своих «единорогов», как он их лично наименовал. При этом вряд ли ему было известно, что злые языки тут же прозвали их еще до испытания в бою не иначе как «единогробами». И вот сейчас Мирович с опаской поглядывал на детищ сановного мастера, подумывая, как бы оказаться от них подальше, ежели они все же будут участвовать в только что начавшемся сражении.

Затем он перевел взгляд в центр неприятельских позиций, где сплошной стеной, поблескивая гранями примкнутых к стволам штыков, стояла пехота. А перед ней несколько человек разъезжали верхом, отдавая неслышные за дальностью расстояния приказы. Потом он взглянул на левую часть поля, заросшую смешанным лесом. Слева от них должны были находиться остальные русские полки, поскольку оттуда выстрелы раздавались гораздо дружнее и чаще, и одна за другой гулко стреляли пушки, заволакивая небо дымовой завесой. Откуда-то издалека им отвечала прусская артиллерия, но гораздо реже, нежели российская.

Вдали, за спинами прусской пехоты, Мирович различил едва заметные строения и решил, что это какая-то деревня, название которой ему было не известно. Поднявшееся над лесом час назад солнце ярко освещало поле боя, и если бы не вспышки выстрелов, то все происходящее можно было принять за невинные игры взрослых людей, собравшихся показать друг другу свое умение быстро строиться и исполнять приказы командиров. И пока среди них не было ни одного убитого или задетого вражеской пулей, можно было подумать, что так оно и есть.

Внимательно вглядываясь в прусских пехотинцев, он заметил, что численность их постепенно увеличивалась, и они через какое-то время уже рассыпались справа и слева от центра поля. Но то была явно другая часть, если судить по серо-желтому цвету их формы. Выйдя откуда-то сбоку на поля, они перекрыли первым оказавшимся здесь стрелкам не только обзор, но и всякую возможность стрельбы.

В это время у него за спиной послышались удары топоров, раздался хруст падающих деревьев. Он догадался, что это артиллеристы срубают часть деревьев, готовя необходимый сектор обстрела для своих «единогробов».

Неожиданно откуда-то выскочил поручик Трусов и, увидев Мировича, радостно улыбнулся и прокричал:

– Не ожидал, что ты уже здесь. Строй свое капральство и жди дальнейших приказаний. – И, уже на ходу, добавил: – Ждите, когда весь батальон развернется на позициях, а до этого не стрелять. Настрого приказано, – и побежал, слегка пригибаясь, дальше, вдоль лесной опушки.