Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

Через несколько минут названные лица, белые и черные, появились в комнате. Откинувшись на стуле со стаканом малаги, Чибо отдавал распоряжения.

Он велел принести на веранду сундуки Антони. Пока рабыни их перепаковывали, молодые негры внесли несколько ящиков, больших, черных, окованных железом и снабженных тяжелыми замками. При свете свечи Карло составил список, следуя которому слуги принялись укладывать в эти ящики такие разнообразные припасы, одежду, еду, меновые товары, предметы роскоши и повседневного обихода, что Антони только дивился.

- Когда завладеете шхуной, повесьте на вантах зеленый фонарь, и я тут же пришлю все это на борт. Слуги будут ждать в нагруженной лодке у верфи. Поставьте сундуки так, чтобы можно было за ними приглядывать. Помните, вы вступаете в воровской мир. Вам предстоит похищать людей, потому не удивляйтесь, когда те в свою очередь будут тащить у вас все, что плохо лежит. Не думайте о моральной стороне дела и не философствуйте понапрасну. Запирайте на замки. Я пришлю вам все необходимое на год. Это будет первая графа в наших взаиморасчетах. Удачно, что Мозес прислал все ваши полотняные костюмы. Они вам пригодятся. Рио-Понго - это нечто среднее между турецкой баней и духовкой. Ночи иногда прохладны.

Целый час Карло говорил только об Африке и работорговле. Он сообщил кучу подробностей и дал множество полезных советов. Рассказал, как будет распоряжаться кораблями, которые Антони пришлет. Выпил две бутылки вина и описал факторию Гальего возле Бангаланга, соседние племена, мусульман, которые приводят из глубин материка торговые караваны. Он даже упомянул растущее движение противников рабства в британской Палате Общин и его возможные последствия для торговли вообще. Под конец лекции, иначе не назовешь, он вручил Антони два ящичка английской работы. В большом лежали два богато изукрашенных пистолета, в маленьком набор бритв, по одной на каждый день недели.

- Не пренебрегайте ими, - сказал он. - Когда сделаетесь похожи на туземца и по внешности, и по поведению, пора уезжать из Африки. Даю вам два, от силы три года. Это больше обычного. В синем аптечном ящичке - главным образом кора хинного дерева. Объяснения, как ею пользоваться, я прикажу прибить гвоздями на крышку с внутренней стороны. Следуйте им, или вы умрете. Вам приходило в голову, что вы можете умереть? Нет? Так вот, можете. И даже умрете. Постарайтесь это отдалить. Вечной жизни следует разумно избегать, вне зависимости от того, существует она или нет. Quien sabe! Чича, еще бутылку вина.

Тем временем луна затопила патио. Сундуки обвязали веревками. Антони напоследок заглянул в свой собственный, тот, в котором лежал секстан. Маленькую мадонну он упрятал поглубже в одежду. Как странно, что она тоже едет в Африку. Не сиди рядом Чибо, он бы взглянул на нее разок. Однако не хотелось выслушивать даже и добродушные колкости. И так трудно сосредоточиться на словах Чибо, когда голова идет кругом от мыслей о Долорес, от лунного света, от приключений, которые обещает эта ночь. Антони удерживала только невероятная доброта хозяина и житейская мудрость его поучений.

Он послал за Хуаном. Тот явился, улыбающийся и в новом наряде.

- Си, си, сеньор, я готов. Си, гитара со мной.

Антони сходил надеть плащ и вернулся к Чибо попрощаться. Потом кое-что вспомнил.

Он развернул одежду, которую снял утром у портного, и вынул оттуда часы. Он подарил Чиче хамелеона на золотой цепочке. Она повесила его на шею, и ящерка все время лезла вверх по ее груди. Наверно, из-за этого-то девушка без умолку смеялась и плакала, не забывая правда, про крепко зажатые в ладони несколько монеток, которые Антони ей дал. Она так благодарили, такими благословениями напутствовала, что ему стало стыдно. В конце концов он видел во сне не ее, а какую-то другую женщину. Видя его серьезное лицо, Чибо рассмеялся.

- Не стоит так убиваться из-за того, что оставляете на груди у девушки хамелеона. Ха, Тони, какие мы совестливые. Выпейте вина. Я приберег его напоследок.

Он почтительно смахнул паутину с маленькой зеленой бутыли и осторожно наполнил два бокала. Это было очень старое и выдержанное монтраше.

- Храни вас какие ни на есть боги, - сказал он. Они чокнулись.

Чибо проводил Антони до верфи. Им пришлось еще раз пересечь залив. Черные тела гребцов поблескивали в лунном свете. Кто-то сонно отбивал ритм.

- Понимаете ли вы, насколько я вам благодарен, Карло? - сказал Антони. Непонятно было, плещет ли это вода или кто-то вдалеке ударяет в ладоши. Чибо потуже подтянул кушак. Хитрое, как у сатира, лицо в лунном свете разгладилось и казалось совсем юным.

- Пустяки, - сказал он. - Мы не могли не подружиться. Вспоминайте обо мне, мой ссыльный философ.

- Adios, Карло! Прощайте, прощайте!

- Надо было вам дождаться завтрашнего пира! Я пришлю вам вина. Выпейте за... - Голос Карло несся вдогонку отходящей от берега лодке, заглушаемый быстрыми ударами весел и плеском волны. Чернокожие гребцы дружно налегали на весла, рассчитывая на щедрое вознаграждение. Антони обернулся и помахал белой шляпой.

Ночь была дивная. Гавань пылала серебром, луна висела прямо над головой. Город мигал тысячами огоньков. Хуан вытащил гитару. Лодка призрачно пронеслась мимо корабля, на шум весел из-за фальшборта выглянули вахтенные. Подчиняясь зычным командам молодого испанца, шестеро негров гребли, как один человек. При каждом гребке Антони чувствовал на щеках легкий холодок ветра. "Долорес, Долорес!" Он на время позабыл про "Ариостатику".

Перед его глазами пылало бледное лицо юной испанки. Это не была расплывчатая зрительная мысль о ней. Когда Антони глядел на Лос-Молинос, ему казалось, что он и впрямь видит отражение ее лица перед самой лодкой. Ее напевный голос звучал в его ушах. Какое-то время она владела им целиком. Когда в голове прояснилось, Антони обнаружил, что раскачивается в такт движению весел и Хуановой баркаролле, а Гавана уже значительно ближе. Огоньки в заливе сместились.

Антони глубоко вдохнул теплый соленый воздух. Сегодняшний вечер принадлежит ей и ему. Он живет сполна, живет настоящей минутой. Он, впервые в жизни, властен распоряжаться событиями. В Гаване дела складывались как нельзя лучше. Теперь он должен позаботиться, чтоб они вели себя так и впредь. Последний его вожатый исчез; оборвался на полуслове в Регле.

Антони был рад, что расстался с Чибо. Он привязался к нему, он ему благодарен. Да, но хорошо, что он сидит в лодке, занятый собственным делом, сам держит румпель. С ним только слуга. Bueno, так и должно быть.

Он завладеет "Ариостатикой" и поведет ее в Африку. Как, неизвестно. Но он верил в свой успех, верил в себя. От выпитого у Чибо вина город и залив были чуть красивее, чем просто от лунного света. Это был немного безумный, искаженный мир Долорес и неведомых приключений, славных, прекрасных, волнующих. Этот мир не имеет конца. В нем нет места смерти и поражению. Радости его неисчерпаемы, как и способность радоваться. Он суров, реален и юн. И все же - он прекрасен, как мечта, он - лунный свет и сумасшедшая музыка на воде.