Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Время от времени, когда на обширной площади раздавался какой-нибудь подозрительный шум, они замирали в тени пальм или под навесом какой-нибудь двери, тревожно дожидаясь, когда на площади вновь воцарится тишина.

Они были уже в нескольких шагах от первой виселицы, на которой болтался какой-то полуобнаженный бедняк, раскачиваемый ночным ветром, как вдруг Корсар указал товарищам на чью-то тень, маячившую возле дворца губернатора.

– Тысяча акул! – пробормотал Кармо. – Часовой!.. Он испортит все дело.

– Да, но у Моко силенки еще не иссякли, – сказал африканец. – Я притащу вам этого солдата.

– И заработаешь пулю в живот, дружище.

Африканец ухмыльнулся, обнажив два ряда крепких, как из слоновой кости, острых зубов, и ответил:

– Моко хитер и умеет ползать не хуже змей, которых он дрессирует.

– Тогда иди, – сказал Корсар. – Прежде чем спорить, хочу посмотреть, на что ты способен.

– Вы не пожалеете, хозяин. Он дастся мне в руки не хуже кайманов, за которыми я охочусь в лагуне.

Сняв с пояса тонкий шнур из плетеной кожи, который оканчивался петлей и напоминал настоящее лассо, применяемое мексиканскими vagueros [9] Мексиканские пастухи (исп.) . для отлова быков, он молча удалился без малейшего шума.

Корсар внимательно следил за ним из-за ствола пальмы, восхищаясь отвагой африканца, почти безоружным решившего пойти на хорошо вооруженного часового, который наверняка окажет ему сопротивление.

– Молодец! – сказал Кармо.

Корсар утвердительно кивнул, но не произнес ни слова. Он продолжал следить за африканцем, который змеей извивался по земле, медленно приближаясь к дворцу губернатора.

В это время солдат, дойдя до угла, повернул и пошел к главному входу. Он был вооружен алебардой и шпагой, болтавшейся сбоку.

Видя, что часовой повернулся к нему спиной, Моко пополз быстрее, не выпуская из рук лассо. Когда до солдата оставалось не более двенадцати шагов, он быстро вскочил на ноги, два или три раза взмахнул веревкой и затем уверенно пустил ее вперед. Послышался легкий свист, затем приглушенный крик, и солдат рухнул наземь, выпустив из рук алебарду и отчаянно болтая в воздухе руками и ногами.

Плотно заткнув часовому рот кушаком, Моко крепко связал его и взвалил себе на плечи. Через несколько секунд он был уже возле капитана.

– Вот, – сказал он Корсару, сваливая пленника к его ногам.

– Молодец, – похвалил Корсар. – Привяжи его к дереву и следуй за мной.

Африканец с помощью Кармо выполнил приказание, затем оба догнали Корсара, не спускавшего глаз с качавшихся на виселице.

Дойдя до середины площади, капитан остановился перед одним из казненных, одетым в красную куртку, у которого, словно в насмешку, изо рта торчал окурок сигары.

При виде его Корсар испустил крик ужаса.

– Проклятие! – воскликнул он. – Они не щадят даже мертвых…

Послышалось его глухое рыдание.

– Сеньор, – сказал Кармо взволнованно, – возьмите себя в руки.

Корсар указал ему на повешенного.

– Сию минуту, капитан, – ответил Кармо.

Зажав в зубах нож, африканец вскарабкался на виселицу. Одним взмахом перерезав веревку, он опустил тело на землю.

Кармо ждал его внизу. Флибустьер осторожно принял тело Красного Корсара и завернул в черный плащ, протянутый капитаном.

– Пошли, – сказал со вздохом Корсар. – Пусть теперь океан примет храбреца…

Африканец взял казненного на руки, прикрыл хорошенько плащом, затем все трое в тягостном молчании покинули площадь.

Дойдя до конца площади, Корсар оглянулся в последний раз на четырнадцать повешенных, чьи тела мрачно чернели в ночи, и грустно сказал:

– Прощайте, бесстрашные храбрецы, прощайте, друзья Красного Корсара! Скоро мы отомстим за вас… – Устремив горящий взор на дворец губернатора, возвышавшийся в глубине площади, он мрачно добавил: – Между мной и тобой, Ван Гульд, стоит смерть!..

Они пустились в путь, стараясь как можно скорее выбраться из Маракайбо и вернуться к себе на корабль. Их ничто больше не удерживало в этом городе, на улицах которого после ссоры в таверне они не чувствовали себя в безопасности.

Флибустьеры прошли уже три или четыре пустынных переулка, как вдруг Кармо, шедшему впереди, показалось, что в темной подворотне одного из домов кто-то прячется.

– Не торопитесь, – прошептал он, обращаясь к товарищам. – Если зрение меня не обманывает, то нас, кажется, кое-кто поджидает.

– Где? – спросил Корсар.

– Там, внизу.

– Быть может, те же пьянчуги из таверны?

– Тысяча акул! Неужели опять пятеро басков с навахами?

– Пятеро нам не страшны, и они еще пожалеют, что устроили нам засаду, – сказал Корсар, обнажая шпагу.

– Моя абордажная сабля живо притупит их навахи, – проговорил Кармо.

Трое мужчин, закутанные в широкие плащи с бахромой, вышли из подворотни и заняли проход справа, а двое других, до поры прятавшиеся за оставленной кем-то телегой, преградили путникам дорогу слева.

– Это баски, – произнес Кармо. – Я вижу, как блестят навахи у них на поясе.

– Займись-ка двумя слева, а я возьму на себя троих справа, – сказал Корсар. – А ты, Моко, не беспокойся о нас и ступай прочь со своей ношей. Дожидайся нас на опушке леса.

Пятеро басков сняли плащи и, сложив их вчетверо, набросили на левую руку. Затем каждый открыл нож, острый, как клинок шпаги.

– Ого! – сказал один из них, которого Кармо толкнул в таверне. – Видать, мы не ошиблись, это они и есть!

– Подите прочь! – закричал Корсар, шедший впереди своих товарищей.

– Не торопитесь, кабальеро, – сказал один из басков, выступая вперед.

– Чего тебе надо?

– Выяснить одну мелочь, которая не дает нам покоя.

– А именно?

– Мы хотели бы знать, кто вы такой, кабальеро.

– Человек, убивающий всех, кто встает у него на пути, – ответил Корсар, наступая на баска со шпагой в руках.

– Тогда я вам скажу, кабальеро, что вы имеете дело с людьми, не ведающими страха, и вам не удастся расправиться с нами, как с тем беднягой, которого вы пригвоздили к стене. Ваше имя и ваше звание, иначе вы не уйдете живым из Маракайбо! Мы находимся на службе у господина губернатора и хотим знать, что за люди разгуливают по улицам в столь поздний час!

– Вам не терпится узнать мое имя, так подойдите поближе, я вам его скажу, – сказал Корсар, живо становясь в позицию. – Те двое слева за тобой, Кармо.

Вытащив абордажную саблю, флибустьер перешел в решительное наступление на обоих противников, преграждавших путь с противоположной стороны.

Пятеро басков не двигались с места, ожидая нападения обоих флибустьеров. Они твердо стояли на слегка расставленных ногах, готовые к любым неожиданностям. Уперев левую руку в бок и зажав в правой рукоятку навахи, так что ее клинок прижимался указательным пальцем, баски выжидали подходящего момента, чтобы поразить противника насмерть.