Генри Хаггард - Древний Аллан. Дитя из слоновой кости [сборник]

Гонец, оглядев меня и Бэса, которому он рассмеялся в лицо, отправился с моим ответом к наместнику.

– Думаете, он придет, господин? – спросил Бэс.

– А куда ему деваться, – ответил я, – ведь у них на Востоке постыдно не принять вызов от любого, кого они называют дикими, и того, кто откажется, впоследствии ожидает смерть от руки Великого царя. Но даже смертью он не смоет позор, запятнавший его честь.

– Да, – сказал Бэс, – к тому же они держат меня за никчемного карлика, который нипочем не сможет им помешать вас убить. Ладно, еще поглядим, кто кого.

Теперь, когда вызов был брошен, мною владело только одно желание: отомстить Идернесу и его прихвостню за нанесенное мне прилюдное оскорбление. Мне хотелось отсрочить нападение их полчищ на наше маленькое войско, чтобы дать время Пероа с основными силами зайти к ним с тыла. И даже если меня убьют, потеря будет невелика, благо у меня в подчинении смышленые командиры, знавшие обо всех моих замыслах.

Мы видели, как гонец добрался до войска наместника, а потом, спустя некоторое время, повернул обратно к нам, и мы уже было решили, что мой вызов отвергнут, тем более что гонца сопровождал один из их военачальников – его, должно быть, отрядили, смекнул я, чтобы выведать, какие у нас силы. Но все оказалось иначе, потому что по прибытии он сообщил следующее:

– Наместник Идернес поклялся именем Великого царя убить похитителя печати, а его голову послать Великому царю, и он боится, как бы вор не ускользнул от него прежде, чем он дождется встречи с ним в бою. Поэтому он намерен принять твой вызов, о Шабака, и покончить с тобой, тем более что по законам Востока ему нельзя отказаться. Но сановник Великого царя не может сражаться с черным рабом, разве только высечь его плетью, – так вправе ли этот сановник принять вызов от карлика Бэса?

– Еще как может! – ответил Бэс. – Ведь я не раб, а вольный египтянин. Помимо того, у себя на родине, в Эфиопии, я почитался как царь. Наконец, передай ему, что, если он не придет, а после попадет в руки ко мне или к благородному Шабаке, ему, заикнувшемуся о плети, придется отведать ее самому, и бит он будет до тех пор, пока с его костей не сойдет плоть и дух из него не выйдет вон.

Так сказал Бэс, вращая своими глазищами столь грозно, что гонец и спутник его отпрянули на шаг или два. Я же заметил вслед за тем, что, если мое предложение их не устраивает, я согласен сразиться один: сперва с Идернесом, а после с сановником. На том они отбыли к своему войску.

И вот, наконец, мы увидели, как к нам направляются Идернес со своим военачальником в сопровождении десяти человек охраны. Объяснив нашим командирам, что к чему, мы с Бэсом тоже вышли вперед, сопровождаемые десятью копьеносцами. Сошлись мы на небольшой песчаной равнине у подножия возвышенности, аккурат между их войском и нашим; командиры их и нашей охраны договорились об оружии и о прочем, а мы вчетвером хранили молчание, так и не обменявшись друг с другом ни словом, ибо время разговоров вышло. Впрочем, мы с Бэсом, присев на песок, все же малость поговорили – об Амаде с Каремой и о том, как они узнают о нашей победе или смерти.

– Какая разница, господин, – сказал в заключение Бэс, – ведь, ежели мы умрем, то уже этого не узнаем, а коли останемся в живых, то они все узнают от нас самих.

Наконец, когда все было оговорено, мы вчетвером встали друг против друга, вооруженные одинаково. По примеру Идернеса и его военачальника с ястребиным взором мы с Бэсом облачились в кольчуги – те самые, которые привезли с Востока. Оружием нам служили короткие тяжелые мечи, маленькие щиты и ножи на поясе.

– Взгляните последний раз на солнце, лжецы, – насмешливо бросил Идернес, – ибо снова вы обратитесь к нему лишь незрячими глазами с наконечников пик, прикрепленных к колоннам врат дворца Великого царя.

– Вы при жизни были болтунами, болтунами и подохнете! – выкрикнул Бэс, в то время как я смолчал.

Наконец мы договорились, что по сигналу Идернес и я, его сановник и Бэс сойдемся все дружно, и если они убьют одного из нас или мы – одного из них, двое оставшихся в живых будут биться с тем, кто уцелеет. Как позже вспоминал в разговоре со мной Бэс, по сигналу он стрелой кинулся вперед с искаженным лицом и пеной на губах, но не успел я сойтись с Идернесом, не знаю почему, как сановник с Востока хватил его, Бэса, мечом по щиту, а он, Бэс, даже не дрогнув, обхватил его за колени своими длинными ручищами. В следующее мгновение они оба оказались на земле – Бэс верхом на противнике, и тут же я услыхал скрежет ударов, одного за другим, не то ножа, не то меча, впивавшихся в кольчугу военачальника с Востока, а затем – победоносный возглас египтян, заслышав который я понял, что Бэс сразил противника.

Но вот сошлись и мы с Идернесом. Он был выше меня и здоровее, но при этом старше и дороднее. Поэтому было разумнее держать его подальше от себя и постараться измотать, что я и делал, мало-помалу пятясь, всякий раз отражая его удары щитом и лишь иногда парируя их мечом.

– Он идет! Идет! – заорали воины с Востока. – О Идернес, остерегайся карлика!

– Не подходи, Бэс! – крикнул я. – Это мое дело, – и он повиновался, как нередко случалось, когда мы вместе охотились.

Вдруг Идернес нанес мне резкий удар по шлему, едва не сбив меня с ног, а следом за тем, прежде чем я успел оправиться, еще один, и выбил у меня щит, на что воины с Востока ответили громоподобным криком. И тут меня охватил страх неминуемого поражения, чуть было не лишив меня рассудка, поскольку этот наместник оказался на поверку недюжинным бойцом. Тогда я с криком «Слава Египту!» двинулся на противника, точно раненый лев, и скоро пришел его черед пятиться. Но, увы, слишком сильно ударил я его в очередной раз, так, что мой меч сломался о его кольчугу.

– Нож! – завопил Бэс. – Нож!

Я швырнул рукоятку меча Идернесу в лицо, мигом выхватил из-за пояса кинжал. Ринулся вперед и, застав его врасплох, стал наносить ему один удар за другим. Он схватил меня в охапку – мы повалились наземь и принялись кататься, подминая друг дружку под себя. И только богам ведомо, чем бы все это кончилось, не найди я в разгар этой невообразимой возни прореху в его кольчуге, лопнувшей, должно быть, после того как я сломал о нее свой меч, что лишило его сил. Впрочем, разум его тоже ослаб, потому что он простонал, задыхаясь:

– Пощади меня, египтянин, и все мои сокровища будут твоими. Клянусь огнем!

– Ни за какие сокровища на свете, наветчик! – выпалил я в ответ и трижды вонзил в него кинжал по самую рукоятку, после чего он испустил дух.

Затем я встал, и, когда воины с той и другой стороны увидели, что я вышел победителем, а Идернес так и остался лежать на земле, египтяне сотрясли воздух оглушительным победоносным криком, которому вторил злобный рев пришельцев с Востока.