Стивен Робертс - Остров затонувших кораблей

Дикарь показал себя радушным хозяином. Он предложил обед и питьё — сладкий напиток, немного горький. Выпив, я вдруг подумал — не отравлен ли он. Да нет, где уж там. Кто станет свой ужин отравой пичкать?

Дикарь улыбался, наблюдая, как я ем. Не верилось, что этот человек может убивать и пожирать себе подобных. Уж очень он добродушным выглядел. Смотрел, как бабушка на внука, уплетающего пироги.

Когда я подкрепился, радушный хозяин принялся хвастать своими трофеями. Несколько предметов одежды, в основном рубахи; кувшин, жестяная кружка, пара бутылок. Пуговицы, вилка, стекло от подзорной трубы… В основном мусор, ничего стоящего. Но с какой гордостью и умилением показывал этот дикарь предметы своей коллекции. Некоторые экспонаты он называл английскими словами, коряво, но безошибочно. Я пытался спросить, откуда он знает язык, но дикарь меня не понял. Вероятно, он знал только отдельные слова.

Ещё особой гордостью туземца был ящик, с аккуратно уложенными в нём одеждами. Потрёпанными, выцветшими, однако заботливо вычищенными. Я не спрашивал, что случилось с их прежним хозяином. Наверное, стоило поискать косточки вокруг хижины. Следуя тем же размышлениям, я решил сегодня не спать. А лучше подождать, пока уснёт туземец, а потом по тихому отойти подальше и заночевать где-нибудь в лесу. В большей безопасности среди диких зверей, нежели средь себе подобных плотоядных.

Мой новый знакомый оказался хорошим парнем. Он не был шаманом, как мне подумалось раньше. Ни побрякушек колдовских, ни трав, ни зелий в доме. Просто он был отшельником. Изгоем. Его знания слов не хватало, чтоб объяснить причину своего изгнания. Зато он очень хорошо показал знаками и восклицаниями, чем забита его голова.

Он мечтал побывать в землях белых людей. От кого-то он наслушался рассказов о чудесах цивилизации, об огромных, в несколько этажей, домах. О запряжённых лошадьми повозках на булыжных мостовых. И о красивых статуях и картинах.

У дикаря была статуэтка богини Дианы, невесть откуда взявшаяся. Она стояла у стены, заботливо украшенная цветами и веточками. Дикарь соорудил алтарь, и наверняка молился на него. Он обожал эту вещь, и я невольно разделил его восхищение сим произведением искусства. Статуэтка была действительно, мастерски сделана. Женщина в лёгкой тунике, с луком в руке и колчаном стрел за спиной, выглядела потрясающе красиво. Божественно. Словно воплощение моей защитницы, богини Фортуны.

И дикарь мечтал увидеть ещё больше такой красоты.

Дикарь восхищался культурой европейцев. Он вознёс своё восхищение до уровня сотворения кумира, коим являлся белый человек. Он мечтал попасть в земли, где живут его боги, и посмотреть на их чудеса.

В этом я мог ему помочь. О чём и пояснил с помощью жестов и тех нескольких слов, что понимал дикарь.

На радостях тот бросился мне в ноги, обнимая колени. Я поднял его, придерживая за плечи.

Мы заключили обоюдно выгодное соглашение. Туземец помогает мне добраться до земель, где живут белые. А я в благодарность покажу ему чудеса цивилизованного мира.

Я всегда говорил, дурак хуже врага. Похлеще дурня, нежели Гарри, стоило ещё поискать. Он поднял такой шум, что всё племя сбежалось. Нас опять окружили, но в этот раз мы приготовились к бою.

Однако драться опять таки не пришлось. Из толпы, освещая дорогу факелом, вышел наш капитан. Живой и здоровый, целый и невредимый.

— Сложите оружие, ребята. Нам ничего не угрожает.

За ним стоял высокий европеец, полуголый, как дикари. Кожа его даже в красных отблесках факела выглядела мертвецки бледной. В руках он держал книжицу в потёртом переплёте.

Посомневавшись немного, мы сновав отдались на волю дикарей. Уж очень уверенным и спокойным выглядел наш капитан. И он гарантировал нам жизнь и безопасность. Что оставалось делать? Вступить в безнадёжную схватку и погибнуть.

Вернулись к кострам, где уже готовились закуски. На длинных вертелах пеклись два тела…

Нет, туши, рассмотрел я с облегчением. Кабаны.

Я удивлялся добродушию дикарей, не проявлявших враждебности. Злобные каннибалы походили на жителей любых иных островов, далёких от привычки есть себе подобных. Хотя, если подумать, зачем им быть злобными? Мы ведь тоже не ненавидим коров и свиней…

Мы засиделись у костра, сытые и довольные жизнью. Как могут быть довольны люди, избавившиеся от смертельной опасности и получившие надежду на будущее.

Наш новый знакомец сидел на бревне, поджав под себя ноги в рваных бриджах. Он не назвал своего имени, но туземцы называли его «Падрэ».

Книга лежала на коленях, бережно прикрытая рукой. Несомненно, Библия. Он поглаживал корешок, разговаривая.

— Действительно, эти люди — каннибалы. С Божьей помощью я борюсь с этим страшным грехом вот уже скоро пять лет. И поверьте слову моему, не одну душу я спас за это время.

— Они убивают людей ради мяса?…

— Нет! Что вы! Ни единого раза за всё время я не наблюдал бессмысленного убийства. Только в бою. Это племя вот уже несколько поколений, как воюет с соседним, пытаясь поделить островок, лежащий между их территориями.

— Так мы сейчас на острове?

— Да.

— Так что там с человекоедением?… — встрял Пёс. Он очень живо интересовался подобными вещами.

— Я уже говорил, эти люди не едят других людей… В нашем понимании этого слова.

— А в каком понимании они их едят?

Падрэ умолк, раздумывая.

— Вы слышали когда-нибудь о берсерках?

— Это те, что варвары?

— Именно. Я говорю о викингах. Как вы думаете, они были людоедами?

— Что вы несёте!

— А-а!!!! А вот тут вы ошибаетесь!

— Как это, ошибаюсь… Они что, людей ели?

— Не совсем. Но каннибализмом занимались.

— Вы меня запутали. Объяснитесь, пожалуйста!

— Пожалуйста! Что в вашем понимании значит, есть людей?

— Ну… Зажарить или сварить. И сожрать…

— Вот именно. То есть, принять в пищу. Ради утоления голода. Так?

— Вроде, так.

— Так вот, именно об этом я и веду речь. Викинги не ели людей. Им хватало дичи и рыбы. А вот каннибализмом они занимались. В виде ритуала. Викинги верили, что сила врага находится в его печени. Сила, дух. Душа. Воинская доблесть. Называйте, как хотите. И вот, если съесть эту печень, то сила врага перейдёт к вам, умножая вашу силу.

— Ого как!

— Именно. То же верование и у островитян. Они верят, что вместе с телом врага к ним переходят и его силы. И действительно, поедают части тел своих противников. Это обряд обновления. Или лечения, если хотите. Вот вам, к примеру, нога болит. Спасу нет. Что вы будете делать? К знахарю? А если не поможет? Если это уже навсегда? Тогда остаётся одна надежда — съешьте ногу сильного воина. Дух его, грубо говоря, ноги, перейдёт в ваше тело, укрепляя вашу ногу. Примерно так. Потому я и говорю, дикари не употребляют людей в пищу. Они просто пользуются верой предков, утверждавших то, что я вам сейчас рассказал.