Стивен Робертс - Остров затонувших кораблей

— Нужны шестеро крепких парней. Не более. Кто? — Флинт обвёл команду хмурым взглядом.

Самые трусливые жались к бортам, стараясь держаться за спинами товарищей. Довольно рыкнув, капитан хлебнул рому.

— Добровольцев нет. Хорошо. Выберите поверенных, только они помимо меня, будут знать то место. Подпишем договор и подкрепим его кровью… Да, кровью!.. А когда придёт час, соберёмся вместе и поделим причитающееся каждому.

Команда зашепталась. Вперед, опираясь на свой костыль, вышел Окорок.

— Капитан, нам кажется, что все вправе знать то место. Не лучше ли будет всем разом отправиться? Выгрузить всё за раз и заняться кораблём разом.

— Тебе кажется, Джон? — Флинт бросил пустую бутыль за борт, проследив за её полётом. Затем нахмурился, глядя в пустоту, словно был на палубе в одиночестве…

В такие моменты его боялись больше всего, ибо один Бог мог знать, что капитан сделает в следующий миг.

— Дарби! Принеси мне новую бутылку! — он сплюнул прямо на палубу. Левый глаз его сощурился, как всегда бывало после хорошей дозы выпитого. Исподлобья, одним глазом, он взглянул словно сквозь Джона. Будто тот был пустым местом.

— Тебе кажется? А не кажется ли тебе, что я всё ещё капитан, и мне, как никому другому виднее с капитанского мостика, что кому лучше?

Теперь он смотрел прямо в глаза Джону, и от его взора любой бы попятился. Но не Сильвер. Несколько мгновений длилось противостояние взглядов.

Мак-Гроу принёс бутыль. Флинт отбил горлышко и опрокинул голову, заливая пойло в глотку. Обвёл мутным оком палубу, будто квартирмейстер совсем исчез из виду. Капитан умел отступать, оставаясь победителем.

— Будет, как я сказал. Шестеро со мной, остальные латают «Морж».

Меня всегда поражали манеры капитана. Он был сущим дикарём, не признавал ножа и вилки, да и любой посуды также. Ел руками, пил с горла, отирался рукавом. За общим столом он распивал страшное пойло с порохом, жрал гнилое мясо, курил самый сильный табак. Вообще, никак не заботился о своём здоровье. Другой бы на его месте давно окочурился, но не этот дьявол. Сила в его руках оставалась неимоверной, на ногах стоял крепко в любом состоянии опьянения. В бою на палашах мог кому угодно фору дать. Он не признавал никаких правил, кроме одного — руби сильнее. Этот человек внушал страх своей непредсказуемостью… И загадочностью. До сих пор никто не знал, кто он и откуда.

Тянули жребий. Выпало Вудсу, Джейкобу, кривому Генри, Нику Аллардайсу, старику Марку и Чёрному Питу.

Добычу выгружали шлюпками. Тридцать пять тысяч монет. Более пятнадцати тысяч фунтов золота… Несметное богатство, если бы принадлежало одному человеку. Верный Дарби проверял целостность печатей и пересчитывал золото.

Флинт под страхом смерти запретил покидать берег кому либо, кроме команды выгрузки. За этим строго следил Дарби с парой самых верных прихлебателей Флинта — Чёрным Псом и хромым Израэлем. Каждый из них был вооружён двумя мушкетами и парой-тройкой пистолетов. Приказ стрелять без предупреждения был оглашён Флинтом ещё на палубе.

Плотники срочно латали обшивку, остальные сдирали ракушки и шпаклевали швы, где только можно. Управились за день, и с вечерним приливом спустили корабль на воду.

Пока кренговали корабль, Флинт с избранными перетаскивали золото, исчезая с нашим сокровищем в глубине густой чащи. Два дня семеро выходили из леса и исчезали снова, гружённые тяжёлыми мешками. Мешков с золотом на берегу поубавилось, но до завершения работы было далеко. Мы лишь молча наблюдали, отвлекаясь от работы для недлительного отдыха.

Ночь наступила незаметно. Сон не шёл ко мне, на душе скребли кошки.

Я стоял у крамбола, задумчиво глядя на берег. В то время, когда Флинт зарывал мои деньги, я сидел сложа руки, ничего не предпринимая. Словно привязанный. Деньги тогда деньги, когда в карманах лежат. А тут они на глазах уплывали сквозь пальцы, лишая всех надежд и мечтаний.

Полный опасений и тревог, в размышлениях, я не сразу сообразил, что вижу в волнах нечто, чему там быть не должно.

Нечто приближалось, качаясь на волнах. Сперва я вообразил, что то крокодил, но уж больно высоко держался он на волнах. Свет кормового фонаря бросал неверные отблески на воду, нечто терялось в тенях. Я вдруг почувствовал озноб. Приближалось что-то, вызывающее опасение. Я вынул пистолет и взвёл курок, готовый выстрелить.

И услышал слабый стон…

Он доносился с воды. Присмотревшись, я вдруг понял, что несли к кораблю волны. Тело, лежащее на доске. Мальчишку, вяло болтавшего руками и ногами в воде. Казалось, он держался из последних сил и не понимал, где находится, что делает…

Я как то не заметил его отсутствия на корабле, и подобное зрелище сбивало с толку. Как он оказался в воде, откуда?

Кроме меня, на палубе никого не было. Я спустился на бархоут, рискуя сорваться в холодную воду, ухватился одной рукой за талрепы, другой выволок мальчишку за шиворот. Он не сопротивлялся, вяло обвис, словно котёнок. На руках я отнёс мальчонку в свою каморку.

Флинт вернулся на корабль после полудня. Один. Он тяжело дышал, из раны в боку сочилась кровь. Голова была перевязана окровавленной тряпицей. Он выглядел ужасно, но на ногах стоял твёрдо.

Команда безмолвно ждала объяснений. Джон вышел вперёд:

— Капитан, где остальные? — спросил он, и в его голосе прозвучала неприкрытая угроза.

— Где все? — Флинт скривился, сплюнул. — А ты ступай и поищи их, Джон! Ступай, отправляйся на берег! Но клянусь громом, корабль не станет ждать. «Омары» с часу на час будут у этих берегов, и пеньковые галстуки заготовлены всем, кто задержится поглазеть на корабль её величества! Мы же с верными ребятами поднимем парус. Верно, джентльмены?

Он осмотрел команду, прожигая взглядом каждого. Все молчали. Особо трусливые отводили глаза. Флинт проигрывал, он знал это. Однако знал и свой козырь.

— Даже так? Я вижу сомнения. Джон? Уж не решил ли ты взять командование на себя в моё отсутствие? Так я вернулся, чёрт вас подери, и пока я капитан, требую выполнять мои приказы беспрекословно! — В голосе зазвенела сталь, он выпрямился во весь рост, невзирая на рану. — Все по местам, тюленьи дети! Поднять якорь, ставить паруса! Билли, командуй поднять грот, мы выходим из бухты!

Я поднялся, отряхиваясь. Не зная, что предпринять — выполнить команду или возразить. Поэтому ждал, тянул время. Что же решит команда?

Трусливые твари! Как они были храбры в отсутствие капитана, как ерепенились, с пеной у рта требуя смещения Флинта и раздела добычи… И как теперь безмолвствовали, словно макрель в сетях.

Соображал я быстро. Всё ясно — ила осталась на стороне израненного одиночки.