Карен Мейтленд - Проклятие виселицы

— Твои глаза, — произнёс он странным прерывистым голосом и откашлялся. — Люс хорошо постаралась над твоими волосами, и цвет бровей меняет форму лица, но всё же кто-нибудь может узнать тебя по глазам. Хотя насчёт Хью не стоит из-за этого беспокоиться, сомневаюсь, что он хоть когда-нибудь обращал внимание на женские глаза.

Элена, потрясённая резкой переменой его тона, только молча смотрела на него.

Рафаэль подошёл к двери и отворил её.

— Если Хью вернётся, просто не попадайся ему на глаза, — сказал он, не оглянувшись.

Увидев, как он зашагал прочь, Элена пришла в себя. Она побежала за ним и схватила за руку.

— Пожалуйста, мастер Рафаэль, пожалуйста, возьмите меня с собой. Я могла бы остаться в таверне или найти работу служанки в городе. Вы же сказали, никто меня не узнает.

Он опустил взгляд на пальчики, стиснувшие рукав, на миг ей показалось, что он готов согласиться, но Раф схватил Элену за запястье и грубо оттолкнул назад, в комнату.

— Я сказал, ты останешься здесь! Думаешь, я — Атен или какой-нибудь деревенский пахарь с лягушачьими мозгами, которому больше делать нечего, только заискивать перед тобой и исполнять твои прихоти? Я спас тебя от верёвки, чего ещё тебе от меня нужно? И больше ни слова о снах, поняла? Лучше признаться, что ты собственной рукой вонзила нож в спину человека, чем в том, то что убила его колдовством. Это опасно, неужели ты не понимаешь, дурочка? В следующий раз меня может не оказаться рядом, чтобы спасать твою жалкую шею.

Дверь за ним захлопнулась, а Элена осталась стоять, потирая запястье. На глаза навернулись слёзы — от страха, ярости и гнева, но больше от горя. Она внезапно поняла, что единственный человек в мире, которому она по-настоящему доверяла, единственный, кто верил в её невиновность, только что покинул её. До этого момента она никогда по-настоящему не представляла, как можно чувствовать себя такой одинокой и покинутой в окружении стольких людей.

Шагая через две ступеньки, Раф поднялся по лестнице в комнату Матушки Марго. Он постучал в тяжёлую дубовую дверь и, не дожидаясь ответа, ворвался внутрь. Комната оказалась пустой. Ставни как всегда плотно затворены, а на стене, за креслом со змеями, горела единственная свеча. На столе, на деревянном бруске, сидел накрытый клобуком ястреб-перепелятник. Сквозняк из открытой двери взъерошил перья на груди, и птица недовольно захлопала крыльями. Раф инстинктивно потянулся погладить её, пробормотав что-то успокаивающее, но яростный удар крючковатого клюва заставил его отдёрнуть палец и сунуть в рот, чтобы остановить кровь.

Раф вздрогнул и обернулся, услышав тихий смешок. Перед портьерой стояла Матушка.

— Он обучен защищаться, даже когда на нем клобук. А ты разве нет, ангел мой?

Гнев Рафа пульсировал вместе с болью в пальце.

— Что я слышу — сюда приходил Хью? И Тальбот мне не сказал.

Матушка предостерегающе покачала головой, потом отдёрнула занавеску. За ней стояла Люс, сжимавшая в руках рубашку, но голая как в день, когда появилась на свет. Она чуть запыхалась, лицо заливал румянец, а в глазах плясали огоньки света от свечи. Матушка улыбнулась ей и кивнула головой на дверь. Люс подмигнула Рафу и шустро, как выдра, выскользнула из комнаты. Матушка поднялась по ступенькам на своё украшенное змеями кресло.

— Садись, мастер Раф, ты раздражаешь птицу. В чём дело, ты ведь знаешь, мы никогда не обсуждаем посетителей. Конечно, если они не отправляются на тот свет от рук твоей подружки.

— Элена не убивала Рауля!

Но Раф чувствовал — слова звучат неуверенно, и злился от неопределённости. Он даже себя не мог в этом убедить. Элену обвиняют в убийстве второй раз за несколько месяцев. Простое невезение? В обоих случаях ему отчаянно хотелось верить в её невиновность, но когда-то он считал её девственницей — а она в это время за его спиной тайком бегала к этому деревенщине Атену, да ещё клялась Рафу, что не встречается ни с каким мужчиной.

В глубине души он боялся снова увидеть Элену, и всё же не сумел удержаться. Сначала Раф не мог заставить себя взглянуть на неё, потому что знал — с ней развлекался Рауль. Он хотел наказать её, сделать шлюхой, но теперь, когда это случилось, пришёл в ужас от её жёсткого взгляда, от утраты невинности, что оставалась с Эленой даже после того, как она переспала с Атеном.

Рафу хотелось сжать её и хорошенько потрясти, пока она не расскажет каждую мелочь, все грязные подробности того, чем они занимались с Раулем. Он хотел знать каждую мельчайшую деталь — как она выглядела, когда Рауль коснулся её, что говорила, о чём думала и что чувствовала. Но Раф знал — если бы Элена принялась это рассказывать, он бы зажал уши и с криком выбежал прочь. Он старался убедить себя — всё, что она делала с Раулем, происходило против её воли. Но Рафа неотступно грыз червь ревности и сомнения, заставляющий снова и снова возвращаться к мысли, что она могла отдаваться Раулю так же охотно, как когда-то Атену. Даже самый лёгкий стон удовольствия, малейшее влечение к телу Рауля было бы вероломством. И да, Элена могла полностью отдаваться Раулю, а потом убить.

Он знал женщин в Святой земле, хрупких, нежных красавиц, которые могли шептать слова вечной любви, прижимаясь мягкими губами к губам мужчины. А потом, одной рукой лаская мужское естество, другой вонзали клинок меж рёбер, невозмутимо, словно бывалый солдат. Задумав убийство, женщины могут быть гораздо более безжалостны, чем мужчины.

Лицо Рафа горело, внезапно он понял, что Матушка наблюдает за ним с обычной ухмылкой. Его охватило желание свернуть её мерзкую шею, но вместо этого он просто постарался задеть её гордость.

— Мне кажется, ты всегда утверждала, что даже клещ с собаки не сможет прокрасться сюда или выйти без твоего или Тальбота ведома. И ты говоришь, что простой девчонке удалось покинуть бордель, убить кого-то и вернуться так, что ты этого не заметила? Похоже ты стареешь, Матушка, теряешь хватку. Может, зрение уже не то? Или задремала у окна?

Но если он надеялся уязвить Матушку, ему следовало быть осмотрительнее. Она только вздёрнула широкие чёрные брови, как наставник, поучающий нерадивого ученика.

— Мы с Тальботом были заняты другими делами. А девчонка могла легко выскользнуть через дверь. Есть и другие способы выйти отсюда, — сказала Матушка. — Однажды я обнаружила её в подвале вместе с мальчишкой, Финчем. Кто знает, что она и этот мелкий паршивец могли ещё отыскать. Эта парочка чересчур любопытна, и это не доведёт до добра. Кроме того, есть люди, способные посылать свой дух творить зло, пока тело спит, даже когда заключены в тюрьме.

Но Раф не слушал её.

— Подвал, где ты ее нашла, что она там увидела?