Юлия Гнатюк - Деревянная книга

И точно так же все живое и поднебесное проникнуто разветвлениями Поконов Сварога, которые суть – продолжение того же Древа, только невидимое. И чем больше мы будем познавать устои земные, тем ближе будем к богам в познании устоев нбесных, ибо вся Явь на Прави, как на твердой скале посажена. Правь для сущего – будто ствол древесный, на котором ветвистая крона держится. Познанию Яви, Прави и Нави должен посвятить свою земную жизнь всякий истинный волхв.

Светозар постепенно достиг той меры слияния со Сваргой, когда он вовсе будто исчезал из собственного тела. Вначале, как невесомый листок, подхваченный вихревым потоком, он возносился вверх, а затем растворялся в Сварге, подобно соли в воде, и легко переносился в иные места и времена, перетекая к ним по Древу Жизни.

Вот он видит себя, малого, очами своего отца, Мечислава. А вот рождению Мечислава радуются еще такие молодые дед Светозар и бабушка Ивица. Потом он увидел волхвов Мечислава и Велесдара, воочью узрел князя Святослава Хороброго и воев его, а потом…

Течение времен подхватывало его и несло в своих потоках, которые, подобно ручьям, вливались в мощную реку событий, где звенели в смертельном скрещении булатные мечи и брели по зеленым лугам тучные стада овец и коров, где звездами в ночной воде вспыхивали и гасли Священные огни Купальской ночи, доносилось пение, славящее богов и пращуров, и кувшины были полны хмельной сурьи, утоляющей жажду и дающей новые силы; где женские руки свивали золотые снопы, а мозолистые руки мужчин налегали на соху, а потом снова были вынуждены брать в руки меч, сражаясь то с готами, то с гуннами, то с греками и римлянами, со всеми, кто возжаждал славянской крови и помыслил поработить великую Русь. И Птица Матерь-Сва-Слава, сияя, подобно Солнцу, переливалась огненным семицветьем и возвещала победу. И Перун метал молнии, устрашая врагов, а с неба текли рати Сварожичей, устремляясь на помощь русскому воинству.

Светозар уже не знал, чьими очами он взирает на неведомый мир, перетекая помыслами по Древу Жизни во все более отдаленные времена. Так глубоко он еще никогда не уходил. Перед внутренним взором протекали битвы и праздники, возникали очертания Великих гор и долин зеленого Семиречья. Стелились ковылями древние степи, ласкало взор нежное зеленотравье, по которому мирно проплывали, как белые тучки, отары овец, брели коровы, быки и лошади, поедая сочный душистый корм. Но вот степи покрылись неисчислимыми полчищами конницы, идущей с восхода солнца. Будто тучи серой саранчи покрыли землю, шевелящаяся живая масса поползла к Ра-реке и Дону, вторглась к Синему морю.

Высокие горы предстали очам волхва, где в одной из низин собралось Коло людей. Лица у всех были хмуры и крайне озабочены. Поднялся один из старейшин и молвил:

– Не можем мы оставаться дольше в краях сих, пришла Великая Стужа – новая беда для родов славянских. Там, в долинах, у Ра-реки гунны крали наш скот и убивали людей, и мы вынуждены были уйти в горы. Но тут мало зеленотравья, голод мучает и людей, и скот…

– Между Родами разделения начались, – поднялся другой старейшина, – особенно после землетрясения. Люди лишились последнего: дома наши разрушены, много скота погибло и разбежалось в страхе…

Один за другим поднимались старейшины, высказывая свое мнение. Затем вперед вышел один из родовиков и, остановившись перед старцем с длинной белой бородой, поклонился ему и изрек:

– Отец Ирей, веди ны вон!

Седобородый старик поднялся, и вместе с ним встали три рослых крепких мужа.

– Се аз есмь на вы, со сыны моя! – согласно ответил Ирей.

– Тая подлегнеме! – Подчиняемся вам! – дружно закивали старейшины. Решение на Коло было принято. И вскоре обозы, люди и стада во главе с Ирием-Арием и его сыновьями – Кием, Щехом и Хоривом двинулись на заход солнца, на Русь, где обитали иные роды славянские.

Образы задрожали и расплылись, как жидкое марево. Мелькнули картины края Иньского с останками скелетов огромных драконов, поражающих всякое воображение. Затем возникли несколько сооружений треугольной формы, которые стали приближаться и переросли в сверкающие на солнце белоснежным покрытием величественные пирамиды Египета.

Толпа босоногих людей, несмотря на палящий зной, бежала в направлении храма Осириса. Младшие служители храма в ярко-желтых набедренных повязках – схенти, проходя по улочкам города между глинобитных стен, взывали:

– Сегодня случится чудо! Сам Бог великий и всемогущий явится вам, жители Черной земли, и напомнит о своем могуществе, повергая всех в трепетный ужас. Спешите все к храму!

Только один человек, выделявшийся среди прочих высоким ростом, светлой кожей и голубым цветом глаз, двигался против течения людей, раздвигая спешащих навстречу. Это никого не удивляло, так как он был одет в серебристо-черную одежду младшего служителя храма Гора.

– Осторожнее! Осади, осади… – ворчал светловолосый гигант на непонятном для египтян языке.

Почти три лета назад он пришел сюда в такой же день Явления божества. Тогда это было Явление Гора. И, когда все пали ниц, пораженные светом пламени, льющегося прямо с небес, и грозным видом выступающей из этого пламени огромной фигуры Бога с птичьей головой, среди тысяч объятых суеверным страхом согбенных спин, он один остался стоять, возвышаясь над неподвижным людским морем.

Его сразу заметили жрецы с храмового возвышения. Четверо младших служителей бросились к нему, заговорили о чем-то быстро, взволнованно, наперебой. Молодой гигант еще плохо понимал щелкающий язык египтян, но он остро чувствовал напряжение, рожденное жрецами, привыкшими повелевать многотысячной покорной толпой. В этом состоянии он свободно прочел их мысли, такие же тревожные, как слова. И пока грозный бог сходил с неба, молодой человек раздумывал, что предпринять, ибо среди намерений жрецов явственнее всего проступало желание его смерти, как неизбежного наказания для строптивого раба.

И он сделал то, что умел, и чем владели жрецы на храмовом возвышении. Подбежавшие к нему служители вдруг замерли и онемели от ужаса, черные зрачки в их глазах расширились. А через несколько мгновений желтые фигуры бросились назад, спотыкаясь о тела распростертых ниц людей: огромный мохнатый зверь с горящими очами и оскаленными клыками, воздев широкие когтистые передние конечности, косолапо двинулся вослед, страшно рыча и мотая здоровенной бурой головой. Такого страшилища они вовек не встречали! Когда служители добежали до подножия храма и оказались под защитой великих жрецов, то, оглянувшись, они уже ничего не увидели. Лишь высокий русоволосый юноша, смущенно улыбнувшись и приложив ладонь к груди, учтиво поклонился выступившему вперед Верховному жрецу.