Михаил Щукин - Каторжная воля

Решается вопрос общим голосованием, или, как тогда говорили, баллотировкой. В результате этой самой «баллотировки» появляется решение Педагогического Совета: «Возбудить ходатайство перед Г. Попечителем Округа о разрешении принять Осипову и Чернышеву в число учениц V класса».

На основании сохранившихся документов можно сделать еще один вывод: каждый важный вопрос, касающийся улучшения деятельности гимназии, Павла Алексеевна старалась сделать вопросом общегородским, как бы сейчас сказали, «привлечь к нему общественное внимание». И очень часто это ей удавалось. Нужен гимназии телефон? Конечно, нужен. Но средств на его установку, как всегда, не хватает. Павла Алексеевна обращается к городу. И город отзывается. В разделе «Городская хроника» газеты «Народная летопись» читаем: «На установку телефона в женской гимназии поступили: от Н.А. Ипполитова 1 р. 50 к., К.Н. Лапиной 1 р. 60 к., М.П. Востокова 1 р., Д.Л. Нахимсон 1 р., А.М. Луканина 3 р., Н.П. Литвинова 3 р.».

Современный читатель может воскликнуть: «Суммы-то мизерные!» Да, суммы невеликие, но, сложенные вместе, они в конечном итоге и составят необходимое количество средств, нужных для установки телефона, который вскоре появится в гимназии.

Надо было обладать немалым моральным авторитетом, чтобы люди отзывались на твои просьбы. Павла Алексеевна таким авторитетом обладала, и многие ее начинания находили в Ново-Николаевске понимание и участие. Обратимся еще раз к газете «Народная летопись» за 1909 год. И приведем с небольшими сокращениями одну заметку.

«Об общеобразовательных экскурсиях.Частная женская гимназия госпожи Смирновой, как мы слышали, проектирует экскурсию в Мариинск. Проект в высшей степени симпатичный: значение подобных экскурсий в образовательном отношении настолько достаточно освещено в педагогической литературе, что говорить о нем нет нужды…

…Ново-Николаевск не имеет еще школьных обществ, тем не менее хочется верить, что городская интеллигенция примет живейшее участие в устройстве той же экскурсии, проектируемой гимназией госпожи Смирновой. В той или иной форме, тем или иным путем – постановкой ли спектакля, путем ли подписки – общество дает гимназии возможность взять как можно больше учениц в экскурсию. И пусть экскурсия гимназисток будет началом постоянных общеобразовательных экскурсий для учащихся новониколаевских школ».

Есть подвиги громкие, яркие, совершенные в душевном порыве в краткие мгновения, а есть подвиги тихие, растянутые на долгие годы, на множество дней, наполненных повседневными заботами и переживаниями. Подвиг Павлы Алексеевны был именно тихим, растянутым на пятнадцать с лишним лет, и самое печальное заключается в том, что наград и особых почестей за этот подвиг не последовало. Последовало совсем иное. Но не будем пока забегать вперед…

Он набирался сил, расправлял плечи и становился все многолюдней и оживленней. Особенно на Николаевском проспекте, где по праздничным дням летели во множестве, в зависимости от погоды, рессорные коляски или легкие санки и гремел пугающий крик: «Поберегись!» Любили новониколаевцы, как и все русские люди, быструю езду – прав был Николай Васильевич Гоголь. И вот уже во время Масленицы «для наблюдения за правильным конным движением по Николаевскому проспекту учреждены два полицейских поста». Надо же за порядком следить, иначе никак нельзя – безобразие получается!

Правда истины ради необходимо признать, что за конным транспортом и в другие дни следили, не только в праздничные. Особенно усердствовал полицмейстер Висман, который был настоящей грозой для городских извозчиков. Преследовал их за грязный внешний вид, за ругань, за плохое состояние упряжи и беспощадно отбирал у них номерные знаки. А без знака не имеешь права заниматься извозным промыслом. Вот и боялись…

Порядок полицмейстер Висман наводил сурово и жестко. Разыскивал воров, разоблачал фальшивомонетчиков, переодевшись, сам пробирался в воровские притоны, где и накрывал «уголовный элемент» с поличным. Всем хорош был служака, да попутал и его бес лукавый и любовь к деньгам. Разрешил тайно содержать больше сотни публичных домов, взимая с них дань, и бесславно погорел на этом деле, закончив свою служебную карьеру в арестантских ротах.

А уж «уголовный элемент» в Ново-Николаевске, в который устремлялось множество самого разного пестрого народа, был, прямо надо признать, отборный и изобретательный. На бегу подметки отрывали! И даже мировых судей не боялись. Вот вам в подтверждение скромная газетная заметка: «Полицейским чиновником г. Курницким был задержан каинский [18]мещанин Герш Израелис, похитивший из прихожей камеры мирового судьи 7-го участка принадлежавшую крестьянке Ирине Сидоровой шаль, оставленную в прихожей во время допроса. Израелис заключен под стражу».

И рядом с уголовной хроникой – удивительные примеры честности и порядочности. Чего стоит хотя бы вот это объявление, напечатанное в газете: «От Н.П. Литвинова. 8-го или 9-го января в магазин пришел мальчик 7–8 лет и попросил перочинный ножик; подали просимое, оказалось, у мальчика не достает денег. Тогда он оставил 28 коп. денег на прилавке и, сказав, что остальные принесет, ушел, не взявши ни ножа, ни денег. Прошу родителей получить оставленное. Владелец магазина Литвинов».

Только за одно это объявление стоит уважать Николая Павловича, первого книготорговца и книгоиздателя Ново-Николаевска, который оставил значительный след в истории города.

А еще в то время был любимый горожанами цирк на конной площади, где проводились даже международные чемпионаты французской борьбы. Зрителей завлекали в цирк изощренно и с «бонусами», о чем извещала в 1910 году на первой полосе газета «Обская жизнь»: «В воскресенье дано будет праздничное представлене из 14 лучших отборных номеров циркового репертуара. Дамы – бесплатно, то есть каждый мужчина, взявший билет на места или галерею, имеет право провести с собой одну даму бесплатно».

Ну и какой кавалер откажется провести свою даму бесплатно?!

Многое, очень многое было унесено ветром времени, который буйствовал безудержно на суровых перекрестках жестокого двадцатого века. Исчезали бесследно семейные альбомы, фотографии, письма, реликвии, которые передавались из поколения в поколение… И оставалась только память, сохраненная детьми, внуками, а порою и правнуками. И ценнее они именно тем обстоятельством, что сохранились…

Жительница Новосибирска Лия Петровна Харченко в своих воспоминаниях так передает рассказы своей матери – Валентины Сенченко, которая училась в гимназии.